Мирослава только махнула рукой. Не жаловаться же Нетте. Той, видно, и самой несладко. Постояв немного, утешая друг друга, женщины снова занялись обедом. Постепенно пришли мужчины.

Скирмут почтительно дождался, пока Сколоменд сядет во глааве стола, а потом занял свое место.

- А Борута где? Он разве не заходил? – Спросил Сколоменд у женщин, видя, что Нетта взялась подавать на стол, не дожидаясь младшего из мужчин.

- Борута сказал, чтобы его к обеду не ждали. – развела руками Нетта. Дескать, не мое дело знать, кто куда и зачем.

- Чему ж тут дивиться? – Скирмут мрачно смотрел перед собой. – Если в доме с утра уже все кислой капустой пропахло, то и обеда ждать не сильно хочется. А Борута найдет, где миску супа съесть.

- Глупости говоришь, сын. – Сколоменд нахмурился. Утренний разговор с Борутой вспомнился ему со всеми мелочами. – Славно бигосом пахнет.

Осень пришла, самое время для доброго бигоса.

- Бигос, отче, еще не готов.  – Благодарно улыбнулась свекру Нетта. – Завтра.

- Да-а, добрый бигос спешки не любит. -  Согласился Сколоменд, первым пробуя похлебку. Одобрительно кивнул невесткам и продолжил есть. Скирмут, наоборот, едва пригубил, с досадой бросил ложку на стол.

- Опять пересолено! Две бабы в доме, а я голодный хожу который день. Это пущанка, что ли, соль в еду горстями валит? Раньше у нас на стол такой дряни не подавали.

Сколоменд нахмурился, а Нетта постаралась вступитсья за невестку.

- Прости, Скримут, наверное, это я посолила и забыла. А Миросе сказала, чтобы она посолила…

Сколоменд слушал все это и хмурился, а Нетта говорила все тише. Попробовать варево она еще не успела, но точно помнила, что Мирося солить отказалась. А она сама тоже не помнила, чтобы солила. Что же это получается, на столе – недосол?

Скирмут же, недослушав, расходился все больше и больше. Он бросил ложку в миску так, что брызги полетели во все стороны. Потом, подскочив, начал оттирать забрызнаггую рубашку, приоваривая.

- Вот же ж, говорил я Боруте, что не будет от этой пущанки добра. Так нет же, приволок в дом неумеху! Чем так харчи переводить, шла бы лучше к девкам на скотный двор! Мы тут, знаешь, не пущане, что без слуг и зада себе не вытрут!

- Хватит! – Сколоменд, даром что силы уходили, так приложил ладонью по столу, что

звякнули ложки и дзбанки. – Ты, Скирмут, часом с утра дурман-травы не хватнул? Мы тут с Борутой гадаем, с чего бы наша Мирося сохнет да чахнет, а, оказывается, у нас в доме упырь завелся. Вон с глаз моих! Пока не охолонешь, не показуйся. И радуйся, дурак, что Борута тебя не слышал.

- Слышал.  – Ответил Борута, открывая дверь и подпирая косяк так, чтобы мимо него никак не пройти. Скирмут, оглядев брата изподлобья, плюнул на пол и пошел к себе. Некоторое время было слышно, как там хлопают крышки сундуков. А потом в общей комнате появился еще более обозленный Скирмут.

Нетта, видя красное лицо и побелевшие костяшки мужа ойкнула и, схватив за рукав Мирославу, потащила ту на другую сторону комнаты.  Туда, где в углу стояла колыбель. Сколоменд начал вставать. И только Борута оставался внешне спокоен.

- Где моя любимая рубашка!? – Голос у Скирмута ломался, словно у человека, потерявшего самое дорогое. – Где моя любимая рубашка? Куда дела?!

