— Непохоже. Оты ходят от проливов, а не напрямик. В открытое море выходить остерегаются. К тому же у этих очень уж специфический строй. Будто ищут кого-то или перехватывают. Растянулись патрульным треугольником. Так поступают, когда караулят противника или встречают своих, боясь разминуться.

— Не удивлюсь, если они нас караулят.

— В три вымпела против всей нашей эскадры? Демы не настолько безрассудны. Хорошо бы пленных поспрашивать, если они будут.

— А это не может быть авангардом серьезного флота?

— Все может быть, хотя сомнительно. Что здесь делать большому флоту? Только нас ловить. Тогда при встрече с нами дозор должен развернуться для доклада основным силам, оставив одну-две быстроходные галеры следить издали. А эти развернулись на нас, носом к ветру, опускают паруса и прут на веслах, ничего не боясь. Похоже, они приняли нас за своих, причем сразу, толком не рассмотрев. Раз так — значит, встречи с врагом они не ожидают. Только этим могу объяснить их поведение, хотя и не понимаю, зачем они приближаются. Я думаю, следует до последнего не убирать мачту. Сделаем это, лишь когда они поймут, что мы не союзники.

— Да, так и сделаем.

Перед боем здесь спускали паруса. Этим облегчалось маневрирование в динамичном сражении, где ветер то в корму задувает, то с носа. А съемную мачту убирали, чтобы не мешала стрельбе из баллисты, установленной в поворачивающемся станке. В нее, конечно, попасть трудно, но шанс был. Тем более что и многочисленные оттяжки могли подставиться.

Оптических инструментов в этом мире не знали. Разве что Конфидус с большим трудом вспомнил какого-то чудика, соорудившего из горного хрусталя что-то вроде призмы, после чего забавлял народ демонстрациями рукотворной радуги. Линзы, не говоря уже о более сложных вещах, никто не использовал. Здесь, если развернуться, на одних поставках очков можно состояние сколотить.

Применительно к нынешней ситуации можно было не опасаться, что кто-то, вооруженный биноклем или подзорной трубой, издали догадается, что с нашим кораблем что-то не так. Заметить остальные корабли эскадры тоже проблематично — мы сами с трудом могли рассмотреть их паруса. Примитивная до невозможности флажковая азбука использовалась редко и лишь на дистанциях не больше полукилометра, а по морским меркам это практически в упор.

Но все же демы заподозрили неладное еще до подхода на эту дистанцию. Саед, неотрывно следивший за вражеским кораблем, воскликнул:

— Они убирают мачту! Все наверх! Спустить паруса! Убрать мачту!

Моряки, до этого делавшие вид, что жизнь прекрасна, в связи с чем можно вообще не работать, засуетились, выполняя приказ. Теперь притворяться, что мы не враги, бессмысленно. По каким-то одним демам известным признакам нас опознали. Причем разворачиваться не стали, а занялись мачтой. Последнее время южане шли курсом строго к ветру и давно убрали мешающий им парус. Но мачта ничем не мешает, ее убирают лишь в единственном случае: если собираются сражаться.

До сих пор я в морском бою участвовал лишь однажды. К тому же дело было не на море, а на реке, у нас тогда было две галеры, а у противника одна, не говоря уже о подавляющем нашем превосходстве в численности. Тепличные условия, в отличие от нынешних.

Дымка на горизонте — это не к добру. Ветер крепчает на глазах, море, зеркально-спокойное поутру, пришло в движение, и волнение усиливалось с каждым часом. Абордаж раскачивающихся посудин — дело непростое, стрелять из баллист при этом тоже будет весело. И самое главное — не свалиться за борт. Даже в легких доспехах из кожи, укрепленной кое-где стальными пластинами, плавать не получится. Их, конечно, можно быстро скинуть, но одно дело заниматься этим на воздухе, не торопясь, и другое — барахтаясь на воде, а то и путешествуя ко дну. Видимо, не зря при слове «пират» представляется образ загорелого до черноты паренька с обнаженным торсом и в легких штанах — такой вряд ли утонет. Хотя чаще, конечно, треуголка, камзол, ботфорты, шпага — эдакий капитан Блад. Но заметьте, что тоже без железа.

