– Och, cawer lim! – Он говорил на языке Эрнистира, родном для графа: – Помогите мне! – и разрыдался. На его лице с широко раскрытыми глазами Эолейр не нашел следов болезни, и сердце графа сжалось от сочувствия к печальному крику земляка.

– Что случилось? – спросил он на том же языке. – Что тебя печалит?

– Призывы! – ответил тот. – Неужели вы не слышите? Она призывает нас всех! Она зовет! Помогите мне вернуться домой!

Теперь Эолейр его узнал – мужчина работал на кухне, но прежде он никогда с ним не разговаривал. Эолейр не подозревал, что он из Эрнистира, но не вызывавшее сомнений горе земляка заставило его пожалеть о своем неведении. Ностальгия ужасная вещь, в особенности в конце долгой жизни в чужой стране. Однако Эолейр понимал, что ничем не может ему помочь, ведь он отправлялся в долгое путешествие.

– Но здесь также твой дом, – продолжал Эолейр на языке Эрнистира. – У тебя ведь и тут должны быть друзья, разве не так?

Мужчина долго смотрел на него, словно увидел в первый раз.

– Помогите мне. Она меня зовет.

– Кто тебя зовет?

– Я сказал, помогите мне! Вы должны!

Он вдруг прекратил плакать и сжал запястье Эолейра с такой неожиданной силой, что граф испугался за свои кости.

– Отпусти! – Граф вырвал руку. – Так нельзя обращаться с соплеменником.

Эолейр тер заболевшее запястье и потому не заметил, как изменилось лицо мужчины, а глаза сузились. Не увидел он и ножа, который мужчина вытащил из-под рваной рубашки; а в следующее мгновение Эолейр почувствовал обжигающую боль в груди и удар лезвия о кость. С удивлением опустив взгляд, он обнаружил, как из-под его камзола, у плеча, течет кровь. Кухонный рабочий с отчаянной гримасой на лице уже поднимал нож, чтобы нанести новый удар. Эолейр знал, что он должен его остановить, но почему-то не мог. Холод начал охватывать все его тело, мысли метались, точно пепел на горячем ветру. В комнате быстро темнело, она наполнялась тенями, которые что-то шептали, кружа около него.

– Почему ты… это сделал? – спросил Эолейр, но его голос прозвучал словно откуда-то издалека.

– Они меня не остановят! – закричал мужчина с ножом, хотя тени начали приближаться и к нему. – Я слышу тебя, Призывающая, и я иду! Твой слуга тебя слышит!

Королевский пакетбот назывался «Принцесса», красивое маленькое суденышко покачивалось на волнах, стоя на якоре возле волнореза на озере Кинслаг, и его квадратный парус украшали два ярких переплетенных дракона.

Тиамак и брат Этан спустились по длинной крутой лестнице на причал, находившийся за входным каналом в Хейхолт, где их ждал баркас, чтобы доставить Этана на «Принцессу». Запах горячей смолы заставил его поморщиться, а чайки, которые с пронзительными криками пикировали в море, – усомниться в собственной способности сохранять равновесие на влажных каменных ступенях. Тиамаку пришлось идти медленно, делая первый шаг здоровой ногой, и его осторожная походка еще сильнее встревожила монаха.

– Вам совсем не обязательно меня провожать, – сказал Этан. – Я не хочу, чтобы вы испытывали боль.

– Как я могу отправить тебя в мир, даже достойно не попрощавшись, мой юный друг? – Тиамак улыбнулся. – Так я впервые покинул свой дом в деревне Роща, и мне вслед не помахали даже племянник или племянница. Какое одиночество! Кроме того, я хочу, чтобы ты кое-кого встретил.

Это удивило Этана, который мог лишь догадываться, что лорд Тиамак имел в виду капитана королевского пакетбота, но прежде, чем он успел задать вопрос, маленький мужчина поскользнулся на мокром камне и скатился бы на следующую лестничную площадку, если бы Этан не схватил его за руку.

– А теперь я встревожен по-настоящему, – сказал монах, помогая Тиамаку восстановить равновесие. – Как вы подниметесь обратно?

– Ну, во-первых, медленнее, чем я спускался, – слегка задыхаясь, ответил Тиамак, но тут же рассмеялся: – Вверх подниматься легче, во всяком случае, по лестнице.

Этан не понял смысла последних слов Тиамака, но они уже находились на последнем пролете, где ступеньки были особенно мокрыми из-за залетавших сюда брызг. Волнорез вздымался перед ними, закрывая утреннее солнце, и каменную лестницу окутывала тень. В маленькой гавани за волнорезом находилось лишь несколько кораблей и лодок, большинство с товарами для замка, и на причале сновали матросы и грузчики.

Когда они добрались до самого низа, Этан увидел, что их уже ждет невысокий, худой мужчина, а из-за того, что кожа у него была заметно темнее, чем у эркинландеров, которые разгружали корабль, Этан подумал, что это кто-то из соплеменников Тиамака. И только после того, как они шагнули на причал, монах обратил внимание, что лицо у мужчины более длинное и худощавое, чем у большинства враннов, а кожа немного бледнее; кроме того, в отличие от королевского советника большую часть лица незнакомца покрывала темная щетина, словно он брился неделю назад и с тех пор не прикасался к бритве.

– О, слава Эйдону! – сказал незнакомец и широко улыбнулся, демонстрируя множество дырок на месте зубов. – А вот и вы, лорд Тиамак, наш дорогой. Как я рад видеть, что вы живы и здоровы!

Тиамак негромко фыркнул:

– Оставь свои поздравления до того момента, когда я снова окажусь наверху. – Он повернулся к брату Этану. – Это Мади. Он будет твоим проводником во время путешествия.

Этан был поражен. Он в первый раз услышал, что у него будет спутник.

– Прошу прощения, милорд, но я не понимаю.

– Благослови его господь, конечно, он не понимает, – заявил незнакомец. – Он нигде никогда не был, ясное дело. Он ничего не знает о бескрайнем мире.

– А ты до сих пор не понимаешь, когда нужно молчать, а когда слушать, – сурово сказал Тиамак. – Не тревожься, брат. Мади хороший человек, хотя слишком много болтает языком. Он бывал в Кванитупуле, Наббане и на всем юге. И отлично умеет управляться с лошадьми.

– Я могу находить их по запаху, обучать с самого рождения, могу заставить их танцевать, если будет играть музыка. Такова моя кровь хирка.

– Так вы хирка? – Этан знал о хирках только то, что было известно всем: это дикий, постоянно странствующий народ.

Этан видел их только на рынках, где они продавали дешевые безделушки и чинили кастрюли и сковородки. И еще слышал, что они прекрасно ладят с лошадьми, и животные, запряженные в их фургоны, выглядели вполне здоровыми.

– Да, мой красавец, я такой. Наши колеса не знают покоя.

Этан недоуменно повернулся к Тиамаку:

– Разве мне нужен проводник?

– Ты выполняешь королевское поручение, брат, не забывай. Что, если с тобой что-то случится? А вдруг ты упадешь и ударишься головой – кто будет за тобой ухаживать? Кто расскажет нам, где ты? Представители некоторых монашеских орденов могут путешествовать в одиночку, но только не те, что выполняют поручение короля и королевы.