Эргунд, отпустив поводья, торопливо осенил себя защитным знамением.

— Мы здесь выполняем поручение Келгрис. Изыди, демон. Нам ты не воспрепятствуешь.

— Все не так просто, — прошептал дух. — Вот…

Той же рукой, что переломила стрелу, он, словно по водной глади, провел по траве. От прикосновения по ней побежали волны, вроде бы беспорядочные, но определенно бросая вызов дующему с севера ветру. Трава наклонилась, зашевелилась, заметалась, образуя бугорки, будто под ней двигались невидимые морские существа.

— Видите?

Бугорки стали вдруг разрастаться, увеличиваться, подниматься и принимать более строгую форму. В несколько мгновений вокруг привидения образовалось с десяток таких холмиков. У Эгара перехватило дыхание — он понял, что видит перед собой. Дух в кожаной накидке окружал себя солдатами, но солдатами не из плоти и костей, а сплетенными из травы, и все они находились в постоянном движении, как зашедшие по пояс в воду купальщики.

— Нет в степи угла, — загадочно молвил призрак странно усталым, почти сонным голосом. — Но кровь человеческая пала на землю и удобрила ее. Иногда степь можно заставить вспомнить такие дела. Убейте их.

И травяные человечки, вняв приказанию, бросились вперед.

Оружия у них не было, как не было вообще ничего, кроме неуклюжих цепких рук-усиков, но они накатывали злобными волнами, цеплялись за ноги лошадей, ползли по ним вверх, оставляя после себя содранную в кровь кожу. Эгар видел, как барахтается в безжалостных объятиях конь Эргунда, как закатывает от страха глаза, как сам Эргунд осеняет себя охранительными знаками и выкрикивает пронзительно имя Келгрис, как плетеные щупальца тянут его вниз следом за животным и как затихают хриплые, булькающие стоны. Видел, как Алраг отбивается копьем, вопя и изрыгая проклятия, как разворачивает лошадь Эргал, лицо которого превратилось в маску ужаса…

Кончилось все быстро. Пара плетеных тварей накинулись было на Эгара, и он наклонился, чтобы поднять копье, но трава уже обвилась вокруг древка, зацепилась за лезвия и упрямо отказывалась вернуть добычу. Несколько секунд поединок напоминал какое-то безумное перетягивание каната, одно из любимых состязаний махакской молодежи, потом Эгар вырвал оружие и даже успел отсечь длинную размашистую руку и ткнуть пару раз в образовавшиеся на травяной голове крохотные глазки. Отрубленная, условно говоря, у локтя рука просто-напросто снова стала травой. На голове появилось подобие рта, из которого вылетел жуткий, напоминающий шорох пронзительный звук, от которого кровь стыла в жилах.

— Не его.

Фигура в кожаной накидке прошипела эти слова, не поворачиваясь, лишь дернув, словно стегая кнутом, рукой через плечо — у человека от такого жеста наверняка бы выскочил сустав. Две травянистые формы опали, будто растекшиеся по берегу волны, и исчезли. Только легкий шорох ветра — и ничего больше. Эгар облегченно выдохнул и огляделся. Сброшенный с коня Алраг еще ревел в объятиях травы, а Эршал уносился прочь, нахлестывая своего рысака и как сумасшедший рубя пустой воздух. Трава вспухла в нескольких местах, будто выискивая новую жертву, потом опустилась, сникла. Эгар остался один на один с призраком.

Тот медленно повернулся к нему. Черты лица, напоминая человеческие, не поддавались описанию. Глухой, будто донесшийся из пустоты, голос отозвался в голове Эгара тупой пульсирующей болью, какая бывает лишь с сильного похмелья.

— Ты должен был остаться в живых, Дрэгонсбэйн. Для этого тебя и предупредили.

— Кто… — Эгар никак не мог отдышаться, — ты… такой?

Глаза под шляпой недобро блеснули.

— Это сложно объяснить.

