Солнце, испускающее золотые лучи, только что поднялось над горизонтом. Перед ним во всем своем великолепии раскинулась Терра. За чертой уходящего терминатора[46]он видел ночную тень и созвездия освещенных ульев, с другой стороны под солнечными лучами простирался голубой океан и бело-кремовые купы облаков, а внизу, мерцая огоньками, величественно проплывала суперорбитальная станция «Родиния». Ее орбита пролегала под платформой, на которой он находился. И это была…

«Лемурия». Да, точно. «Лемурия». Роскошный номер на нижнем уровне платформы «Лемурия». Хавсер посмотрел на стекло. Он увидел отражение своего лица, освещенного солнцем. Старик! Какой старый! Какой старый! Сколько же ему лет? Восемьдесят? Восемьдесят стандартных лет? Он содрогнулся. Этого не может быть. На Фенрисе его изменили, они…

Вот только на Фенрисе он еще не был. Он еще не покинул Терру.

Наслаждаясь золотистым светом, он посмотрел на свое испуганное лицо. И вдруг заметил лицо другого человека, стоящего у него за спиной.

Его охватил ужас.

— Как ты мог здесь оказаться?! — воскликнул Хавсер.

И проснулся.

В зале было темно и прохладно, а он, укрывшись своей шкурой, лежал на палубе. Он ощущал, как пол вибрирует от гула двигателей «Нидхёгга». Кошмарный сон вызвал холодную испарину, кожа покрылась мурашками.

Никто не видел Огвая после того, как церемония была прервана. По словам Фита, Тра получила срочное послание и задание изменилось, но ничего конкретного он не сказал. Хавсер, как обычно, и не надеялся, что ему все расскажут. Некоторое время он ждал, не возобновится ли церемония, но вскоре стало ясно, что все закончилось. Костры догорели и погасли, а воины Тра разошлись. Хавсер обнаружил, что почти все Астартес отправились в оружейные залы готовить снаряжение и доспехи, а остальные пошли в тренировочные камеры. Оттачивались клинки, доспехи подгонялись и полировались. Проводились небольшие усовершенствования, много внимания уделялось украшениям. Прикручивались связки бус и зубов. На кончиках болтерных снарядов появлялись оберегающие символы. В резком освещении оружейного зала Хавсер отметил, что Волки в своих кожаных костюмах выглядят как люди с ободранной кожей. Плетение шнуров и нашивки напоминали сухожилия, связки и мускулы.

На него никто не обращал ни малейшего внимания. Голова гудела от плохих снов, как будто он проспал слишком долго, и Хавсер побрел обратно в трюм.

Там пахло холодным дымом. Он коснулся дверных косяков в тех местах, где были нанесены обереги. Шероховатый металл свидетельствовал о том, что символы были стерты.

Хавсер вошел в холодное помещение и некоторое время постоял над дымившейся грудой углей на месте главного костра. В сером пепле поблескивали подношения, на палубе подсыхали лужицы пролитого мьода. Рядом валялись брошенные барабаны и систры. Кубки и блюда уже собрали трэллы. Нигде не было видно никаких ритуальных предметов, которыми пользовались волчий жрец Найот Плетущий Нити и ярл Огвай.

«Ты можешь идти куда захочешь».

Так сказал ему Длинный Клык.

«Ты ведь скальд. А значит, обладаешь большими привилегиями и правами. Ни один член Стаи не может тебе помешать, или удержать, или запретить совать нос куда угодно».

Хавсер отправился в покои ярла.

Огвай занимал каюту в самом центре корабля. Если считать «Нидхёгг» логовом Тра, то это помещение соответствовало самому темному и дальнему углу пещеры, где спал вожак. Здесь почти не было мебели, а роль перегородок выполняли завесы из металлических колец, похожие на кольчуги. Фенрисийский глаз Хавсера не обнаружил в холодном полумраке никаких следов тепла человеческого тела, а его нос учуял лишь остатки феромонов на разбросанных по полу шкурах.

К спальне Огвая примыкал оружениум. Большую часть выставленных предметов и устройств составляли трофеи, взятые ярлом с поверженных врагов. Здесь было и оружие ксеносов, о назначении которого Хавсер мог только догадываться: жезлы, посохи, веера, скипетры и какие-то мелкие устройства. На других полках и стеллажах размещалось оружие биологического происхождения: клыки, когти, шипы, копыта, мандибулы, жала. Кое-что хранилось в колбах с консервирующей жидкостью. Что-то было высушено. А несколько предметов тщательно отполировали, словно собирались ими пользоваться. Хавсер помедлил, пораженный невероятными размерами некоторых экспонатов. Один загнутый коготь в длину был не меньше его руки. Рядом лежала игла, не уступающая по величине настоящему гарпуну. Он попытался представить себе размеры их хозяев.

Следующий ряд стеллажей был посвящен огнестрельному оружию и всевозможным клинкам. Хавсер шел по проходу, пока не добрался до коллекции кинжалов и более коротких ножей.

Имелись здесь и атамы. Несколько штук фенрисийского производства. Хавсеру-хранителю было ужасно интересно узнать, откуда к Огваю попали остальные. Все они представляли собой бесценные реликвии Эры Раздора.

— Ты мог бы сам его об этом спросить.

Хавсер резко обернулся. Не колеблясь ни секунды, он схватил со стеллажа один из выставленных атамов и направил его в сторону заговорившей тени.

— Это ведь один из многих вопросов, который ты хотел бы ему задать, не так ли?

— Покажись, — потребовал Хавсер.

Внезапно атам вылетел из его руки. Хавсер ощутил болезненный удар, а затем какая-то сила вздернула его в воздух.

Он висел на кончике изогнутого когтя, зацепившись своей шкурой. Атам, который он только что держал в руке, подрагивал, вонзившись в стену. Хавсер попытался развязать узел, удерживающий шкуру. Она душила его. Он не мог освободить голову. Ноги отчаянно болтались, словно он крутил педали.

Потом его подняли и швырнули на палубу. Хавсер закашлялся и хватанул ртом воздух. Рядом с ним, упершись локтями в колени, присел на корточки Аун Хельвинтр.

— Мне все равно, кто ты такой, — сказал новый рунный жрец. — Но не смей грозить мне клинком.

— Я понял свою ошибку и постараюсь ее исправить, — с притворным смирением прокашлял Хавсер.

— Ты ведь что-то искал, верно? Что-то искал, но не нашел.

— Как ты узнал?

— У тебя очень громкие мысли, скальд.

— Что?

Аун Хельвинтр показал на полки с кинжалами и атамами:

— Его здесь нет. Того особого кинжала, который ты искал.

Кожа Хельвинтра под длинными белыми волосами казалась голубоватой, как лед. Вытянутое заостренное лицо напоминало клинок, а глаза были обведены краской. Казалось, он забавляется, словно какой-то хитрый и опасный северный бог-обманщик.

Хавсер в молчаливом изумлении уставился на рунного жреца. Он слышал голос Ауна Хельвинтра, но губы жреца оставались неподвижными.