В созданное украинским ЦИК правительство (Народный секретариат) вошли также лидеры большевиков Харькова и Донбасса, но реального участия в работе они практически не принимали. Зато на Всеукраинском съезде была принята резолюция «О Донецко-Криворожском бассейне», в которой говорилось: «Всеукраинский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов протестует против преступной империалистической политики руководителей казачьей и украинской буржуазных республик, пытающихся поделить между собой Донецкий бассейн, и будет добиваться единства Донецкого бассейна в пределах Советской республики».[563] Поскольку это решение принимал украинский съезд, речь шла об объединении Донбасса в рамках Советской Украины как части Советской России. Донбасс на этом этапе виделся как автономная часть Советской Украины.

Донецкие и харьковские коммунисты хотя формально согласились на включение своей территории в Украину, но на практике игнорировали народный секретариат. «Отсутствие активной поддержки со стороны руководящих харьковских товарищей крайне усложняло работу советского правительства в Харькове»,[564] – вспоминала член Народного секретариата Е. Бош.

Правительство УРКР в это время мало чем управляло, так как власть была передана Советам на всех уровнях. 27 декабря система местных комиссаров, то есть вертикаль власти, была упразднена приказом народного секретаря внутренних дел советского правительства Украины, а их полномочия переданы Советам соответствующего уровня. Но местные Советы признавали суверенитет ЦИК УРКР.

1 января 1918 г. харьковская конференция большевиков так определила отношения местной и центральной украинской власти: «Центральной Советской властью на Украине является ЦИК Советов Украины и его Народный Секретариат; задачей их является государственная работа, политическое руководство всеми местными Советами… Местной властью являются Советы рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, проводящие местную работу согласно с общими указаниями и директивами Центрального Исполнительного Комитета Украины и Народного Секретариата… В частности здесь, в Харькове, где временно находится ЦИК Украины, все местные дела также разрешает местный Совет… но одновременно ЦИК может проводить и здесь, в Харькове, мероприятия, имеющие общекраевое значение, а также необходимые для деятельности ЦИК и Народного Секретариата».[565] Это значит, что с точки зрения харьковской организации правящей партии Харьков входил в это время в состав Советской Украины, обладая самоуправлением в ее составе.

Создание ЦИК Украины не поддержал Харьковский съезд Советов крестьянских депутатов, но в это время в Советской республике решения рабочих и солдатских депутатов ставились выше крестьянских. ЦИК был признан центральными органами советской власти, и этого было достаточно. Ведь и Совет народных комиссаров России был сначала создан съездом Советов рабочих и солдатских депутатов. Также потом принималось и решение о создании Донецко-Криворожской республики (ДКР), о которой речь пойдет ниже.

Каким бы малым ни было влияние Украинского ЦИК, территория Донбасса формально входила в его сферу ответственности, а значит, была частью УРКР в составе Российской республики. Создав «свою» Украину, большевики должны были также признать принадлежность к Украине и восточных губерний, на которые претендовала Центральная рада. И УНР, и Советская Россия с декабря 1917 г. признавали, что это территория Украины. А уж какой будет эта Украина – оставалось предметом борьбы.

* * *

Столкнувшись с кризисом своей политики в Киеве, большевики пошли на эскалацию конфликта. В начале декабря это еще не было неизбежным шагом. По выражению Г. Чичерина, «несчастье в том, что Троцкий любит театральное громовержество… А Ильич любит решительность, беспощадность, ультиматумы и т. д.».[566] В этом нежелании договариваться проявился и присущий большевизму политический стиль, но прежде всего – недооценка фактора Украины. Ведь в других ситуациях, когда считали необходимым, большевистские лидеры умели договариваться.

4 декабря 1917 г. Советское правительство России в своем манифесте признало право Украины на независимость, но при этом оно отрицало право Центральной рады представлять украинский народ. Центральная рада ответила, что стремится к автономии Украины в составе федеративного Российского государства. Таким образом, не признавшие друг друга де-юре правительства России и Украины не имели принципиальных разногласий по вопросу о статусе Украины. Россия не будет возражать, если легитимная власть Украины потребует независимости, но Украина ее не требует и готова остаться в составе России, если в ней будет восстановлена легитимная демократическая власть.

Центральная рада обвинялась советским правительством в дезорганизации фронта, насильственном разгоне Советов и главное – она отказывается «пропускать войска против Каледина».[567]

Формально манифест 4 декабря даже объявлял войну Центральной раде. Но это была все же формальная угроза. «Громовержество» не привело в это время к войне.

Обострению ситуации способствовало похищение в ночь на 25 декабря и затем убийство одного из лидеров киевских большевиков, депутата Учредительного собрания Л. Пятакова. После его ареста гайдамаками и разгрома его квартиры большевики обратились к Винниченко и министру труда В. Поршу, но те только руками развели и обещали «принять меры». Выяснилось, что министры Центральной рады не в состоянии контролировать свою вооруженную силу.

Только 30 декабря СНК заявил о разрыве переговоров из-за уклончивой позиции Рады в отношении Каледина. При этом Ленин специально оговаривал: «Национальные же требования украинцев, самостоятельность их народной республики, ее права требовать федеративных отношений признаются Советом Народных Комиссаров полностью и никаких споров не вызывают».[568] Характерно, что независимость Украины при этом не была упомянута.

25 декабря комиссар по борьбе с контрреволюцией на юге России В. Антонов-Овсеенко провозгласил общее наступление против Каледина и Центральной рады. Но политическое решение о наступлении на нее было принято Совнаркомом вообще 30 декабря. Это позволило историку В. Ф. Солдатенко сделать вывод, что «о военных действиях против войск Центральной рады ни со стороны Совнаркома, ни тех сил, которые группировались вокруг местных большевиков, в декабре речи не было».[569]