С вражеской галеры в небо одна за другой ушли три тонкие дымовые струйки. Лучники пускают стрелы, обмотанные пропитанной секретным составом паклей — чадит она неимоверно, причем дым разных цветов. Сигнализируют остальным кораблям, что дело пахнет дракой.

Саед, попав в родную стихию морского боя, преобразился. Начисто позабыв про витиеватые обороты, выражался коротко, а иногда даже грубо:

— Левый разворот! Еще довернуть! Еще! Бестолочи! Вы что, хотите врезаться в лоханку свиноедов?! На баллисте не спать! Бейте, пусть у них поджилки затрясутся!

Артиллеристы послушались, баллиста с хлестким стуком выпустила первый снаряд. Во избежание порчи ценного корабля зажигательными бить не разрешили, так что запустили дротик. Вести обстрел с раскачивающейся палубы дело неблагодарное — всплеск поднялся метрах в сорока от цели. Противник ответил тем же, со схожим результатом.

Хоть и промазали оба, но бой можно считать начавшимся.

Наша галера тем временем совершала странный маневр. Разворачивалась по широкому кругу, пытаясь зайти в корму противнику. Надо быть совсем уж косолапым, чтобы такое нам позволить, но демы, как ни странно, сбавили ход и даже начали убирать весла, будто приглашая.

Не люблю, когда враг играет в поддавки. Подозреваю каверзу. Вот и сейчас насторожился и, чтобы не отвлекать Саеда, обернулся к Туку:

— Что они задумали?!

— Как что? Подраться хотят. Хоть и свиноеды, но помахать железом любят. Непросто это при такой скверной погодке. Волна поднимается, очень трудно абордаж проводить на большой скорости. Вот и помогают.

— Это что еще за благородство?!

— Да никакого такого благородства нету. Вот вы представьте, каково будет сходиться, если оба на веслах? Туда-сюда швыряет обоих, тут не только весла сломаешь, а и борта пробьешь при столкновении. Корабль штука нежная, с ним аккуратнее обращаться надо.

Как же нестерпимо в нас желание убить себе подобного, если ради него готовы подстраиваться под маневры противника. На все согласны, лишь бы не разойтись миром…

Вновь выстрелила баллиста. На этот раз чуть удачнее — дротик вонзился в борт возле ватерлинии. Все же по малоподвижной мишени работать можно и при таком волнении. Хотя толку как не было, так и нет. Артиллерия противника сработала еще хуже, подняв столб воды метрах в двадцати перед нашим носом. У меня от сердца отлегло, когда заметил, что их снаряд аналогичен нашему. Или нет зажигательных, или по каким-то причинам не хотят их применять.

Будто действительно в поддавки играем…

Бой один на один — наши основные силы очень далеко, а два корабля демов подойдут минут через десять минимум. Скорее даже больше: ведь им против ветра выгребать. Век скоростей если и наступит в этом мире, то еще очень не скоро, так что в море все одинаково походят на улиток.

Галеры вновь безрезультатно обмениваются выстрелами. Вражеская движется почти точно на запад, к нашим основным силам. Весла ее едва шевелятся, команда просто удерживает судно на курсе, не желая наращивать скорость. Позволяют себя догнать, чтобы наконец взяться за оружие. Саед едва не охрип, выкрикивая приказы. Корабельные маневры даже при таком, еще не сильном, волнении — дело непростое. Малейшая ошибка — и мы въедем в корму противника. Демы, издеваясь, орут что-то неразборчивое, похоже, шутливые советы капитану дают. У кого-то из арбалетчиков сдают нервы — дурной пример заразителен, — и на противника высыпается ливень стрел и болтов. Ответа не приходится ждать: по доскам палубы застучали наконечники, кто-то вскрикнул с досадой. Не раны испугался, а того, что она помешает в драку влезть.