— Это что же выходит? — Я с трудом подобрал слова. — Робер Беркана был принцем крови?

— Да. — Леди Илона отвернулась к окну. Голос ее задрожал. — Мы с его величеством не встречались с тех пор — всего раз или два мельком смогли увидеться в толпе, когда Болекрут был еще достаточно крепок здоровьем и выезжал из столицы. Он дважды проезжал через Брезень, и оба раза я находила возможность издалека взглянуть на него. Но мы время от времени переписывались — сразу по приезде в замок я отправила ему письмо, во время его визитов мне удавалось передавать ему короткие записки, а после смерти Эймила уже ничто не мешало…

— И король… знал о Робере? Именно поэтому ваш сын отправился в столицу?

— Да. Но ему очень не хотелось никуда ехать. Он боялся этой поездки. Про нее было известно заранее — Роберу надлежало прибыть ко двору накануне семидесятого дня рождения его величества, дабы принять участие в празднествах. За несколько недель до того сэр Роман и я вынудили его жениться. Он сопротивлялся до последнего. Привез откуда-то из деревни маленького сиротку, всячески возился с ним… Потом уехал. И…

Голос леди Илоны задрожал, по щеке скатилась слеза.

— Своему законному мужу я родила только двоих детей — Ратмира и Руну, — справившись с собой, произнесла герцогиня. — Именно поэтому я и осталась жива после родов… Эймил считал Робера своим первенцем — я хорошо заплатила повитухе, чтобы она внушила герцогу, что мальчик родился недоношенным. Только Роман что-то подозревает, но молчит. Вот, собственно, все, что я хотела вам сказать…

— Выходит, сэр Робер знал о…

— Конечно, знал! Несколько лет назад состоялся обряд выбора. Знаете, что это такое? В каждом поколении выбирается один его представитель, который обязуется хранить девственность и, таким образом, остается жить и воспитывать сирот-племянников. Обряд совершается через сорок дней после кончины последнего представителя предыдущего поколения. Накануне обряда я открылась сыну. Жребий пал на Руну, хотя тогда она была совсем крошкой. Ей было всего шесть лет, Ратмиру — восемь, а Роберу — почти одиннадцать. С тех пор он знает… знал…

Я несколько раз кивнул головой, напряженно размышляя. Что ж, тогда становится понятным желание Робера Берканы оградить маленького Яго и обеспечить его надежным защитником. Болекрут-младший, сын ныне здравствующего короля, в свои сорок три пока стал отцом двух дочерей. У него еще есть время и силы обзавестись наследником мужского пола, но маленький Яго все равно опасен его планам.

Но ребенок несколько лет прожил в деревне! Он — сирота. Сэр Робер перевез своего сына — внебрачного, каким был он сам! — в замок всего два года назад, незадолго до отъезда во дворец. Что из этого следует? Только то, что до какого-то времени о его существовании никто не знал. Бездетный сэр Робер не представлял большой угрозы, а сэр Робер с маленьким сыном и наследником уже становился опасен. Три покушения — вернее, три неудачные попытки покушения на убийство — ясно доказывают, что, расправившись с отцом, враги захотели уничтожить и его сына. Но тогда выходит, что кто-то из семьи Беркана активно помогал устранению мальчика. Кто? И зачем? Ведь, насколько я успел узнать, правду о происхождении Робера ведала только его мать. Выходит, что есть кто-то еще, настолько поддерживающий истинного наследника престола, что не остановился перед убийством ребенка. Или кому-то посулили нечто столь значимое, что родственные чувства отошли на второй план.

Ох, как все запутано! Но мне почему-то кажется, что ответ близко — осталось руку протянуть.

Во дворе ждала оседланная лошадь, которую служка держал под уздцы. Двое не спеша сошли по ступеням крыльца.

— Ты все-таки решил уехать? — спросил пожилой мужчина у молодого.

— Да, пра. Я должен…

— Это твое окончательное решение?

— Да. Я хочу сам во всем разобраться. Хватит отсиживаться в четырех стенах. Происходит что-то странное, а я ничего не знаю…

— Здесь ты в безопасности!

— Здесь я схожу с ума оттого, что сижу и ничего не делаю. А единственный человек, который мог бы мне помочь словом или делом, исчез…

— И хорошо! Темные силы, которым он продал свою душу…

— Пра! — В голосе молодого человека зазвенело возмущение. — Не вам бы судить! Вспомните, что вы сами когда-то…

— Не так давно, — его пожилой собеседник сурово поджал губы, — я нашел в себе силы отречься от Тьмы и вижу свою задачу в том, чтобы как можно больше заблудших душ вышло из мрака на свет! И ты должен отринуть даже саму мысль о том, чтобы призывать Тьму в свою душу и идти на поклон к ее слугам!

— Поздно, пра! — В голосе молодого человека зазвучала горечь. — Простите, но это — мое решение. Это — мой путь, по которому я пойду до конца! Не забывайте о крови в моих жилах! И прощайте!

Он решительно направился к своему коню.

Пра некоторое время смотрел ему вслед, потом развернулся и пошел обратно в собор. Ох уж эта молодежь! Вечно куда-то торопятся, спешат принимать решения, думая, что от них что-то зависит, и не понимают, что высшие силы уже давно решили их судьбу. Так что осталось лишь ждать и готовиться…

Брезень меня очаровал. В том смысле, что у каждого города есть свое лицо, и у него оно было красивым. Широкие, мощенные камнем улицы, старинные здания. Лишь на окраинах встречалась типичная для любого человеческого поселения теснота и грязь — чем ближе к центру, тем вокруг становилось просторнее и чище. В столице, которая ненамного превосходила Брезень размерами, в центре тоже много старых зданий. Но там люди селятся поближе к власти, и их дома толпятся, тесня друг друга. Кроме того, многое зависит от цвета камня, из которого сложены дома, — здесь было много известняка и песчаника, светлых камней, а в столице — наоборот, гранита. Цех каменщиков обжигал и кирпичи, делая их из местной бурой глины. Столица строилась быстро, возить камень и глину издалека долго и дорого, вот и хватали все, что под руку попадается. Провинция в этом смысле куда как спокойнее, а жизнь тут кипит так же бурно.

Но это, если можно так сказать, мысли простого человека. А для представителя моей профессии Брезень не был таким уж добрым и светлым городом. Ибо именно здесь находилось учебное заведение, которое готовило не абы кого, а самых настоящих инквизиторов. Представители сего ордена всерьез считали магию если и не лженаукой — факты говорили об обратном! — то, во всяком случае, чем-то не слишком правильным. Именно инквизиторы строго контролировали все открытия в магическом и научном мире, курировали учебные заведения, расследовали преступления, совершенные с помощью магии. Именно суд инквизиторов должен был грозить в прошлом году Гебриану Чернореченскому, принявшему имя Дея Долла, если бы защите не удалось свалить все на покойного старого пра и бывшего лейтенанта Тарана Виста. Защите — и деньгам его отца. Именно инквизиторы во время Войны Трех Королей расследовали убийство маленького принца и обвинили в этом Вайвора Маса, графа-алхимика и предка Анджелина Маса. Именно инквизиторам должны были отдать на расправу мэтра Рубана Куббика, если бы Гебриану Чернореченскому и его партнерам удалось осуществить задуманное. И именно к инквизиторам я собирался идти на поклон, дабы просить помощи в расследовании странных событий в замке Беркана.