— Спешить некуда. Нам никто не помешает.

— Времени у тебя не так много, как ты думаешь. Твой брат Эргунд упоминал Келгрис, слышал? Ее расположением пользуется шаман Полтар. Я всего лишь дал тебе небольшую передышку.

Гнев превозмог страх. Эгар сжал копье. Скорчил гримасу.

— Послушай. Не подумай, что я не благодарен за помощь. Спасибо. Ты спас мне жизнь. Колдовством или как, не знаю, но это долг крови, и я готов рассчитаться, когда тебе будет угодно. Но чтобы рассчитаться, надо знать, кому должен. Это справедливо.

Было темно, но Эгару все же показалось, что его странный избавитель закатил глаза. Потом отвернулся на мгновение, будто оглядывая степь. А может, просто посмотрел на тонкую струйку дыма, поднимавшуюся еще от костра.

— Вот уж не думал, что дойдет до этого, — пробормотал призрак под нос. — Объясняться с каким-то вонючим скотником. Бывает же такое. Ладно, слушай. Когда-то в далекие времена я воровал огонь. Знаешь, что это такое, ты, жалкий овцелюб? Я приносил владыкам приговор судьбы. В незапамятные времена, когда Земля была еще юна, когда луна висела в этом небе, я, облачившись в подходящую плоть, вселял ужас в сердца вознесенных на трон и облеченных властью. И не только здесь, на этом жалком комочке глины, но и в десятке иных миров. Я принимал обличье духа и проходил бескрайними… а, пропади оно все пропадом. Неважно. Значит, так. Имя. Ты его знаешь.

И Эгар вдруг понял, что — да, он знает имя.

Озарение пришло внезапно, словно кто-то снял с его глаз повязку, словно он сам выбрался из мутного тумана лихорадки. И кожаная накидка, капитанский плащ, вызвала из памяти древний махакский миф. Сказания о путешественнике, страннике, бродившем по суше, но чаще по морю, мастере перевоплощений и уловок, смертельно опасной и неразборчивой в своей жестокости силе, мрачном заемщике человеческих тел. Самом непредсказуемом, самом капризном и несговорчивом из небожителей.

Загробным холодом дохнуло на него.

— Такавач, — прошептал вождь.

Призрак в шляпе едва заметно кивнул, но в глазах его блеснул отсвет ледяной улыбки.

— Вот и хорошо. Ну что, теперь, когда знаешь, ты доволен?

— Что? — Эгар с усилием сглотнул. Голос вернулся к нему лишь шепотом. — Что ты хочешь от меня?

— Так-то лучше. Всему свой черед. Перво-наперво я хочу, чтобы ты заткнулся и послушал. Твой брат Эршал ушел живым. Через несколько часов он поднимет всех и расскажет, что ты одержим демонами.

— Одержим демонами? Да кто ему пове…

— Перебьешь еще раз — зашью рот травой. И не думай, что пожалею. — Существо, назвавшееся Такавачем, раздраженно вздохнуло. — Итак, внимай. Эршал скажет, что вместе с братьями отправился разделить ночное бдение у могилы. Скажет, что они изрядно выпили — такое объяснение все примут. Что ты рассвирепел, призвал демонов и убил Алрага и Эргунда, а ему едва удалось избежать участи братьев. Полтар подтвердит его рассказ своей обычной трепотней насчет того, как растленные южные привычки разъедают присущую махакам нравственную чистоту. Он, кстати, уже давно об этом твердит. На рассвете твои соплеменники примчатся сюда и сами все увидят. Хочешь посмотреть, как именно умерли Алраг и Эргунд?

Вопрос прозвучал риторически, поскольку Такавач уже направлялся к тому месту, где пал Алраг. Эгар поплелся за ним. Сначала путь им преградил труп лошади — в пятнах крови, опутанный травой. Эгар переступил через него и увидел за вывалившимися внутренностями животного то, что осталось от брата.