Тами не останавливался; он шел дальше, пока легкая перемена в направлении оврага не скрыла его от глаз Даера.

— Сукин сын! — крикнул Даер, внезапно вскочив, и побежал вверх по ущелью, по-прежнему держа в руке промокшую сигарету.

Когда он достиг места, где проход сворачивал, Тами был по-прежнему далеко впереди, машинально карабкался дальше, не поднимая головы. «Он хочет, чтоб я заорал ему, чтоб он остановился, — подумал Даер. — Да чтоб ему провалиться скорее».

Прошло еще полчаса, пока он не догнал спину Тами так, чтобы с ним можно было разговаривать, но не заговорил, довольствуясь тем, чтобы идти за ним в его темпе. Насколько он мог сказать, Тами так и не заметил его краткого исчезновения. Тами лез выше — и все.

Так они и продолжали. К полудню углубились в сушу, их уже не достигал звук или запах моря. Все равно Даер чувствовал, что, если б не мили дождливого воздуха у них за спиной, море лежало бы где-то под ними, видимое даже теперь. Небо тянулось серо и густо, дождь продолжал падать, ветер по-прежнему налетал с востока, а они медленно карабкались вверх, через обширный мир скал, воды и грязи.

Бутерброд с ветчиной, на такой мысли поймал себя Даер. Днем раньше он мог бы купить себе все, чего пожелает, пока ждал, чтобы зайти к Рамлалу. Вместо этого он пошел лежать на пляже. Пропеченный солнцем час или около того теперь казался невозможно далеким, мимолетная даль из сна либо воспоминание о том времени, когда он был другим человеком. Лишь когда размышлял, что никаким образом не мог бы купить тогда еды для этого похода, поскольку никак не подозревал, что в него отправится, тогда только он осознал, как поистине далек от него вчерашний день, насколько мир изменился с тех пор, как он зашел в душный кабинетик Шокрона и стал смотреть, как считаются деньги.

Внезапно проступив из дождя, направляясь к ним вниз по оврагу, появилась фигура. То был маленький серый ослик, шедший медленно, короба пусты, за шерсть на ногах и ушах цепляются капли дождя. Тами отступил в сторону, чтобы дать животному пройти, на лице — никакого удивления.

— Должно быть, мы уже близко, — сказал Даер. Он собирался помалкивать, пусть Тами сам нарушит молчание между ними, но заговорил, не подумав.

— Еще немного, — бесстрастно сказал Тами.

Из-за поворота выступил старик, одетый в драную шерсть, — он нес палку и то и дело гортанно покрикивал на осла впереди. «Еще немного», — подумал Даер, начиная чувствовать головокружение.

— Сколько? — требовательно спросил он.

Но Тами, со свойственными его роду неточными понятиями о пространстве и времени, сказать не мог. Вопрос для него ничего не значил.

— Немного, — ответил он.

Путь стал заметно круче; чтобы идти дальше, от них теперь требовались все внимание и силы, чтобы не соскользнуть обратно на каменной осыпи. Ветер поднялся и надувал вниз на их тропу, похоже, нескончаемую петлю туч из расщелин сверху. Наконец они оказались в самой гуще. Мир потемнел. «Это не смешно», — поймал себя на мысли Даер, а затем рассмеялся, поскольку нелепо же, что простая внезапная перемена в освещении так глубоко может повлиять на его настроение. «Нехватка пищи», — сказал он себе. Время от времени, карабкаясь наверх, он сталкивался с Тами намеренно. Если они слишком разойдутся — не смогут друг друга видеть.

— Надеюсь, у вас в этой вашей хижине будет что поесть, — сказал он.

— Не беспокойтесь. — Голос Тами звучал немного неприятно. — Сегодня вечером поедите. Я достану вам еды. Я вам ее принесу. Не волнуйтесь.

— Хотите сказать, что в доме нет пищи? Где же вы, к черту, собираетесь ее добывать?

