— Так точно, теперь есть, застолбились, — с ленивой сытостью произнес Гоблин.

— Мишель, что я должен сделать, чтобы туда попасть? — повернулся он к Мишке.

— Да ничего, братан! Сотников решит — и отправит, — откликнулся тот. — Маурер отвезет на «Клевере», а Федя Потапов примет с объятиями, он давно мечтает о собственной авиации. Предупреждаю: сразу нагрузит до обморока, работы там для вертолетчика очень много, край неизведанный… Если ты не передумал выбираться именно к нам.

— Нет конечно! А что за человек этот Сотников? Я несколько раз слышал в новостях…

Гоблин приложил левую руку к голове, привстал, чуть склонил голову и шутливо отдал честь.

— Наш Папа. Круче него только Смотрящие.

— Он президент Русского Союза, Жан, можно сказать, отец-основатель. Не знаю, как сложится, к Сотникову в голову не влезешь. Вполне может быть, что Мишель прав и тебя ждет интересная командировка… Господи, Жан, что за имя ты придумал Гоблину? Ну ладно, о столь далеких перспективах говорить пока рано, дальше давай об уже состоявшемся — что было потом? — чуть поторопил я.

Перед побегом вертолетчик стопудово наметил план, имея определяющую информацию, — не наобум же он полетел, чтобы опять приземлиться в безлюдной тайге.

Спохватившись, француз продолжил повествование.

А мы сидели за столом по обе стороны от него и уже неторопливо, механически закидывали в себя нежные кусочки копченой рыбы, грызли пресные сухарики, внимательно слушали рассказчика. Гоблин — с несколько неподходящим моменту скепсисом опытного рейдера. Я просто с наслаждением впитывал новые данные: это вам не китайские сплетни о предсказуемых дрязгах в очередной крепости — чего только не наслушаешься у поддавших аборигенов в дальних рейдах, а в концовке всегда будет одно и то же нытье: проклятые власти живут сами по себе, простой человек никому особо не интересен.

Здесь другое! Нам посчастливилось найти разгадку ребуса, пропажи, старой тайны, долгое время не дававшей покоя группам сталкеров! Наверняка ведь еще и швейцарцы пытались вычислить, разобраться…

— Вскоре я попал в цепкие лапы Отто Бахманна, до сих пор так и не понял, чем он командует — разведкой или службой внутренней безопасности? Первые полеты я выполнял под его наблюдением. В силу своей должности это один из самых осведомленных и влиятельных людей швейцарского анклава. Серый кардинал, третий человек после Артура Эшлиманна и канцлера. С первого взгляда — очень вежливый, внимательный человек, внешне неприметный, худощавый, небольшого роста. Но видели бы вы его глаза! Водянистые, безжизненные, как у рыбы. Безжалостный человек.

Эшлиманн! Помню, наслышан… Но на этот раз я и бровью не повел, всем своим видом выражая полное внимание: мол, давай, друг, рассказывай благодарным слушателям! Мишка тоже сдержался. Хватит показывать уровень познаний, француз может насторожиться — не был ли наш неожиданный контакт хитрым образом подготовлен заранее? Он вообще удивительно доверчив, как только не сграбастали до сих пор…

— Летали мы много, и я быстро понял, что занимаюсь темными делишками! Было несколько рейсов на юг вдоль сложной грунтовой дороги к Шанхаю, сопровождавший меня сотрудник подразделения быстрого реагирования «Tigris» доставлял армейское снаряжение и оружие каким-то людям, больше всего похожим на обыкновенных разбойников. Они совсем не выглядели изнеможенными повстанцами со впалыми щеками. Упитанные, веселые… А рядом никакого жилья, мне ведь сверху все видно.

— По Шанхаю работали, — предположил Гоб.

— И по Дели, — подтвердил пилот. — Разные были задания, чаще всего тайные, под предупреждение о неразглашении. Перевозка курьеров или разведчиков, возвращающихся с задания, чаще всего с северного направления… Летал к заброшенным домикам в лесу, чтобы забрать приготовленный неведомо кем груз, и что было в этих тюках, я не знаю… Один раз я попал под огонь с земли, успел уйти в сторону каким-то чудом! Потом мне дали передохнуть и на какое-то время передали Вильяму Груббе, официальному представителю Берна в Базеле. Начались внутренние перевозки как по Швейцарской долине, так и по протяженным ущельям к северу. Летать там одно удовольствие! Там чаще всего тихо, с запада земли Берна от преобладающих ветров прикрывает протяженный горный хребет, а с востока — высокий обрывистый берег противоположного берега Рейна. Ландшафт — поля и перелески, деревца невысокие, кругом дороги, так что навигация очень проста. Довелось полетать на удаленные шале и богатые ранчо местных буржуа Локарно, это самый удаленный поселок анклава, на несколько семей.

— Там граница?

— Да, возле горной реки стоит большая застава-блокгауз. Люди простые… Самые дорогие и престижные наделы находятся в местечке Давос на северной оконечности Женевского озера. Там у суперселектов идет своя, особая жизнь, тщательно скрываемая от общества, об этом мне особенно неприятно вспоминать… За месяц работы я побывал на всех передовых кордонах местных гвардейцев-пограничников, реже гренадеров, несколько раз я вылетал по тревоге, когда последние попадали в переделку с бандитами или разведгруппами Аддис-Абебы. Ужас! Кровь, ругань, крики раненых, весь салон испачкан… Были и пленные — точно такие же разбойники, которым я возил оружие! Но только «плохие». Именно тогда в моей душе что-то стронулось. «Чем я тут занимаюсь?» — эта мысль все чаще и чаще приходила в голову.

— Обеспечением диверсионной деятельности в стратегических интересах монархии Берна, — опять пояснил Сомов.

Возникла пауза. Решив разрушить ее традиционным способом, Мишка решительно взял в руки кувшин, поболтал, кивнул, забулькало.

— Ты прав, Мишель, безусловно, прав! — наконец сказал француз с грустью. — И мне это совершено не нравилось, с каждым днем все больше и больше! А я начал задумываться о побеге… Надо отдать должное руководству Берна, денег они не жалели — вскоре мне подняли ставку в три раза, ввели хорошие бонусы за риск, за каждый полет в горячую зону, за срочность, за погоду… Причем бонусы в банке цитадели мне выплачивали исключительно квотами, это специальные пластиковые карты, дающие владельцу законное право на получение заказной поставки через Канал Кураторов, перечень — по желанию. На один квот можно взять два килограмма товара. Бери что хочешь, из всего ассортимента товаров, выпушенных за все годы существования Земли, кроме огнестрельного оружия. Сейчас я жалею, что большую часть карт потратил на приобретение своего шале в Давосе, а все проклятый Вильям Груббе со своими советами! Надо сказать, что там я так и не пожил. Остальное спустил в тавернах Базеля, в основном в «Белом слоне», угощая кого попало… Как видите, не приобрел даже приличного ружья в тамошней оружейной лавке!

— Такой вид денег гуляет по многим анклавам, — кивнул Мишка.

— Да. И в Мадриде тоже в ходу, но в нынешнем положении я могу о них только мечтать… А в Берне жил небедно! — ударил он по столу, вместо ностальгического сожаления в его нотках неожиданно появилась злость. — Но я не жалею, что улетел подальше от этого безобразия!

Выпитое вино усиливало и без того сильные эмоции отшельника.