Он потрепал оператора по плечу, когда тот не захотел пожать ему руку.

– Эй, Сэм, верно? Что происходит?

Оператор, снимавший видео, подошел ближе и выкрикнул вопрос, ради которого они и пришли:

– Можете прокомментировать статью, которая вышла сегодня в «Дейли фид»?

На лице Мики отразилось смятение, но он быстро взял себя в руки.

– Простите. Я не читал никакой статьи. Что вы хотите узнать?

– Правда ли, что вы сейчас встречаетесь с Джо Уайлдер?

Мика широко улыбнулся:

– Именно это привело вас сюда? Это новость дня?

– Она заявила, что вы встречаетесь.

Мика повернулся и зашагал по улице.

– Раз она так говорит, должно быть, это правда, верно?

Первый оператор попятился, не то делая фото, не то снимая видео, и спросил:

– Вы хотите это прокомментировать?

Если они и разволновали Мику, то он этого не показал. Он произнес спокойно, с привычным для него дружеским расположением:

– Если не возражаете, я хотел бы поговорить с ней, прежде чем буду что-то комментировать.

Его закидали дополнительными вопросами в ходе гонки-преследования, надеясь спровоцировать скандал или вызвать хоть какую-то реакцию.

– Как насчет других женщин, упомянутых в статье?

Он не останавливался. Я бы остановилась. А он просто сказал:

– Я же объяснил: я не читал статью, на которую вы ссылаетесь.

Но тут репортер, снимавший видео, спросил:

– Вы спите с журналисткой из желтой прессы, чтобы о вас больше писали?

И Мика разъяренно посмотрел на него.

Другой репортер подхватил тему:

– А она точно спала с вами не ради этой инсайдерской фотографии?

Мика ускорил шаг и повернулся спиной к обоим, но камера вела его, пока он не дошел до конца улицы и не открыл дверь в кафе, где и скрылся.

В это самое кафе.

Два оператора расхаживали туда-сюда по тротуару напротив огромного окна, как волки, поджидающие добычу. С моего места вид на улицу закрывала барная стойка, так что Мика вполне мог войти, пока я ковырялась в телефоне. Ужасающе прекрасная мысль промелькнула у меня в голове: «Возможно, он уже сидит за столиком у другой стены в этом зале».

Но даже если и так, то, вероятнее всего, он сейчас читает статью и ужасается тому, в каком свете его представили. Как бы меня ни огорчала вся эта история, я понимала: ему еще хуже, ведь его застали врасплох да еще и предали.

Встав, я прошла вдоль барной стойки ко входу, заглянула за угол. Разумеется, Мика занял место, которое двум операторам с улицы было видно просто отлично, и что-то читал в телефоне. Я посмотрела в окно, удивляясь, почему эти двое еще не ворвались сюда при моем появлении. Энди явно рассчитывал, что любой из его сотрудников в такой ситуации усядется за соседним столиком и будет продолжать видеосъемку, до тех пор пока работники кафе не выкинут его на улицу сами или не вызовут полицию.

Мика оторвался от телефона и увидел меня.

– Джози… – Напускное спокойствие, которое он демонстрировал двум преследователям, исчезло без следа: плотно поджатые губы растянулись от переизбытка чувств, а ноздри трепетали.

Я не могла понять, испытывает он облегчение или ярость.

Он встал и молча указал на стул рядом с ним.

– Привет, Мика. – Я поставила чай на столик и присела. Речь, которую я репетировала, прежде чем подойти, стремительно испарялась из памяти, по мере того как я смотрела на него. И, милостивый боже, я улавливала его запах. Я с трудом сглотнула. – Можно я первая?

Он поерзал на стуле, но уверенно произнес:

– Да.

Я собиралась допросить его обо всех девушках прямо сейчас, но, увидев, как на него повлияла статья (а все это случилось из-за меня), поняла: нельзя его допекать, пока я не объясню, откуда вообще взялся этот материал. Мне нужно было получить его прощение, прежде чем я сама хотя бы задумаюсь о том, чтобы простить его.

– Во-первых, твое фото на диване. Клянусь, я не знала, что сделала эти кадры на рабочую камеру. Зайон случайно отправил их в редакцию в пятницу вместе с другими фотографиями.

Выражение его лица не изменилось. Он меня ненавидит? Я продолжала напирать:

– Я понятия не имела, что Энди написал эту статью. Я подтвердила, что мы встречаемся, хотя он и так это знал. И я знала, он обязательно об этом напишет, но не думала, что все окажется настолько плохо. Клянусь: как бы это ни выглядело, я стала встречаться с тобой не для того, чтобы выведать конфиденциальную информацию.

Он моргнул два раза.

– Правда? Выходит такая статья, а ты беспокоишься, что я разозлюсь на тебя?

Груз упал с моих плеч.

– Ты не злишься?

Он протянул руку, и я взяла ее.

– Джози, это был лишь вопрос времени, журналисты все равно узнали бы об этом. И ты должна была понимать, что после публикации первой статьи ни один из нас не будет выглядеть героем.

– Мика, даже репортеры из других газет считают, что я влезла в твою семью, чтобы использовать отношения с тобой ради собственной выгоды.

– Иден тоже сначала так думала. И, если честно, тебе, наверное, будет с ней непросто после всего этого. Но если бы ты и правда хотела использовать меня или моих друзей, то, пожалуй, охотилась бы за грязными тайнами. Зачем начинать отношения, а потом сообщать о них всему свету? Когда начнешь писать о моем секретном подвальном спортзале, тогда и поговорим, – подмигнул он.

– Иден думала, что я шпионка? – Мне стало плохо. Неизбежная публикация статьи о ее беременности только подтвердит подозрения и распалит ненависть ко мне. На мгновение я подумала о том, чтобы рассказать все Мике, но быстро вспомнила, почему Иден хотела сохранить тайну. К тому же она мечтала преподнести эту новость семье первой. Я могла испортить все еще больше, рассказав о секрете ее старшему брату. Но мне необходимо было ее предупредить. Адам скоро вернется домой, а Энди дал мне неделю.

Мика пожал плечами, он и понятия не имел, между какими рифами мне приходилось лавировать.

– Ты должна знать, как сильно она ненавидит твоего босса, а заодно и всех, кто работает в этой сфере. Но ты, должно быть, сделала что-то, раз она испытывает к тебе расположение. Она считает, ты потрясающая.

– После этого она не будет так думать, я уверена.

– Джози, ты не сказала ничего такого, чего я не рассказал бы сам, если бы репортеры спросили меня. Но, очевидно, узнать все от меня им было неинтересно. А жаль.

– Да.