29 сентября 1398 года, чуть меньше года спустя после их встречи в церкви, во дворце был дан обед в честь святого Михаила, за которым последовал бал. За обедом Маго была не такой, как всегда. Она казалась особенно веселой и возбужденной. Она заставляла любовника пить, без конца наполняя его кубок, и пила сама более, чем позволяет благоразумие, хотя обычно проявляла воздержанность и умеренность.

Похоже, после выпитого Маго совсем потеряла голову. Когда заиграли первый танец, она уже слегка пошатывалась, однако старалась взять себя в руки, и голос ее звучал ясно и четко:

— Настало время открыть вам мою тайну!

Франсуа почувствовал, что происходит нечто важное. Сердце его забилось сильнее. В то же самое время он увидел, что подруга его преображается. Она стерла с губ ироническую усмешку, которую он в последнее время видел у нее постоянно. Теперь лицо ее превратилось в суровую трагическую маску. Или нет, скорее напротив: Маго сбросила маску и стала, наконец, сама собой. Глаза ее полыхали невиданной прежде чернотой.

— Моя тайна восходит к детским годам. Вам известно, как вели себя христиане в Пруссии во время крестовых походов? Когда они ворвались в нашу деревню, то жестоко перебили всех, кому было больше семи лет. Они полагают, что человек в сознательном возрасте уже закоснел в своих убеждениях и ему трудно прийти к «истинной вере». На моих глазах убили отца, мать, одиннадцатилетнюю сестру и девятилетнего брата. Мать и сестра были изнасилованы, потому что набожные рыцари с распятием на груди насилуют, прежде чем убить!..

Франсуа поморщился, но Маго этого не заметила. Глаза ее были обращены не на него, а куда-то далеко, в глубь воспоминаний.

— Мне было тогда шесть лет. Я была слишком хрупкой для своего возраста и выглядела младше. Меня они пощадили. Но они не знали, что мое слабое тело обладало разумом гораздо более сильным, чем у многих взрослых. Меня давно приметил деревенский колдун. Он избрал меня своей преемницей и уже начал наставлять. Ту малость, которую он успел мне передать, я бережно сохранила в глубине души.

— Так вы, значит, не христианка?

— «Христианка»!.. С того самого дня во мне жила одна единственная мысль: отомстить христианскому миру. Я притворялась христианкой, я скрывала свои чувства, но сердце мое переполняла ненависть к этим рыцарям и им подобным. Передо мной стояла одна цель: подчинить себе хотя бы одного из них и уничтожить.

— И вы избрали меня?

— Именно вас! Мне очень повезло, что случай поставил вас на моем пути.

— Но почему я?

— Потому что вы — самый сильный, самый совершенный из всех, кого я когда-либо встречала. Мне нужны были от вас две вещи. Во-первых, прекрасные дети, и вы мне подарили их. Особенно я благодарна вам за сына. Адам чрезвычайно похож на вас; он просто восхитительный ребенок! Затем, я избрала вас, чтобы погубить. Невелика заслуга уничтожить какого-нибудь юного дворянчика с робким сердцем, Нантуйе или ему подобного. Я развлекалась с ним время от времени ради забавы, но это не имеет значения. Между тем как вы…

Она приблизила свое лицо совсем близко к нему.

— Вы, и только вы, представляете собой идеал, к которому все стремятся или же делают вид, будто стремятся. Вы и есть моя месть!

Франсуа чувствовал, как его охватывает ледяной ужас. В глазах помутилось, ноги едва повиновались. Так вот почему Маго так много заставляла его пить! Следовало подумать об этом раньше. С трудом ворочая языком, он произнес:

— Это… яд?

— Нет, просто некое средство, которое подавляет волю и вскоре усыпит вас.

— Так вы не собираетесь меня убивать?

— Собираюсь! Но не таким мягким способом.

— Что вы имеете в виду?

— Пусть для вас это станет неожиданностью. В любом случае это случится не сейчас. Вы умрете первого ноября в полночь.

«Первого ноября в полночь». Чувствуя, как угасает сознание, Франсуа попытался ухватиться за эту зыбкую надежду. Час его рождения, предсказание… В следующий День всех святых ему исполнится всего шестьдесят один год.

Но эта надежда, без сомнения, была ложной. Свои сто лет он обязан заслужить. Он не смог обойти ловушку, хотя и был предупрежден о ней, не смог спастись от женщины из преисподней.

Маго хищно улыбнулась.

— Я произвела Адама на свет тайно, вдали от всех, и это позволило мне осуществить мою мечту: я его не окрестила! Адам — язычник, и я не случайно дала ему это имя. Он станет первым человеком новой расы.

Голова Франсуа безвольно болталась, глаза закрывались. Она резко затрясла его.

— Настал час моей молитвы. Слушайте!

И звонким голосом начала:

— Да изменит солнце свой извечный ход! Да последует за осенью лето, а за весной — зима! Да превратятся люди в диких зверей! Да совокупляются женщина с женщиной, а мужчина с мужчиной, старик с молодой, а юнец со старухой! Да станут короли шутами, а шуты королями! Да перевернется мир! Да выйдут из земли мертвецы и уйдут в землю живые!

Франсуа тяжело рухнул на землю. Маго подняла его и, подхватив под руки, куда-то поволокла. Ей на помощь пришел какой-то стражник. Вдвоем они принесли «перепившего господина» в спальню дамы. Когда они с Франсуа остались наедине, Маго раздела его и уложила, привязав к кровати. Франсуа спал глубоким сном и даже храпел.

— Теперь я скажу вам, как вы умрете: я вас четвертую.

Маго удрученно покачала головой.

— Ремешки из волчьей кожи были предупреждением, но вы не вняли ему. Теперь слишком поздно. В моем замке Аркей все готово. Там уже стоит колода с железными замками, чтобы вы не вырвались, цепи для рук и ног и четыре лошади. Именно их достать оказалось труднее всего, потому что я хотела только черных, и никаких других.

На мгновение она замолчала. В спальне раздавался лишь тяжелый храп Франсуа.

— Очень скоро вы будете издавать другие звуки: вы станете выть. К несчастью для вас, ни к чему это не приведет: место совершенно пустынное, а помощников я выбрала самых надежных. Потом, когда вас разорвет на пять кусков, я вас сожгу, и тогда пусть всю гвардию отправят на ваши поиски, никто вас никогда не найдет.

Маго шагнула к двери.

— Завтра, перед утренней мессой, я приду разбудить вас и дам еще своего снадобья. Под его воздействием вы пойдете туда, куда я вас поведу: вы будете присутствовать при четвертовании преступника. Ибо завтра на площади свершится четвертование! Вы меня понимаете? Вы, сами не догадываясь об этом, сможете стать свидетелем собственной смерти, а я, находясь рядом с вами, буду предвкушать удовольствие.

Маго совсем было хотела выйти из комнаты, но на пороге опять помедлила. Вернувшись к постели, она долго разглядывала свою жертву.

— Я знаю, вы не заслуживаете такой судьбы, ибо вы, без сомнения, не стали бы делать того, что творили те крестоносцы. Я знаю, что это несправедливо, но именно поэтому так и поступаю. Разве с моей семьей обошлись справедливо? Выбрав самого благородного из рыцарей, я хотела, чтобы моя жестокость только удвоила несправедливость.