Для меня это значило только одно: каникулы мне придется провести в столице. Та преданная и помешанная на знаниях ученица, которую я волей-неволей изображала последние полгода, просто не могла покинуть своего дорогого наставника на целых два с половиной месяца.

Но два дня дома я себе все-таки позволила. Договориться с отцом оказалось неожиданно просто. Он принял мое «желание стать лучшим артефактором страны». А вот с мамой наблюдались проблемы даже сейчас, когда я собирала последние книги в большую коробку, чтобы унести вниз, где уже ждала карета.

– Нет, мама, не передумаю.

Я окинула комнату коротким взглядом, проверяя, не забыла ли какую-нибудь магическую мелочь.

– Но, Лира, тебе всего двадцать, и…

– И я не хочу подвергать вас опасности, – перебила я. – Мам, мне нужно работать. Но не могу же я делать это посреди дома, полного бездарок… Прости… Среди обычных людей. Это привлекает слишком много ненужного внимания. Да и просто опасно.

– Да, стая черных нетопырей посреди бала… – Женщина, которую я давно считала матерью, зябко поежилась. – Но почему ты не хочешь поселиться в новом особняке? Старый слишком мал: ни гостей принять, ни бал устроить.

– Мам, ну какой бал? Мне работать надо. – Я обняла ее с ободряющей улыбкой. – Согласись, балы при этом совершенно лишние.

– Да, конечно, но…

– Мне пора, мам!

Устав спорить, я быстро сбежала по ступенькам, подгоняя перед собой левитацией тяжелую коробку. Дон уже ждал меня на заднем дворе возле экипажа.

– Как все прошло?

– Как и ожидалось, – отмахнулась я. – Куча лишних эмоций.

– Они переживают за тебя, – качнул головой он.

Блестящие волнистые волосы на мгновение скрыли его лицо, и я не успела сообразить, что за странная гримаса искривила его губы. Однако я моментально об этом забыла: сегодня мне надо было еще успеть в гильдию артефакторов получить долгожданные жемчужины с забытых всеми богами тропических островов для Лэнгли и встретиться с неким аристократом. С ним у меня случайно завязалась переписка, и Лэнгли, узнав об этом, рекомендовал его как человека, безудержно влюбленного в артефакторику. Что на языке моего бессмертного покровителя означало: «Так же плевал на законы, как и мы с тобой, малыш-вивисектор». Кстати, Лэнгли называл меня теперь только так после одной грандиозной демонстрации. Она привела его в полный восторг. Правда, я отказывалась даже вспоминать лишний раз о том, что сотворила. В общем, мне совершенно некогда было задумываться о ерунде вроде мимолетных гримас.

Всю дорогу я просидела, уткнувшись в очередную запрещенную книгу, и очнулась, только когда экипаж въехал в столицу.

– Сможешь завезти вечером вещи в мое логово?

– Да, конечно, – легко согласился Дон, откладывая газету. – Но, Лира…

«Как же меня достало это «но, Лира»!» – подумала я, дергая за шнур колокольчика, чтобы кучер остановился.

Со скучными, но неизбежными заботами удалось разделаться ближе к вечеру. Я устала как собака, и единственное, что примеряло меня с действительностью, – сегодня не было необходимости ни нестись в академию, ни изображать приличную дочь для матушки. На ближайшие два месяца мой дом был здесь.

Я довольным взглядом окинула небольшой кабинет: тяжелая массивная мебель, стены, почти полностью скрытые книжными стеллажами, темные корешки древних фолиантов. Отец не поскупился мне на обустройство, и бо́льшую часть солидной суммы я потратила именно на книги. Благодаря Лэнгли меня теперь хорошо знали в тех книжных лавках, о существовании которых приличные маги даже не подозревали.

Неприметная дверь, полускрытая драпировкой, вела в спальню. Комнаты для гостей располагались по другую сторону коридора. На первом этаже – столовая и скромный приемный зал, куда я до сих пор так и не удосужилась зайти. А в подвале находилась прекрасно оборудованная мастерская: подарок профессора Лэнгли.

Вот только Дон никак не давал мне спокойно насладиться нежданным подарком судьбы, постоянно выискивая какие-то козни там, где их и близко не было, как будто мне мало было козней реально существующих… И сегодняшний вечер не стал исключением.

– Лира. Ты кого-то ждешь сегодня?

– Да. – Я недовольно скривилась: вопрос оторвал меня от размышлений над плетениями нового артефакта.

– Это тот неизвестный, который прислал записку вчера?

– Да.

– И ты так просто пустишь его в свой дом?

– Дон… – Я потерла внезапно занывшие виски. – Что ты от меня хочешь?

– Мне просто кажется странным две недели опутывать дом безумным количеством защитных заклинаний и приглашать в гости первого встречного.

– Он не первый встречный. Его зовут лорд Риклоби, и мы уже несколько месяцев переписываемся.

– Ты мне не говорила.

– С каких это пор мне нужно отчитываться тебе в своей переписке? – нахмурилась я.

– Я не прошу отчета. – Он оперся локтем о каминную полку, упрямо глядя мне прямо в глаза.

Я невольно залюбовалась им: стройный, гибкий, блестящие волнистые волосы, обычно затянутые в хвост, но сейчас свободно рассыпавшиеся по плечам. Типичный аристократ, такой, как их рисуют на картинках. Даже немного грубоватые черты лица не портили общее впечатление, а скорее придавали некую законченность образу, что ли. Я с удивлением поймала себя на том, что с удовольствием уткнулась бы гудящей головой ему в грудь и надолго замерла без движения, вдыхая терпкий, едва уловимый запах, присущий только ему.

«Как все странно… Еще пару лет назад я видела в нем только прихвостня богатых оболтусов… Зато теперь… А что теперь?! – Я тряхнула головой, отгоняя неуместные мысли. – Вот только такого рода путаницы сейчас не хватает в моей и без того больной голове. Сначала надо разобраться с проклятым бессмертием Лэнгли. Хотя бы понять, почему он вообще бессмертный, бесы бы его порвали… А потом посмотрим…»

– Вот и прекрасно. Потому что отчитываться я не намерена.

Отповедь прозвучала куда более грубо, чем мне бы хотелось. На мгновение даже стало немного стыдно: он за меня беспокоится, а я…

– Предпочитаешь все решать сама?

На этот раз горькая ухмылка, мелькнувшая на губах Дона, не ускользнула от моего внимания. Вот черт! А я-то решила, что ревность этому мужчине совершенно не свойственна! И вот, пожалуйста. Стоило ему помочь мне с переездом, и тут же предъявляет какие-то претензии. Нет уж. Замашки рабовладельца надо давить в зародыше.

– Да, предпочитаю все решать сама. А что тебе не нравится?

– Мне не нравится узнавать о твоих решениях постфактум, – хмуро бросил он. – Я считал себя достаточно близким другом, чтобы…

– Значит, ты ошибся, – перебила я, окончательно обозлившись: он еще будет мне диктовать, с кем мне можно встречаться, а с кем – нет. Будто мне Лэнгли с Лерроем мало, которые то и дело пытаются навязывать взаимоисключающие инструкции, топорно замаскированные под советы.