Странники вышли на опушку и стали подниматься по горному лугу, на котором буйно росли крив-трава, крапива и колокольчики с начинающими раскрываться бутонами.

Джийан опустилась на колени и, словно слепая, начала касаться травы кончиками пальцев.

— Что вы чувствуете, госпожа? — спросил Миннум.

— Слезный Хребет только кажется пустынным.

— Кхагггуны? — испуганно озираясь, спросил соромиант.

— И кхагггуны, и бойцы Сопротивления, — ответила Джийан, поднимаясь с колен. — Непростое место. Каким-то образом здесь переплелись настоящее, прошлое и будущее.

Удвоив бдительность, они пошли дальше, а когда луг остался позади, вздохнули с облегчением. Лес изменился. Теперь среди сосен то и дело мелькали голубоватые елочки-куэлло, а скалы щетинились мхом и лишайником. На земле толстым ковром лежали иголки, источая густой аромат хвои.

Джийан и Миннум легко поднялись на невысокий холм, а вот последующий спуск оказался довольно крутым, поэтому приходилось двигаться на полусогнутых ногах.

— Узнаешь что-нибудь? — спросила Джийан.

— Прошло много лет, госпожа, — озираясь по сторонам, ответил Миннум. — Окажись мы у коррушей, я бы определил любое место с точностью до километра. А в лесах я всегда неважно ориентировался.

Примерно половина спуска осталась позади, и Первая Матерь остановилась. Подняв горсть опавших иголок, она стала принюхиваться. Иголки были слипшиеся и грязные.

— Кундалианская кровь, — проговорил Миннум, и Джийан кивнула.

Чуть дальше они увидели скалу, заросшую бледным лишайником, на котором виднелись следы крови.

— Еще липкая, — сказала Джийан, потрогав мох.

Они продолжали спускаться. То и дело Первая Матерь просила Миннума подождать и, наклонив голову, прислушивалась к завыванию ветра. Маленький соромиант был рад компании Джийан. И все же, наблюдая за тем, как она колдует, он нет-нет, да и чувствовал горечь. Если ты когда-то видел, вдвойне больнее оказаться слепым. То, что когда-то чувствовал, забыть невозможно.

Склон становился все круче, лес — гуще и темнее. Стволы деревьев стали тоньше и выше; солнечный свет казался синевато-зеленым, как морская вода.

— Зверей здесь гораздо меньше, — прошептала Джийан, — а птиц и вовсе нет.

Ее слова прозвучали зловеще, но в этот миг Миннум остановился и понюхал свежий прохладный воздух.

— Чувствуете запах?

— Жженого сахара?

Соромиант кивнул.

— Так пахнут грибы. Мы приближаемся к месту, где они растут.

Странники прибавили шагу. Теперь Миннум шел впереди, пробираясь среди влажного подлеска и покрытых мхом скал, которые попадались все чаще и чаще. Вдруг Джийан сбила соромианта с ног.

— Что… — начал было говорить Миннум, поворачивая голову.

Первая Матерь знаком заставила его замолчать, и соромиант почувствовал, как воздух зарябил и немного потемнел — верный признак того, что Джийан наложила заклинание.

Спрятанные за Цветущей Стеной — маскирующим заклинанием Осору, — они стали смотреть на вершину холма. Внезапно Миннум услышал то, что его спутница, должно быть, уловила чуть раньше, — характерное позвякивание кхагггунских доспехов. Вот показалась первая колонна. Кхагггуны шагали по холму, их было куда больше обычного отряда. Появилась вторая колонна, потом третья, четвертая и пятая.

— Кажется, здесь целая рота, — прошептал Миннум. — Не завидую бойцам Сопротивления!

Солдаты остановились. Вперед выступил невысокий кхагггун в шлеме и стал осматриваться. Судя по нашивкам, это был командир роты.

У Миннума по спине побежали мурашки.

— Они точно нас не видят, госпожа?

По сигналу командира от колонны отделился небольшой отряд. Разведчики рассредоточились и побежали вниз к лесу, где притаились Миннум и Джийан.

Колдунья беззвучно выругалась. Она давно не имела дела с кхагггунами и успела забыть, что их шлемы снабжены фотонными детекторами, улавливающими тепло тела. Цветущая Стена здесь вряд ли поможет.

Кхагггуны приближались, на ходу снимая пушки с предохранителей.

— Это благодаря шлемам они нас видят? — прошептал Миннум.

Джийан, чувствуя, как дрожит соромиант, сильно сжала его руку.

Молчи! — беззвучно обратилась она к сознанию Миннума. — Через секунду солдаты смогут ощутить молекулярную вибрацию наших тел.

Кхагггуны выстроились клином, в центре которого стоял старший отряда. Бойцы постоянно общались с основной колонной, параллельно сканируя разные участки леса.

Джийан понимала, что совсем скоро фотонные детекторы их запеленгуют. Этого не должно случиться! Колдунья огляделась. Они прятались между двумя огромными валунами. Первая Матерь чувствовала мускусный запах мха, покрывавшего северную сторону валунов. Ее пальцы коснулись влажной мягкой поверхности растения. Холодный, как камень или как металл! Она отодрала маленький кусочек.

— Быстрее, — велела Джийан Миннуму, — отдирай мох и покрывай им себя.

— Но, госпожа, зачем…

— Делай, что говорю! Сейчас же!

Собирая полные пригоршни мха, они ободрали всю северную сторону валунов, а потом осторожно подползли к соседним, очистив и их. Прижавшись друг к другу, Джийан и Миннум обложились мхом. По щекам прячущихся, шевеля усиками, ползали крошечные насекомые, которые жили во мху. В остальном все было спокойно.

Джийан слышала, как бешено колотятся их сердца, разгоняя кровь по сосудам. Она постаралась успокоиться и дышать ровнее, впадая в полусонное состояние. Миннум приходил в себя чуть дольше, отважно борясь с испугом. Первая Матерь расширила зону спокойствия, и вот маленький соромиант тоже погрузился в волшебный транс.

Совсем рядом с ними остановились кхагггунские разведчики. Старший кхагггун посмотрел налево, остальные последовали его примеру. Затем все вместе посмотрели направо.

— Что-нибудь нашли? — раздался в шлеме командира отряда голос Ханнна Меннуса. — Чем могут объясняться аномалии?

— Здесь ничего нет, командир роты, — отрапортовал старший кхагггун.

— Два тела, — не унимался Ханнн Меннус. — Я ясно видел два тела.

— Сканеры обнаружили только выводок кводов и двух снежных рысей.

— А кундалиане?

— Ни одного, командир роты.

— Снежные рыси? — переспросил Меннус. — Куда они движутся?

— Кажется, мы их спугнули, — докладывал кхагггун. — Теперь они удаляются к северу.

— Постарайтесь их догнать, — велел Ханнн Меннус, — у снежных рысей такой красивый мех!

Услышав шум, Сахор, изучавший сложный текст в одной из галерей Музея Ложной Памяти, поднял голову. Звук был очень тихий — чуть слышное скрежетание грызуна в каменной норе или шорох крыльев ночной бабочки. Да, похоже, что легкие крылья бьются об оконное стекло.