в Буэнос-Айресе все-таки прибыли. Зато там отсутствовала команда Vanwall. Приехавший на гонки как частное лицо Стирлинг Мосс управлял крохотным Cooper, имевшем в хвостовой части маленький 2-литровый двигатель, сконструированный на основе мотора от пожарной помпы (!). Лучшие гонщики лучших команд: Коллинз, Хоторн и Муссо на Ferrari и Фанхио, Бера и Шелл на Maserati вступили в борьбу с этим чуть ли не кустарного производства автомобильчиком. Но Мосс и его механик Альф Френсис выиграли эти гонки, разыграв на последнем пит-стопе великолепный гамбит. Френсис выставил у боксов новые колеса, обозначив тем самым, что Мосс собирается заменить на Cooper резину. Муссо и Хоторн заехали в боксы, чтобы проделать эту операцию одновременно с ним; Мосс, однако, в боксы заезжать не стал, помчался к финишу на старой резине и пересек заветную черту первым. Шины, надо сказать, стерлись у него почти до основания, но выдержали. Это было гениальной импровизацией с элементами риска, процент которого, впрочем, был неплохо просчитан. Феррари эта разыгранная как по нотам сценка привела в ярость. Его пилоты, которым и в голову не могло прийти, что их могут подобным образом надуть, негодовали вместе с ним. Никакие правила, однако, нарушены не были, и первое место осталось за Моссом. Феррари, слушая по телефону рассказ Тавони о гонках и просматривая спортивные газеты, где на первой странице была напечатана фотография Cooper с расположенным сзади двигателем, не сделал одного весьма важного для себя вывода — что Мосс добился победы во многом благодаря прогрессивной конструкции своей машины. Этот вопрос в «Скудерии Феррари» даже не обсуждался. По мнению Феррари, «бык должен был находиться впереди телеги» — и говорить тут было не о чем. Этот принцип не смогло поколебать даже то обстоятельство, что Тринтиньян выиграл на точно таком же Cooper следующие гонки — в Монако.

Впрочем, «Скудерия» в скором времени тоже получила новые машины. Они носили имя Дино и имели двигатель V6 с увеличенной мощностью, в разработке которого якобы принимал участие сын Феррари. Процесс доводки этой машины был сопряжен с трагедией — на испытательных заездах прототипа Dino 246 погиб его создатель инженер Андрео Фраскетти. После его смерти доводкой «Дино» занимался Карло Кити — бывший дизайнер Alfa Romeo, который приехал из Милана и снял себе квартиру по адресу Виале Трепто-э-Триесте, дом 11 — то есть рядом с домом Феррари. Новый Dino 246 был легче, мощнее и маневреннее Lancia Ferrari и оказался ничуть не хуже новейших модификаций Maserati 250F и автомобилей фирмы Vanwall. Гонки между том шли своим чередом. Мосс выиграл Гран При Голландии, а его напарник по команде Vanwall Брукс занял первое место в Бельгии. Это было бы серьезной заявкой на победу в сезоне, если бы Хоторн не отобрал у Vanwall победные очки в Реймсе. Обстановка, таким образом, складывалась напряженная, а напряжение на гонках часто ведет к трагедии.

11 мая Луиджи Муссо выиграл на Ferrari гонки Тарга-Флорио. Это была его последняя победа, но не последний триумф в его жизни. В июне на специально выстроенном овальном автодроме в Монце должны были состояться соревнования, носившие пышное название «Гонки Старого и Нового Света». В них принимали участие американские машины класса «Инди 500», пилоты которых бросили вызов лучшим европейским гонщикам и машинам известных европейских производителей. Идея была интересная, но в своей основе порочная: американская техника была идеально приспособлена для гонок по овалу, чего нельзя было сказать о европейских машинах, которые проигрывали им в этом классе по всем параметрам. Равным образом, когда американцы пытались играть по европейским правилам, как, к примеру, в гонках на Кубок Вандербильта в 1936 году, когда на аэродроме Рузвельта была построена трасса «европейского» типа, их машины тоже оказывались в проигрыше. Хотя европейские конструкторы отлично все это понимали, гордость не позволила им отказаться от участия в гонках. Так, фирма Maserati подготовила машину в стиле «Индианаполис», спонсором которой был известный производитель итальянского мороженого. Машина получила название Eldorado Special и была передана Стирлингу Моссу. «Скудерия» тоже не ударила лицом в грязь: ее инженеры, взяв мотор от разбитого автомобиля Альфонсо де Портаго, построили специальную машину для овальной трассы на основе шасси старой модели 375 Grand Prix и передали ее Муссо.

Фьямма Брески, которая познакомилась с Луиджи Муссо за три года до этого события, была женщиной романтического склада и увлекалась поэзией Д'Аннунцио. Она мечтала встретить мужчину «высокого ростом, уверенного в себе, элегантного, с проницательным взглядом и пышной шевелюрой, который вел бы жизнь, полную приключений и страстей», и Муссо, по ее мнению, был именно таким человеком. Муссо тоже испытывал к восемнадцатилетней Фьямме сильные чувства — настолько сильные, что оставил ради нее жену и двух детей. Помимо всех прочих достоинств, отмеченных Фьяммой, Муссо обладал еще и завидной смелостью, что и продемонстрировал на гонках в Монце. Показав на квалификационных заездах лучшую среднюю скорость, равнявшуюся 175 милям в час, в день гонок он стартовал из первого ряда стартового поля и сделал все, что было в его силах, дабы поддержать честь Италии. Он мчался по непривычной для него овальной трассе, то и дело чиркая кузовом или колесом по бетонному ограждению, но скорости не сбавлял. Он не сбросил ее и в тот момент, когда у него загорелся мотор, и некоторое время шел по трассе на объятом пламенем автомобиле. Трибуны неистовствовали: хотя угроза взрыва и заставила Муссо в самый последний момент покинуть горящую машину, свою честь и честь Италии он, без сомнения, поддержал. Это признавали даже те, кто не причислял его к мировой элите гонщиков. Ну а в его смелости с тех пор не было и вовсе никаких сомнений.

Через две недели Муссо принял участие в Гран При Франции в Реймсе. Это была одна из самых престижных и выгодных в смысле финансового обеспечения гонок сезона. Трем призерам полагались большие денежные призы, а гонщику, установит нему рекорд круга, помимо денег вручалась премия в виде дюжины ящиков элитного шампанского. В прошлом году Муссо заработал здесь достаточно призовых, чтобы купить Фьямме маленький серый Fiat 500, но в этом сезоне, по мнению Муссо, вокруг призовых денег шла какая-то подозрительная возня. Дошло до того, что Муссо обвинил Коллинза и Хоторна в заговоре, направленном на присвоение призовых денег. В результате Коллинза отстранили от участия в Гран При, позволив ему выступать лишь в гонке Формулы-2. Официально, однако, было объявлено, что Коллинза наказывают за умышленную порчу сцепления на гонках в Ле-Мане. Когда его машина из-за поломки