Та, дрожа от напряжения и нетерпения, сжимая в руке пистолет с глушителем, прошипела:

– Как пионерка, иметь меня скопом!

– Отлично! Мандец сенатору с его кошкой. Вот шуму будет!

– И бабок!

Шедший впереди «Фольксваген» остановился в десяти метрах от «Нивы». Встала и «Тойота», чуть дальше, метрах в пятнадцати.

Кожанов бросил Авдотьевой:

– Сенатор – мой, его сучка – твоя. Подходим к тачке и расстреливаем их в упор. А потом на ножи!

– Кролики сами вышли из тачки! – хрипло усмехнулась Верка.

– Тем лучше! Значит, бьем с полпути. От машины можем промахнуться. Надень улыбку на морду, Верка, – и вперед! Работаем!

Тимохин с Ларисой вышли из внедорожника, прикрываясь от бандитов из «Нивы», которые спрятали автоматы за спину, дверками. Укрытие, надо признать, никакое, но и оно иногда спасает. Стрелок на время теряет цель. А Гусин с Лысым, имея приказ заблокировать дорогу и применять оружие лишь в случае, если Кожан с Авдотьевой не смогут первым залпом снять цели, отошли к левой обочине, чтобы не попасть на линию огня подельников. Они и представить не могли, что находятся под прицелом снайпера группы спецназа.

Тимохин повернулся к «Тойоте». То же самое сделала Лариса, держа пистолет-пулемет за стойкой кузова. Кожан с Авдотьевой пошли к ним навстречу. Тимохин понял: им необходимо сократить расстояние для гарантированного поражения целей из пистолетов. Встали они, немного не доехав до «Фольксвагена», допустили незначительную оплошность, небрежность, что вполне могло быть следствием потери концентрации из-за того, что ранее акции давались им без проблем. Уверовали в безнаказанность. Напрасно!

Тимохин не стал дожидаться выхода бандитов на рубеж гарантированного поражения и неожиданно для бандитов вскинул руку вверх. Блеснула сталь пистолета. Александр дважды нажал на спусковой крючок. Одна пуля ударила Кожанова в руку, выбив пистолет, вторая – в правую сторону груди, застревая в легком. Кожанов упал спиной на асфальт, потеряв сознание и не поняв, что это вдруг с ним произошло. Хищнице Авдотьевой повезло гораздо меньше. Выстрелы Тимохина на мгновение ввели ее в ступор – всего лишь на мгновение, но и его было достаточно для Коломиной. Прапорщик выпустила в детоубийцу длинную очередь. Пули «Клина» буквально в клочья порвали легкую куртку любовницы Демьяна. Она рухнула к колесу «Тойоты», задергавшись в предсмертных судорогах.

Тимохин резко обернулся к «Ниве». Он не слышал выстрелов снайперов, в том числе и потому, что те использовали бесшумные снайперские винтовки «Винторез», но увидел трупы бандитов, лежавших на обочине. Прапорщик Шматко с двухсот метров одним выстрелом в голову свалил Гусина, тут же перевел ствол на Ренькова, но тому всадил пулю в висок прапорщик Чернов. Юрий должен был прикрывать Тимохина с Коломиной, но, увидев, что и командир, и его напарница сами справились с угрозой, принял решение перевести огонь на одного из бандитов из «Нивы», поддержать огнем прапорщика Шматко. Неожиданный контрудар сделал свое дело. Авдотьева, Гусин и Реньков были убиты, раненый Кожанов лежал на асфальте.

Тимохин подошел к нему, нагнулся, потрепал по щекам. Бандит очнулся.

– Ну что, урод, доигрался в кровавые игры Ачила? Деньжат на крови хотел заработать? А заработал пожизненное заключение – если, конечно, в СИЗО до суда доживешь. С такими ублюдками, как ты, там не церемонятся, детоубийцы долго не живут.

– Я ранен… Тяжело… Мне нужна помощь… – проговорил Кожан.

– Да? Не волнуйся, я знал, куда стрелять. Ни хрена с тобой не будет, подождешь помощи. Помучайся, как жертвы твои мучились.

Он поднялся, посмотрел на Коломину:

– Вы как, Лариса?

– Ничего! Только пустота внутри какая-то. Все же человека убила…

– Не человека и не убили – а тварь бешеную, смертельно опасную, от общества изолировали. Пройдите, сядьте в машину, скоро на объект поедем.

Коломина подчинилась. Тимохин проговорил:

– Что-то Дементьев молчит…

И тут же в километре за поворотом в воздух поднялось красно-серое облако огня и дыма, а следом с некоторым запозданием ухнул взрыв. Будто с неба что-то большое упало на землю. После чего радиостанция Александра сработала сигналом вызова.

Дементьев вывел «Форд» на левую обочину трассы, как только прошла команда Тимохина о полной боевой готовности. Капитан остановил машину в пятидесяти метрах от укрывшегося на противоположной обочине черного внедорожника, взглянул на Лушина:

– Готовь «Муху», Андрей!

Напарник Дементьева достал с заднего сиденья телескопический гранатомет, положил на колени.

Вдали раздались два хлопка пистолетных выстрелов, очередь пистолета-пулемета.

– Это сигнал, жги тачку бандитов! – сказал Дементьев.

Но Лушин ответил:

– Погоди! Демьян, видно, понял, что Кожана и всех, кто был с ним, накрыли. Видишь, внедорожник разворачивается?

– Вижу. Так всади ему гранату в бочину!

– Нет, мы, как в киношном боевике, сцену разыграем! Чтобы эффектно все получилось.

– Выговор от Тимохина ты получишь, а не эффект.

– Плевать!

Демьянов, услышав выстрелы, вздрогнул. Повернулся к водителю Кузнеченко, проговорил изменившимся до неузнаваемости голосом:

– Это не Кожан с Веркой!

– Ясное дело, у тех стволы с глушителем.

– А может, это Гусь с Лысым? – с заднего сиденья предположил Окунько.

И тут Демьяна прорвало:

– Какой Гусь? Какой Лысый? Школяр нас подставил, сука! Быстрей, Кузнец, разворачивай тачку, и валим в город.

– Если нас сдал Школяр, то менты не дадут уйти.

– И где твои менты?

Окунь сказал:

– Сзади, метрах в пятидесяти на обочине встречки какой-то седан встал! – сказал Окунько.

– Прорываемся! Ну, что застыл, Кузнец? Разворачивайся и рви к городу! Седан сшибай к едрене фене, если попытается перекрыть трассу.

Кузнец резко развернул внедорожник. Окунько крикнул:

– Ты бы, Демьян, Ачила предупредил; может, поможет укрыться? Через Гиви?

– Сейчас!.. А это что такое?!

Бандиты увидели, как на середину дороги от «Форда» вышел человек с трубой на плече. Кузнец вдруг закричал:

– Гранатомет, мать его! Шухер!

И резко нажал на педаль тормоза. Демьяна бросило на панель, Окунько – на спинку переднего сиденья. И это было последнее, что они увидели и почувствовали в этой жизни. Кумулятивная граната, пробив лобовое стекло, взорвалась в салоне внедорожника, мгновенно превратив бандитов в обугленные трупы. Над остовом черного внедорожника поднялось красно-черное облако. Дементьев вышел из салона, сказал Лушину: