Он не давал покоя себе и окружающим. Тренировался с оружием. Обучал новобранцев. По его указаниям шили форму, делали оружие и доспехи. Он спешил и при этом много размышлял. А еще он стал видеть сны. Странные и малопонятные. Поделиться своими снами с кем-то из живущих в замке он не спешил. Раз за разом ему снился темный туннель, по которому он шел, с удивлением разглядывая серые глянцевые стены. Мимо него, обтекая, скользили светящиеся змеи. Они пытались напасть, но, не долетая пары шагов до Антона, резко сворачивали в сторону, а когда он хотел схватить какую-то из них, они ловко выскальзывали из его рук. На выходе из туннеля его ждал Робарт. Он что-то кричал ему. Но что точно, Антон разобрать не мог. Когда он приближался к Робарту, за спиной рыцаря Рассвета поднималось ослепительное сияние. Оно так ярко светилось, что Антон не выдерживал и закрывал глаза. Когда же он открывал их, то Робарта уже не было. Антон кричал, звал его и каждый раз просыпался от своего крика. Затем он долго лежал, дрожа в холодном поту и рукой ухватившись за крестик, и, в конце концов, обретал покой. Но вместе с покоем к нему приходили мысли, что крестик, который он носит, не просто украшение. Эти мысли заставляли его размышлять над возможностями креста, и в размышлениях приходило понимание, что с ним нужно уметь взаимодействовать. Нужно пробовать его использовать в разных ситуациях. Сначала он помогал ему избавляться от ран, усталости и предупреждал его о магических атаках в виде ощущений холодной изморози. Но внутри у него зрело понимание, что возможности креста как амулета гораздо шире. И Антон стал с ним экспериментировать. К сожалению, спросить у кого бы то ни было про крест он не мог. Госпожа Заката после похода в болото перестала отвечать на его вызовы, а обращаться к Франси или Аристофану он считал лишним и даже где-то опасным. Он был чужим в этом мире, и мир отвечал ему затаенной недоброжелательностью. Единственный житель этого мира, кому он доверял, был шер. И шер платил ему взаимностью. Поэтому Антон спешил укрепить свои позиции. Торвал чеканил монеты и отливал из бронзы оружие для стражи. Франси занималась хозяйственными и финансовыми вопросами.

Как-то, на третий день после возвращения из болота, за ужином Франси проговорилась, что хорошо бы вилланам ссуды давать. Люди они работящие, могли бы закупить скот, лошадей, инструменты, распахать больше земли. В городе и окрестностях узнали бы, что новый владетель дает ссуды и разрешает сеять филиссу. Пришли бы новые вилланы, селиться стали бы на пустующих землях, филиссу сажать. И доход был бы больше. Жаль только, денег на все это нет. Антон выслушал сенешаля и сразу смекнул, что можно сделать.

– А мы откроем для них кредитный банк, – недолго думая, решил он.

– Банк? А что это? – как всегда, первым спросил Флапий.

– А кто у вас тут ссуды выдает?

– Ростовщики, милорд. Но они берут большой процент…

– Ну, а мы будем давать беспроцентный кредит. Медью. А брать обратно будем серебром. Франси, объяви старосте, что шер Торвал готов ссужать крестьян деньгами без процентов.

– Я? – шер выпучил глаза, уставившись на Антона.

– Ну не я же! Мне как сквайру это делать неуместно. А ты шер, и у вас, шеров, всегда есть свободные деньги. Ведь есть, Торвал? Сознавайся.

– Сознаться? Э-э… В чем?

– В том, что ты накопил некоторый капитал, на похороны. – нашелся Антон.

– На похороны?.. Чьи похороны? – Шер выглядел настолько растерянным и изумленным, что Антон стал говорить за него.

– На твои похороны, Торвал. Вот как ты мыслил видеть свои похороны?

– А я… мыслил? – моргая, переспросил шер.

– А разве шеры бессмертны? – ответил вопросом на вопрос Антон и стал, кривляясь, подавать Торвалу знаки.

– Нет, не бессмертны, но … Он всмотрелся в дергающееся лицо Антона, и наконец до него стало доходить, что Антон что-то задумал. – Я собирался… накопить монеты… э-э-э, медные, значит. Устроить пир… и посмотреть, как меня провожают в последний путь.

– Как же ты посмотришь, Торвал, коли ты уже умер? – удивился Флапий.

– Вот! – обрадованно продолжил Антон. – Жить ты будешь еще долго, и деньги, что ты скопил, пустим в оборот.

– Ты сумел накопить денег? – удивленно и подозрительно переспросила Франси. И они у тебя есть?

– Есть, конечно… Я же шер.

– Торвал, у тебя есть деньги, а ты все это время молчал? – не выдержала Франси. Торвал, не зная, что ответить, выразительно посмотрел на Антона. Затем почесал бороду.

– Ну есть, и что? – ответил он и вновь посмотрел на невозмутимого Антона.

– А почему молчал?

– А что он должен был сказать? – пришел на помощь другу Антон. Ты его об этом спрашивала?

– Нет.

– Ну вот. А я спросил, и Торвал ответил, что у него есть медные деньги. Так чего им просто так лежать, пусть он их пустит в оборот.

Франси сначала посмотрела на шера, потом на Антона. По ее взгляду нельзя было понять, о чем она думает. Антон ответил ей таким же неопределенным взглядом.

– И много у него денег? – спросила она.

– А много нужно крестьянам? – спросил Торвал.

– Примерно сто – сто пятьдесят таланов.

– Найдешь? – нагло глядя на шера, поинтересовался Антон. Торвал, пряча возмущение от такой подставы, многообещающе зыркнул и кивнул.

– Ну вот, пусть приходят к Торвалу за ссудой, а ты, Франси, будешь вести учет. Кто сколько взял и сколько вернул.

– Торвал, скажи честно, ты их украл у Робарта? – не отставала Франси.

Торвал открыл рот, и Антон почувствовал по изморози, охватившей его тело, что женщина применила колдовство.

– А ну молчать! – гневно закричал он. Антон зверем посмотрел на замершую Франси. – Если ты еще раз применишь колдовство ко мне или кому-то из тех, кто здесь сидит или служит мне в замке… то я подумаю, что с тобой сделать, Франси. Тебе понятна моя мысль?

Франси побледнела.

– Простите, милорд, я машинально…

– Что-то часто ты просишь прощения, Франси… – Антон опасно прищурился и в упор стал рассматривать женщину. Он смотрел так, словно видел ее в первый раз. – Может, пора начинать думать? – спросил он. – Мне начинает казаться, что ты служишь не мне… – Антон это произнес не задумываясь, стараясь нагнать страха, и увидел, как задрожали губы Франси. Проводить правильно допрос и «расколоть» подозреваемого он умел, поэтому понял, что Франси очень, очень сильно испугалась.

«Почему? – мысленно спросил он себя. Покопался в памяти, но ничего указывающего на предательство не нашел. Может, испугалась, что я отдам ее Рассветным? – подумал он и сам же себе ответил: – Вполне может быть. Их и могучий шер боится».

Антон успокоился.

– Что есть и у кого, это не важно, – подвел он итог. – Главное, что есть. Еще раз предупреждаю всех. Не задавайте лишних вопросов. Меньше знаешь, крепче спишь. Не разглашайте то, что происходит за этими стенами. Я не угрожаю. Я прошу.