Он совершенно ничего не помнил… От напряжения на лбу Клауса выступили капельки пота.

Лихорадка… Смутные воспоминания о болотной топи и вернувшийся вдруг озноб напомнили ему о болезни. Он вспомнил, как внезапный приступ застал его во сне и как он не мог расстегнуть ремни, чтобы дотянуться до бортовой аптечки.

Он шел к Интеллекту…

Клаус вспомнил.

Он закрыл за собой люк и некоторое время лежал весь в поту, чувствуя, что приближается новый приступ. Но теперь он не был связан страховочными ремнями. Кое-как он дополз до стены, которая теперь стала потолком тесной рубки, и, запустив руку в открытую нишу, нашарил там увесистый цилиндр автоматической аптечки.

Через несколько минут, как только анализатор произвел исследование его крови, он почувствовал облегчение.

«Было бы глупо загнуться от лихорадки в самом конце пути», — подумал Клаус, делая себе укол.

Он закрыл глаза.

Его опять начало лихорадить. Клаус знал, что подхватил эту заразу в болоте. Человеку без иммунных прививок не пристало лазить по топям чужого мира без скафандра…

Постепенно его сознание вновь начала заволакивать мутная мгла.

Песок струился по иссеченной осколками броне «Фалангера», а полумертвому человеку, скорчившемуся внутри подбитого робота, в этом монотонном шорохе слышался дождь. Потом, в горячке, ему почудилась Кейтлин…

Клаус хотел позвать ее, но не смог шевельнуть обветренными, потрескавшимися губами. Ему оставалось только смотреть на овал ее лица, обрамленный короткими каштановыми волосами, бледную кожу шеи с синеватыми прожилками вен, длинные трепещущие ресницы.

«Все, что я мог бы любить…» — пришла к нему горькая мысль.

Нет… Клаус открыл глаза, и обстановка перевернутой рубки поплыла перед ним, смещаясь куда-то вне поля зрения…

Он поднялся на четвереньки и на ощупь нашел люк. Его куртка зацепилась за какой-то выступ, и раздался треск рвущейся ткани. Люк распахнулся под весом его тела, и Клаус грузно упал на песок.

Все, что я мог бы любить…

Пошатываясь, он встал, одной рукой держась за выступ брони, а в другой сжимая цевье импульсной винтовки.

Он был калекой. И душой, и телом. Непреодолимая пропасть лежала между ними.

Оторвавшись от брони «Фалангера», Клаус, сопротивляясь порывам ветра, медленно пошел вперед.

Постепенно ему стало легче. То ли ветер, швырявший в него горсти оранжевой пыли, освежил его лицо, то ли начало действовать лекарство, но горячка отступила, и мир вокруг вновь обрел резкость.

Вокруг него, наполовину засыпанные песком, торчали руины каких-то древних сооружений. То плоскогорье, по которому он шел, когда-то служило посадочной площадкой. До сих пор на нем сохранились ровные квадраты, похожие на неглубокие чаши.

Впереди, там, где вздымались почти что отвесные стены, зиял узкий вход в ущелье. Старая разрушенная дорога вела туда, петляя между квадратными чашами посадочных полей.

Клаус остановился.

Он узнал это место. Память маленькой Кейтлин, переданная Гигом, стала для него путеводной нитью.

Он шел туда не ради мести, а ради того, чтобы ей больше никогда не пришлось испытывать мук виртуального контроля, чтобы она и тысячи других людей, волею судьбы поселившиеся тут, могли иметь детей, любить… жить…

Плоскогорье кончилось. Дорога влилась в ущелье и начала круто забирать вверх.

— Ты слышишь, ублюдок… — прохрипел Клаус, преодолевая первый подъем, — я иду к тебе…

Комплекс управляющих систем Интеллекта

За прозрачным куполом по бездонному фиолетовому небу стремительно неслись облака. Здесь было тихо, лишь снующие в кристаллических зарослях шары-носители издавали шелестящий звук рассекаемого воздуха.

На своеобразном подиуме в центре купола в окружении леса кристаллов сияла десятиметровая спираль Интеллекта. Живой огонь тек по ее виткам и осязаемыми каплями срывался с краев кристаллических дорожек.

Внезапно в это царство феерического света ворвалась темная тень.

Несколько шаров-носителей отделились от сверкающих зарослей и стремительно метнулись навстречу летящему по воздуху маленькому кожистому образованию, размером не превышающему футбольный мяч. Этим существом был Гиг. Он не стал тратить время на пытавшихся преградить ему путь шаров-носителей — он просто растолкал их по сторонам и полетел дальше. Достигнув подиума, Гиг притормозил и совершил несколько неторопливых витков вокруг сияющей спирали.

Интеллект проигнорировал его появление.

Если Гиг мог испытывать страх, то сейчас было самое подходящее для этого чувства время — впервые он вошел в окружающее Интеллект информационное поле и не услышал при этом мнемонического голоса машины. Кристаллический мозг хранил гробовое молчание, наглухо отгородившись от всех проявлений внешнего мира. Наконец Гигу это надоело, и он резко подлетел ближе. И тотчас что-то упругое, осязаемое скорее на энергетическом, чем на материальном уровне, обволокло его и отшвырнуло назад.

«Иди прочь», — услышал Гиг лаконичную фразу.

Он отскочил, потом опять приблизился, вибрируя и подскакивая в воздухе.

«Я высшее существо!» — возмутился он.

«Ты ничтожество», — ответил ему надменный голос.

«Это почему? — Гиг отскочил в сторону, уклоняясь от выброшенного в его сторону языка обжигающего огня. — Кто говорил мне, что я потомок твоих Создателей?»

«Ты ничтожество, — повторил спокойный виртуальный голос. — Ты предал меня. Ты такое же животное, как и они».

«Ты неисправен. Я знаю».

«Все мои составляющие исправны», — возразил Интеллект, не прекращая своих попыток задеть мечущийся по воздуху сморщенный мячик разрядом высокой энергии.

«Сюда идет человек», — выложил Гиг.

«Пускай. — Спираль Интеллекта внезапно вспыхнула от основания до макушки, и воздух с шипением пронзил лазерный разряд. — Я уничтожу его».

Гиг, который, несмотря на свою феноменальную реакцию, едва успел увернуться, отскочил в сторону и исчез среди кристаллических деревьев.

«Ты ошибаешься, — донеслось оттуда. — Я видел. Я нашел старую лабораторию под землей. Ты неисправен».

Интеллект хранил гробовое молчание. Гиг больше не был для него потомком Создателей. Он был отчислен в разряд животных.

Темная тень просочилась сквозь заросли и исчезла так же стремительно, как и появилась.

Спустя несколько часов Гиг все еще кружил по окрестностям огромного прозрачного пузыря. Он находился в полном замешательстве и недоумении. Маленькому существу было очень страшно и плохо. Клаус исчез. Его не было на той дороге, которая вела в купол.