Ему выдали почти всю информацию, но не то, что было для него важнее всего. Пришлось об этом спросить самому.

Техера, дежуривший в то воскресенье, согласно кивнул. Это был совсем молодой доктор – смуглая кожа, густые курчавые волосы. Была у него такая склонность – складывать розовые губы трубочкой, когда он что-то подтверждал.

– Да, был рядом с вами еще один человек, тоже без сознания. Женщина. Кто она – мы не знаем. Документов при ней не было, и она до сих пор в коме.

взглянул на нее

– Можете мне ее описать?

– К сожалению, нет, я ее не видел. Она в реанимации, ею занимаются другие специалисты. Мы полагали, что вы сможете сказать нам, кто она такая…

– Мне нужно ее увидеть, – произнес он, сглатывая слюну.

– Увидите.

Он подумал, что вариантов два. Его заверили, что она не ранена, но это ни о чем не говорило. Может статься, что все то, что, по его мнению, произошло с Сусаной, было неправдой (и он молился, чтобы так и было). Второе виделось ему менее вероятным. Зачем бы им оставлять в живых Ракель, если было совершенно ясно, что они сгорали от желания растерзать ее на куски?

Нет, эта женщина не может быть Ракелью. Это абсурдно. И жестоко. Лучше бы она была мертва.

Взглянул на нее.

Она лежала неподвижно, прикованная к постели зондами, капельницами и проводами. Глаза были закрыты. Он сразу же узнал ее.

– Вы ее знаете? – спросил Техера.

– Нет.

И ему подумалось, что после всего пережитого это было правдой.

В понедельник утром Мерче, сестричка с длиннющими ресницами (всех медсестер он знал по именам, а врачей – только по фамилии), сообщила ему, что его переводят в другое место – более спокойное, чем палата интенсивной терапии. Мускулистый санитар с плоским и круглым, как лунный диск, лицом катил его кресло с осторожностью шофера лимузина. Новая его палата, расположенная на другом этаже, была очень уютной – настолько, насколько вообще может быть уютной больничная палата: узкая кровать, тумбочка и окно с откидной фрамугой, небо в которой напоминало живописное полотно в раме, изображающее грозу. Наступившая тишина способствовала тому, что он сразу же провалился в пучину тяжелого сна, пробуждался от которого почти что крича, потому что снилась ему змея: своим языком она выводила на его лице стих Хуана де ла Круса и разворачивала свои маслянистые кольца, стремясь проскользнуть в пустую глазницу

«Хватит. Пердеж мозгов».

Это внезапное воспоминание заставило всплыть в его памяти имя. Он поговорил с доктором Техерой и попросил его позвонить этому человеку.

Посетитель явился неожиданно, в тот же вечер. Он уже стал думать, что снова видит сон, потому что вдруг в золотистом полумраке своей палаты (только тусклая лампа на тумбочке) разглядел седые волосы, аккуратно подстриженную бородку, широкое лицо и мощное тело доктора, глядевшего на него с необъяснимым спокойствием.

– Вошли наконец?

Он сразу же понял, на что тот намекает, но отвечать не захотел. Бальестерос подвинул стул и с усталым вздохом опустил на него свое большое тело.

– Почему вы так быстро приехали? – поинтересовался Рульфо. – Я-то думал, что вы обо мне и не вспомните…

– Делать мне сегодня вечером нечего, к тому же я не имею обыкновения откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня. Как себя чувствуете?

– Бывали времена и получше. Но в данный момент не слишком плохо, – соврал он. – Единственное – очень уж курить хочется.

Бальестерос поднял брови и тряхнул своей покрытой инеем головой.

– Узнаю: вы и ваши пороки, – проворчал он. – Вы же знаете, что здесь – больница. К тому же, даже если бы и не больница, как вы осмеливаетесь говорить такие слова врачу?..

– Очень рад, что пришли навестить, – улыбнулся Рульфо. – Правда. Спасибо, что пришли, доктор.

– Не тяните время и расскажите, что случилось.

Рульфо задумался, прокручивая в голове эту просьбу. А потом рассмеялся. Но этот его хриплый смех не заразил Бальестероса.

– Честно говоря, вряд ли у меня получится.

Бальестерос пожал плечами:

– Ну, если думаете, что легче отвечать на вопросы, я буду их задавать. Доктор Техера поведал мне, что вас, без сознания, нашел в кювете второстепенной дороги вблизи закрытого после пожара склада один добрый самаритянин. Как вы туда попали?

Повисла пауза. Рульфо опустил голову на подушку и вперил взгляд в потолок.

И вдруг понял, какую серьезную ошибку он совершил.

«Они не оставят свидетелей».

Сегодня вечером он испытал потребность излить кому-то душу и вспомнил имя врача, который лечил его в начале всей этой истории. Но теперь понимал, что дал маху, и не только по той причине, которую уже привел (невозможность объясниться), но и по другой, гораздо более важной, более роковой.

Он посмотрел в серые глаза Бальестероса – усталые и честные глаза на огромном лице Санта-Клауса инкогнито – и разозлился сам на себя. Он не может выдать ему даже фрагмент истории, потому что если он это сделает, то добряк-доктор ощутит на себе всю тяжесть последствий, как этот было с Маркано, с Раушеном… возможно, с Сесаром, который не отвечает на телефонные звонки…

«Они не оставят свидетелей».

Его удивляло то, что сам он все еще жив и сохранил память, но причина этого исключения, подозревал он, заключалась, по-видимому, в том, что в нем все еще нуждались, может, чтобы продолжить его допрашивать. Недаром Сага сказала: «У нас впереди еще много времени».

Нет, не может он говорить. И так уже втянул в это дело слишком много невинных.

– Ну так что? – продолжал настаивать Бальестерос.

– Скажу, что помню… Боюсь, что той ночью я сильно перебрал. Потом сел в машину, выехал из Мадрида и наудачу остановился, чтобы проспаться. А проснулся уже здесь, в больнице.

Бальестерос внимательно его разглядывал, как будто именно глаза Рульфо могли ему о чем-то поведать.

– Это не так просто рассказать, – произнес он. – Я прекрасно это понимаю. У вас в крови и вправду было высокое содержание алкоголя, когда вас доставили. Я ознакомился с историей болезни, прежде чем прийти сюда.

– Ну, вот все и прояснилось. Не более чем глупейшая попойка.

– А женщина?

Рульфо взглянул на него:

– Вижу, вы хорошо подготовились.

– Всегда готовлюсь, – ответил Бальестерос, под глазами которого красовались темные круги. – А теперь скажите: кто та женщина, которую нашли рядом с вами и тоже без сознания?.. Еще одна пьяница?..

– Я с ней не знаком. В жизни ее не видел.

– Что ж, тогда вам повезло, она ведь очень плоха. Практически в состоянии гибели мозга. Доктор Техера заверил меня, что она, скорей всего, до утра не дотянет.