— В доме нечего есть, потому что там давно никто не живет. Но недалеко есть дом родни моей жены. Я достану вам все, чего хотите. Они не станут об этом болтать. Они хорошие люди.

«Он думает, что будет держать меня взаперти, — сказал себе Даер. — Ну как подумал, так и раздумает». Затем, карабкаясь молча: «Но почему? Чего ради ему держать меня в тайне?» И поэтому вопрос еще раз свелся к своей основной форме: «Что он знает?» Он решился спросить у него сегодня вечером в упор, когда они будут спокойно сидеть лицом к лицу и он сможет наблюдать, какие перемены могут произойти с выражением лица Тами: «Что вы имели в виду, когда сказали, что родня вашей жены не станет болтать?»

По мере того как уклон увеличивался, восхождение их превратилось в изнурительные попытки не скатиться назад. Тяжелый туман был как дым, подгоняемый ветром; каждые несколько секунд они кратко являлись друг другу, и могла появиться даже боковая стена скалы. Затем вещество воздуха менялось вихрем, становилось белым и зримым и обертывало их лица и тела, вымарывая все. Они все шли и шли. Был день; Даеру казалось, что день уже длится вечно. Неожиданно чуть выше него Тами с удовлетворением крякнул, издал долгое:

— А-а-а! — Он сел. Даер еще миг покарабкался вперед и увидел его. Тот вытащил свою трубку для кифа и набивал ее из длинного кожаного моттоуи, развернутого на коленях. — Теперь легко, — сказал Тами, чуть передвинувшись по камню, чтобы дать место Даеру. — Теперь будем спускаться. Городок там. — Он показал прямо вниз. — Дом там. — Он показал немного вниз, но левее.

Даер устроился, принимая трубку. Между затяжками он принюхивался к воздуху, который ожил, теперь слабо пах соснами и крестьянскими дворами. Докурив трубку, он протянул ее обратно. Киф был крепок; он почувствовал приятное головокружение. Тами снова наполнил трубку, с любовью глядя на нее. Черенок был покрыт крохотными раскрашенными узорами из рыб, кувшинов для воды, птиц и сабель. — Я купил эту себси три года назад. В Марракеше, — сказал он.

Они сидели одни в белизне. Даер ждал, пока он покурит; киф сгорел за три долгие энергичные затяжки. Тами выдул шарик тлеющего пепла из маленькой чашки, обернул вокруг моттоуи кожаные ремешки и серьезно сложил все в карман.

Они встали и пошли дальше. Дорога была ровной лишь мгновение, почти сразу же став крутым спуском. Они сидели на вершине перевала. После долгих часов вдыхания воздуха, пахнувшего только дождем, приятно настораживало различать признаки растительной и животной жизни в дымке, что поднималась из невидимой долины внизу. Теперь их продвижение стало быстрее; они спешили пьяными рывками от одного валуна к другому, иногда приземляясь на них сильнее, чем было удобно. Дождь перестал; Даер вытащил портфель из-под пальто и нес его в левой руке, а свободной правой балансировал и смягчал удары, если это было можно.

Вскоре они опустились ниже уровня облаков, и в печальном гаснувшем свете Даер миг постоял, глядя на серую панораму гор, туч и тенистых глубин. Почти одновременно они оказались и вне досягаемости ветра. Единственный звук, поднимавшийся снизу, был мягким, неразнообразным, от ручья, следовавшего своим курсом по множеству камней. Да и никаких признаков человеческого жилья он различить не мог.

— Где же дом? — сварливо сказал он. Это была самая важная деталь.

— Пойдемте, — ответил Тами. Они продолжили погружение ниже и наконец подошли к развилке тропы. — Сюда, — сказал Тами, выбирая тропу, ведшую вдоль стороны горы; справа отвесный обрыв, а слева наверху череда утесов и крутых оврагов, заполненных мусором обвалов.