Отряд Спитамена должен был ударить близ Мараканды в хвост двигавшейся армии Двурогого.

Вокруг разгорались костры, и все поджаривали на остриях копий куски бычьего мяса. Каждый скиф, вздевавший на копье кусок мяса и входивший в общий круг, этим самым зачислялся в отряд, идущий на войну, и обещал вернуться с черепом врага или не вернуться вовсе.

Наших стрел прирученная смерть

Настороженно спит в колчане…

Из песни Саксафара

Великий Совет саков постановил не разъезжаться и следить за тем, что делается в Сугуде. Старый Тамир передвинул свою стоянку на берег Яксарта; около нее выросли шатры Гелона и других князей. Отсюда летели гонцы ко всем родам с приказами.

Два скифа, побывавшие раньше в плену у согдов и умевшие вести дела с чужестранцами, были посланы в Сугуду, к своим гостеприимцам-купцам. Они для вида повезли на продажу связки соленых бычьих кож, но им поручено было договориться с купцами, чтобы те приезжали с товарами на крайние курганы и передавали сторожевым сакам все, что услышат о Двурогом.

Через одиннадцать дней уже прибыли первые новости о Двурогом. Его воины ограбили и сожгли все селения вокруг города Наутаки. Жители бежали в горы, забрав самое ценное имущество. Но Двурогий сам во главе воинов погнался за беженцами, отнял у них все имущество, и воины поделили его между собой.

Много людей прибежали оттуда с большими от страха глазами; они говорили, что видели самого Двурогого. Он дрался среди других воинов и ударом меча рассекал беженцев наискось от левого плеча до правого бедра. Среди согдов, бросавших с гор камни на яванов, был один ловкий стрелок: он пускал стрелы в Двурогого, и три стрелы сломались об его грудь, покрытую железной броней, но одна стрела пронзила неприкрытую голень, и оттуда полилась кровь, такая же красная, как у всех рожденных женщиной, и Двурогий упал на колено. Его подхватили воины и унесли на плаще.

Тогда все стали говорить, что Двурогий не бог и так же боится смерти, как ее боялись все персидские цари, хотя они тоже называли себя сынами Ахурамазды.

Гонцы беспрерывно скакали от согдских крепостей к холму Великого Совета. Они привозили кожаные свитки, и ученый раб с тавром князя Тамира на левой щеке читал вслух Великому Совету, что делалось в Сугуде, когда-то счастливой и мирной. Теперь страна была потрясена горем, и кровь смочила ее пыльные дороги. Купцы сообщили, что Двурогий уже вошел без боя в Мараканду и теперь его стража стоит у всех ворот и берет плату с каждого входящего и выходящего из города.

Наконец гонец привез последнее донесение: разъезды Двурогого показались перед городом Курешатой. Вдали был виден густой дым, кругом горели селения. Воины Бесса бросали вооружение, переодевались в одежду поселян и смешивались с толпой. Князь Оксиарт и другие князья бежали с семьями в горы, а некоторые из них позорно поехали принести покорность Двурогому.

В этот день ярко вспыхнули костры на всех скифских курганах. Донесения из Сугуды от купцов прекратились. Скифские разъезды видели, как клубы черного дыма поднимались один за другим над пограничными крепостями, – это шли яваны, оставляя за собой закоптелые развалины.

Один отряд яванов показался в степи, он приблизился к сакской сторожевой вышке и остановился, подавая сигналы медной трубой. Сакские всадники держались на расстоянии, проносясь по степи. Но от яванов отделились трое и медленно поехали навстречу скифам. Один из них кричал по-сакски, чтобы их не боялись, а выслали тоже троих для переговоров. От саков отделился Кидрей на пегом коне и еще двое. Они приблизились на сто двадцать шагов и стали кричать друг другу.

– Кто вы? – спрашивали яваны. – Мы воины непобедимого царя Азии, перед которым вы должны покорно упасть на землю.

– А мы – саки, которые тоже непобедимы. Но нас много непобедимых, а у вас непобедим только царь.

– Что вы здесь делаете? В этой степи видны лишь ящерицы и саранча.

– Мы можем жить везде, как ящерицы, и, как саранча, перелетать с места на место. Как саранча объедает все листья, так и мы, если захотим, примчимся в Сугуду и отберем у вас все ваши мешки, которые вы набили чужим добром.

– Суньтесь к нам, и мы тогда увидим, кто кого обдерет.

– Что вам нужно? Зачем вы сюда приехали? – кричал Кидрей. – Не хотите ли вы попробовать нашей соленой воды или конского мяса, распаренного под потником?

Яваны пошептались и ответили:

– Хотим. А мы вас угостим чем-нибудь получше. Посидим вместе на ковре дружбы и поговорим о «козьей шерсти». Пусть ваш начальник выйдет вперед и скажет свое имя. Наш начальник тоже выйдет к вам. Его зовут Пенида, и он имеет на руке перстень с изображением царя.

Кидрей положил на землю потник своего коня и уселся на нем, скрестив ноги, а два других скифа отъехали с его конем на сорок шагов.

– Подходите! – крикнул Кидрей.

К нему подошел тот, кого звали Пенида; на нем был медный панцирь и шлем яванов, а штаны с пестрыми вышивками были, видимо, содраны с согда. С ним подошел старый перс-переводчик в войлочном колпаке, похожем на тыкву. Он нес ковер, кувшин и мешок. Пенида уселся на ковре против Кидрея, а переводчик стоял позади него.

– Не хочешь ли попробовать нашего вина? – сказал Пенида, налив из кувшина в бронзовую чашу. – А еще у меня есть хорошие яблоки. Их поднесли нам согдские купцы, благодарные за то, что они попали под крепкую руку нашего храброго царя.

– Я бы выпил твоего вина, – сказал Кидрей, – но не очень ли оно пропахло дымом от тех костров, на которых вы подпаливали благодарных согдских купцов? Не лучше ли выпить нам кислого кобыльего молока – оно в жару лучше утоляет жажду?

– Не будет ли это молоко опасным для нашего непривычного желудка? – ответил Пенида.

И так оба, и Кидрей, и Пенида, пили каждый свой напиток.

– Где находится ваш главный начальник? – спросил Пенида.

– Он находится и здесь, и везде, – ответил Кидрей, – вырастает из земли там, где нужно бросить на врагов сакских богатырей.

– А много ли сакских воинов?

– Столько же, сколько песчаных холмов в степи.

– Я приехал к вам объявить волю нашего царя, который есть царь над царями. Он приказывает передать вашим князьям, чтобы вы, скифы, не смели переходить на ту сторону реки Яксарт без его разрешения. Передашь ли ты это вашему царю?

– Царя у нас нет, а есть Великий Совет племени, и он будет знать сегодня же твои слова, – ответил Кидрей. – А что сделают саки, перейдут реку или нет, – это столько же знаю я, сколько знает орел, летающий в небе.

Пенида встал и поднял руку:

– Помни же твое слово! Передай еще, что те скифы, которые попытаются перейти через реку, будут считаться врагами: их схватят и убьют.