«Inertia» – это песня о Боснии, вышедшая на следующем альбоме, который я сделал. Это был совершенно другой альбом с совершенно другим настроением, и у меня была тогда совершенно другая стрижка.

Боги массовой информации подбросили мне косточку, предложив работу на «Радио 1», которая заключалась в том, чтобы вести собственное шоу в прямом эфире на крупнейшей «музыкальной» радиостанции в Великобритании.

«Би-Би-Си» всегда много возились с фокусными группами и занимались подковерной политикой, позавидовать которой могли бы сами Борджиа. Весьма вероятно, они и сейчас продолжают этим заниматься. В чью бы несвежую голову ни взбрела идея привести меня на эту вечеринку, я сильно подозреваю, что это было связано с Серебряной премией радио Sony 1994 года, которая висит на стене у меня дома.

Я написал сценарий и представил две документальные программы для «Радио 1», которые – шок и ужас – получили восторженную реакцию со стороны как критиков, так и публики. Могу только предположить, что после того, как я ушел из Maiden, меня стали воспринимать как более нейтрального персонажа. В любом случае я сделал серию прямых эфиров на «Радио 1», транслировавшихся из Лондона, а после из Манчестера.

Это было начало моей 15-летней карьеры на радио, охватывавшей «Радио 1» и «Радио 2», несколько независимых цифровых радиостанций, а также восемь лет работы на ВВС 6 Music, где я был в эфире по шесть часов в неделю.

Я работал со своим независимым продюсером Иэном Каллаханом, чтобы сделать серию полудокументальных программ для «Радио 2», озаглавленных «Мастера рока». Мы главным образом делали что-то вроде «троянского коня», чтобы разложить «Би-Би-Си» изнутри и заставить их признать, что «Радио 2» нуждается в рок-шоу.

Это было увлекательное время, в течение которого я взял интервью у множества интересных людей и поучаствовал в некоторых странных ситуациях. Для 6 Music я придумал шоу под названием «Зона придурков» (Freak Zone). Сначала меня попросили сделать еще одно трехчасовое рок-шоу, но я выразил протест, сказав, что качественной новой музыки не хватит на шесть часов в неделю. Лучше остаться в рамках трех часов и поддерживать интенсивность.

«Зона придурков» стала раем для писателей, эксцентриков, авторов бразильской битнической «музыки ужасов» и необычных гостей, которых едва ли можно было заподозрить в том, что они имеют какой-либо музыкальный вкус. Например, игрок в бильярд Стив Дэвис – большой поклонник французского джаз-рокового коллектива Magma.

Главной проблемой б Music всегда были крошечные бюджеты, и, как и многие другие вещи на «Би-Би-Си», она страдала от недостаточно грамотного управления, поскольку некоторым ведущим сильно переплачивали за их работу на станции, вещавшей только на цифровые приемники, с очень маленькой, но лояльной аудиторией. Фактически, она была не намного больше, чем FM-радиостанция при каком-нибудь колледже, но у больших боссов, распоряжавшихся деньгами налогоплательщиков, развилась мания величия, и они построили роскошные студии, которые обошлись в миллионы. Коммерческая станция смогла бы достичь тех же результатов, вещая из сарая для метел близ мусорной свалки.

Находиться по другую сторону микрофона было поучительно и забавно. Я взял для «Зоны придурков» очень длинное интервью у Питера Грина, легендарного гитариста Fleetwood Mac. У него, как известно, была серьезная проблема с психическим здоровьем, из-за которой он на много лет стал инвалидом. Но тогда он снова начал играть.

Мы целую вечность говорили с ним о перочинных ножах и его обширной коллекции. Я ни разу не коснулся темы музыки, пока он сам ее не упомянул, а затем обрушилась целая лавина историй – в том числе тот факт, что он никогда не хотел играть на гитаре и взялся за нее только потому, что его брат не мог хорошо играть на гитаре, которую ему подарили на Рождество.

Мне удалось пообщаться с Грантом незадолго до его смерти, когда он был уже очень слаб. Он пребывал в рефлексивном настроении, и вовсе не был тем монстром, каким люди изображали его во времена его расцвета в семидесятые. Я всегда сожалел о том, что интервью приходилось делать ограниченными по времени. Я ненавидел это давление. Людям нужно пространство, чтобы выдохнуть и расслабиться. Именно тогда они говорят правду, и вы вдруг обнаруживаете, что перед вами вовсе не тот вырезанный из картона персонаж, которого люди ожидают увидеть.

Однако я имел дело не только с лондонскими студиями. Я начал путешествовать, и это было как превращение егеря в браконьера, когда я приехал в Лос-Анджелес, чтобы сделать историю о выходе нового альбома пожирающего монахинь сына Сатаны, кардинала плотских утех, великого и могущественного Блэки Лоулесса (не обращайте внимание на человека за занавесом).

Менеджером Блэки и его бывшей группы WASP был Род Смоллвуд. В Maiden мы смотрели на это с некоторым смущением. Тем не менее, Блэки и его группа были доказательством того, что хорошего менеджера не сломить, и они добились немалого успеха в шоу-бизнесе.

Пиком их достижений был альбом «Animal (Fuck Like a Beast)», а Блэки носил на сцене торчащую из промежности бензопилу, а также запускал из этого же места фейерверк, который мог сработать… или не сработать, подарив миру новый рецепт «горелой курицы в стрингах».

Те безмятежные дни прошли. Род ушел, а Блэки затевал возвращение на сцену, и я был там свидетелем со стороны «Би-Би-Си». Блэки создал альбом под названием «Kill.Fuck.Die.», памятник экзистенциализму, если таковой вообще существует. Сокращенно он назывался «KFD», что звучало ужасно близко к марке жареной курятины KFC.

Находиться за кулисами, а не на сцене, было странно, но это меня слегка забавляло. Наблюдать за людьми было весело, особенно учитывая, что я прекрасно знал, что каждому из них надлежит делать. Однако что-то пошло не так, и Блэки не был доволен. В глубинах гримерки театра близ здания Capital Records кто-то похитил его борова.

Он скучал по участнику группы – свинье, если быть точным. Ходили слухи, что Блэки собирался принести животное в жертву прямо на сцене, во время концерта, но кто-то из рабочих сцены донес о его замысле в полицию, которая явилась вместе с людьми из департамента защиты животных и изъяла все сало.

– Итак, – я включил диктофон. – Свиньи украли свинью?

Блэки ощетинился от негодования.

– Я жил с этим свинтусом, – сказал он. – Он репетировал с нами каждый день. Он спал в моем доме.

Окончательная судьба свиньи неизвестна, но, к сожалению, скорее всего, для нее это была лишь временная отсрочка казни перед неизбежным превращением в свиные отбивные.

После концерта Блэки я сидел на улице, наблюдая, как разворачивается сцена в стиле ла-ла-лэнд. Я был раздосадован. Я устал от лос-анджелесского цирка. Я подумал, что этот придаток Голливуда утратил свою былую энергию. Это место было истощенным, пустым и невежественным. Я был рад, что подстригся.

После Сараево я взглянул на сделанные там промофотографии и отметил, что группа выглядит потрясающе, за исключением какого-то странно выглядящего парня с длинными волосами, который больше не был похож на Иисуса. Это был я. И мои волосы отправились под нож.