Не помня себя от досады и злости он кинулся в сторону жены, но был остановлен Борутой. Когда тот успел оказаться на средине комнаты, Морослава с перепугу заметить не успела. Успела только заметить, как Скирмут согнулся, хватая воздух широко открытым ртом. А Борута одной рукой удерживает буяна за шиворот, а другой – выкручивает ему назад руку.

- Куда его, отче? – Спроси он почтительно, глядя на Сколоменда.

- В подвал, дурака. Пусть остынет. – Старейшина устало сел на лавку и обхватил голову руками. – как же я не досмотрел-то?

Борута выволок брата из дома, не особо заботясь о том, что кто-то может их усвидеть. Желание развязать этот узел тихо-мирно таяло с каждой минутой. С каждой слезинкой, стекающей по щекам испуганной жены. Поэтому первое, что сделал Борута, затащив Скирмута в погреб, хорошенько приложил ему в глаз. От всей души.

Выйдя, он собственноручно запер засов и велел сбежавшимся на шум пахолкам: «Охраняйте. Отец велел до утра не выпускать».

В доме Сколоменд и Нетта успокаивали Мирославу. Хотя, по мнению Боруты, Неттут саму бы кто успокоил.

- Ну все, все, - немного грубовато пытался утешить он женщин. – Поплакали, и будет.

Он забрал у Нетты Миросю, увел к себе, обнимая, утешая, шершавыми от меча ладонями проводя по заплаканному лицу.

- Ну что же ты молчала, ясколочко моя? – Укоризненно спросил он жену, когда та перестала всхлипывать. – Разве ж я тебе – не защита?

- Не хотела между братьями вставать. -Шмыгнула носом Мирослава, прижимаясь щекой в Борутиному плечу.  – Да и потом, он же правду говорил. У нас многое хлопки делают из того, что тут на нас с Неттой. Да и делаю я все не по-вашему.

- Ну, извини, Миросю, - Борута осторожно поцеловал Мирославу в кончик носа. -  Хлопок мне взять, и правда, неоткуда. А что по-своему делаешь, так отчего бы нет? Ни суп, ни мясо ты пока не испортила. А Скирмута не слушай, ему сейчас все не в лад. Шальной он.

- Опоили чем-то? Или околдовали. – Мирослава быстро уловила, о чем говорил муж. Как тут не понять, если не впервые доводится волховство наблюдать. Конечно, до этого волховали обычно Борута или бабушка Мина, ну, изредка Сколоменд или кто-то другой. И всегда выходило на добро. А теперь получалось, что и на зло тоже можно. Это только ей до сих пор везло.

- Боюсь, ясколочко, и то, и другое. Ты как? Успокоилась уже?

Мирося совсем по-детски шмыгнула носом, но бодро закивала головой. Сейчас, когда Борута был рядом, она снова была готова горы свернуть.

- Вот и ладно. Тогла вытирай нос и помогай Нетте. Ей сейчас тоже нелегко, как бы еще молоко не перегорело. А мне надо к бабке Мине. Посмотрим, может, удастся еще Скирмута спасти. Какой ни есть засранец, но брат…

Дождавшись утвердительного кивка, Борута спешно вышел из дома. Мирося же, вздохнув, поправила наметку и пошла туда, где вокруг безнадежно испорченного обеда собралась ее новая семья.

***

Очутившись в подвале Скирмут поначалу побушевал немного, попинав в сердцах кадушки с капустой. Кадушки оказались добротными (сам долбил)  и капусте ничего не сталось. Зато боль в ноге помогла немного протрезветь. А, может, это был холод подвала. Постепенно Скрирмут начал замечать, что болит у него не только нога. Борута, зараза, приложился от души.

Хотя, что он - Скирмут – такого сказал? Попенял неумехе?  Пометавшись немного по небольшому помещению Скирмут понял, что прямо сейчас выпускать его никто не собирается. А ведь она будет ждать… Еще и Неттка, собака, запрятала куда-то его любимую рубашку. Она давно уже подозрительно косится… Небось, сама и отца с братом настроила против него.