Пиканье датчиков перерастает в звон, и в считаные секунды приют оглашает пронзительный вой сигнальных устройств. Проходит еще пара минут, и коридор наполняют топот, смятенные крики, стук в двери. Наконец в комнату Эвелин влетает Мэри.

– Господи помилуй, миссис Т-К! – восклицает она, включая свет. – Вы что, не слышите? Пожарная тревога! Нужно поскорее вывести вас отсюда.

Взяв Эвелин под локоть, Мэри поднимает ее с кресла и подводит к ходункам.

– Успокойтесь, дорогая. Это не пожар, опасности нет.

– Пожар, пожар. Вон как сирена надрывается. И дым. Пойдемте, отведу вас в безопасное место.

– Нет, дорогая, это не настоящий пожар. Я просто сжигала мусор.

Мэри смотрит на металлическую урну. Огонь уже погас, но пепел еще тлеет.

– О боже, да разве можно так?! Вы бы спалили нас всех прямо в постели, – Мэри хватает урну и устремляется в ванную.

Эвелин слышит, как она поворачивает кран, как льется вода:

– Дорогая, в этом нет нужды. Уже ничего не горит.

Мэри просовывает голову в дверь:

– Хочу быть уверенной на все сто. Вы могли спалить всю лечебницу. А дальше что еще придумаете, миссис Т-К?

Мэри распахивает окно в комнате и колышет шторы, пока дым не улетучивается. Затем уходит. Эвелин слышит, как она кричит в коридоре:

– Все в порядке, никакого пожара нет. Это миссис Т-К развела у себя в комнате костер, но ничего не сгорело. Идите все спать.

Она возвращается и помогает Эвелин улечься в постель, потом закрывает окно.

– Совсем неумно с вашей стороны. Утром придется поговорить об этом, – она обводит взглядом комнату и замечает спичечный коробок, который лежит на виду на туалетном столике, рядом с флаконом из шлифовального стекла с серебряной крышечкой, принадлежавшем матери Эвелин.

Сунув коробок в карман своей туники, она говорит:

– С вашего позволения это я теперь заберу, чтобы вам не вздумалось больше играть со спичками ночью.

Эвелин смежает веки, Мэри выключает свет и затворяет за собой дверь. Из коридора доносятся топот быстрых ног, хлопанье дверей, увещевающие голоса персонала, затихающая возня людей, снова разбредающихся на ночь по своим комнатам. Эвелин догадывается, что произойдет утром. Руководство лечебницы соберется на совещание. Пригласят врача, будет созвана комиссия специалистов по оценке психического состояния, которые станут задавать Эвелин разные вопросы, а потом вынесут свой вердикт.

Если ее предположение верно, будет установлено, что ведет она себя неадекватно, страдает провалами памяти, то есть налицо явные признаки деменции. Потом они посоветуются с Пэт, и та подтвердит диагноз врачей рассказами о своих последних встречах с Эвелин и ее «нелепом поведении». Потом Пэт свяжется с инспектором Уильямсом. А тот?.. Что тот? Снова примется пытать ее вопросами? Ненадежного свидетеля? Арестует ее? Вот смеху-то будет. Можно бы еще его подразнить, притвориться, будто она забыла о том, что призналась в совершении преступлений. Можно сказать ему, что она ждет от мужа ответа на ее письмо, а почта работает просто безобразно. Или что она уезжает из этого отеля, но счет оплачивать не станет, потому что сервис здесь не тот, что раньше. Констебль, наручники! Ах, какая несносная девчонка! И, усмехаясь сама себе, Эвелин постепенно проваливается в сон.

14 декабря 2016 г.

Дорогой мой!

Я, определенно, добилась своего. С пожаром получилось удачно, заодно решила одну свою проблемку. Официально меня, конечно, никто не уведомлял; просто я только что подслушала их разговор. Комиссия, что будет оценивать мое психическое состояние, соберется в ближайшее время. После пожара Пэт наведалась ко мне только раз и пробыла со мной не более пяти минут. Фактически швырнула мне карандаши и тальк, что я просила ее купить. Остальное время она проторчала у администратора. Я чувствую себя немного виноватой, что отрываю ее от подготовки к Рождеству. Но, клянусь, я не специально время подгадала. Если б тот симпатичный детектив не был столь настойчив, я, возможно, дождалась бы, когда пройдет Рождество. Для всех, я уверена, это было бы гораздо удобнее. Но что есть, то есть. Теперь уже никуда не денешься.

Скоро мы с тобой встретимся, дорогой.

Со всей моей любовью,

Навеки твоя, Эви.

P.S. Я люблю тебя.

19 декабря 2016 г.

Спросите что-нибудь полегче

Их двое и еще Пэт. Все трое пытливо смотрят на нее, словно говорят:

– Ну-ну, покажи, на что ты способна». Ухохочешься, думает Эвелин. Как же легко их одурачить.

Они сидят в одном из кабинетов лечебницы. Голые стены, спартанская обстановка и яркое освещение напоминают Эвелин центр для допросов. По одну сторону стола – она и Пэт, по другую – два специалиста, сидят, разложив перед собой папки и блокноты. Будто с ней проводят собеседование о приеме на должность, которая даст толчок ее карьере, или она пробуется на главную роль в знаковом фильме. Эвелин предстоит убедить всех, что у нее слабоумие и на память ее полагаться нельзя.

Первые несколько вопросов легче легкого. Про пожар молчок. Какое сегодня число, интересуются они. Сколько вам лет? Что вы ели на завтрак? Кто сейчас премьер-министр? Но потом становится веселее.

– Сейчас я покажу вам ряд карточек, – говорит психиатр – полная женщина с седыми волокнистыми волосами. Вид у нее довольно-таки дебильный, словно она сама вот-вот потеряет память. Психиатр раскладывает на столе перед Эвелин карточки, будто выстраивает покерную комбинацию. – Внимательно посмотрите на каждую карточку. Не спешите. Затем я попрошу вас прочитать вслух, что на них написано.

Эвелин смотрит на четыре карточки, на которых большими буквами напечатано по одному слову: блюдце, домино, открытка, школа. Она читает их вслух дрожащим, слабым голосом, изображая беспокойство и неуверенность – по ее мнению, наиболее подходящие качества для той роли, которую, как она надеялась, ей дадут.

Заполучить эту роль не составит труда. На память Эвелин никогда не жаловалась, к тому же, в разведшколе их научили с помощью специальных упражнений усваивать и удерживать в сознании важную информацию. До недавнего времени Эвелин регулярно тренировала свою память. Ковыляя по общественным помещениям «Лесных полян», она обращала внимание на количество буклетов на столе в холле, подмечала, есть ли новые объявления на информационном стенде, какие из фарфоровых пастушков и пастушек на каминной полке чуть сдвинуты со своих мест, какие из картин и фотографий в рамках висят криво после недавней уборки. Когда мелкими шажками Эвелин продвигалась по коридорам, направляясь в ту часть здания, где находились личные покои постояльцев, она запоминала номера и фамилии на дверях. Эвелин наблюдательна, ум у нее цепкий. Жаль, что ей не дают более сложных заданий для проверки ее умственных способностей. Тем не менее, играя свою роль, она растерянно смотрит на слова.