Роксалана преодолела всего половину высоты, выбралась на невидимую снизу площадку, поколдовала среди камней и сбросила вниз концы веревки.

— Чабык, коня! — Чем хороша любая кольчуга — так это надевать ее пять секунд. Голову в отверстие сунул, руки в рукава продел — и ты уже в броне.

Олег опоясался саблей, кинул за спину щит. Воин подвел ему гнедого скакуна.

— Да не то… — Схватив узду, Середин добежал до сброшенной веревки, намотал один конец на луку седла, на втором сделал петлю и продел в нее запястье: — Гони!

— Н-но! — Перехватив жеребца, Чабык побежал к обозу.

Веревка натянулась и в считанные секунды взметнула Олега на высоту девятиэтажки — аж дух захватило.

— Лук взять ума не хватило? — рыкнула Роксалана, когда он спрыгнул к ней на камни.

— Стрелять сама станешь? — парировал он.

Воительница успела набраться в этом мире достаточно опыта, чтобы понимать: из лука без долгих тренировок успешно стрелять невозможно. Это не АКМ, где достаточно на спусковой крючок нажать. Даже просто тетиву натянуть — и то искусство. Иначе останешься без пальцев на одной руке и без запястья на другой.

— На фига ты тогда тут нужен?

Олег отмахнулся, пробираясь вдоль скалы. Нельзя сказать, чтобы место здесь представлялось удобным для боя, но все же склон был уже не столь отвесным, как ниже, имелось множество трещин, уступов, выпирающих камней. Было где удержаться и зацепиться.

Скала с аланами открылась, как на ладони. Небольшая, четыре на три сажени, каменная полка, выпирающая из тела горы. По краю приготовлены были изрядные припасы валунов — кидай, не хочу. Но вот для людей места оставалось совсем немного, лучников тут накопилось всего двенадцать бандитских рыл. Все в коротких суконных куртках. Тяжелые доспехи им, само собой, были ни к чему. Врукопашную они сходиться не собирались, а забираться наверх в железе тяжеловато. Тропинок, ведущих наверх, Олег не заметил. Стало быть, забирались как-то по скале.

Рядом зашуршали камни, по склону мимо пробрался нукер из числа степняков, наложил на тетиву стрелу. Оперенная смерть прошуршала в воздухе и вошла точно в грудь одного из аланов. Остальные заметались — но прятаться было некуда. Двое бандитов тоже взялись за луки — но вверх стрелы летели вяло и почти без сил падали на камни чуть выше и левее Олега. А ниже ведуна расставил ноги, опершись одной на камень, а другой в трещину, еще лучник. Аланы стали падать один за другим, нукеры довольно хмыкали. Но когда число целей сократилось вдвое, через край уступа наконец перелетел овальный щит, потом еще один. Старательно прикрываясь, к аланам забрались еще несколько человек. Четверть минуты — и Олег увидел внизу лишь раскрашенные желтыми звездами деревяшки, напоминавшие плотно крытую дранкой деревенскую крышу. Удача опять повернулась к путникам спиной. Разбойники могли бросать вниз камни и стрелять, но сами оказались неуязвимы.

— Проклятие! — Олег стал пробираться назад, к веревке.

Когда Чабык забросил наверх еще одного лучника, ведун взялся за петлю, потянул на себя, махнул рукой кочевнику, привлекая его внимание, и полез по склону дальше вправо. Воин явно не понимал, чего от него хотят, и медленно подводил гнедого, оставляя веревку натянутой. Ведун прикинул, что по расстоянию примерно угадал, резко выдохнул и спрыгнул вниз. Петля резко дернула руку, он помчался вперед, скользнул почти над самой землей, по инерции маятником взметнулся дальше, наверх, замер в верхней точке в паре саженей над уступом, торопливо освободил руку — и упал вниз. Щит под ногами сразу провалился — бандит, естественно, не ожидал подобного груза.

Очутившись среди аланов, Олег ловко выхватил клинок, круговым движением рассекая сразу все в пределах досягаемости. Перекинул щит из-за спины в руку, сделал длинный выпад, протыкая тело, мелькнувшее за спинами уже падающих врагов. В этот миг его щит дернули в сторону, вырвав из рук, и открыли Олега для удара, словно устрицу перед обедом. Перед лицом совсем рядом, глаза в глаза, оказался чернобровый, черноволосый, черноусый алан, оскалился и коротким резким движением ударил кинжалом в живот… Ведун попытался отпрянуть, втянул насколько мог брюшной пресс, поднял саблю. Свободной ладонью со всей силы прижал клинок к груди бандита, рванул за рукоять в сторону, благо изгиб клинка позволял такую вольность. Тыльная сторона обожгла пальцы — но противнику пришлось куда хуже. Остро отточенная колдовская сталь легко вспорола куртку, кожу, ребра, и Олегу померещилось, что она даже хлюпнула от восторга. Глаза горца погасли, ведун мельком глянул вниз:

— Проклятие! Теперь дырка в поддоспешнике будет.

И тут же скользнул влево, уходя от удара краем щита в голову, припал к камням, резанул понизу, отделяя бандита от его выглядывающей из-под щита ступни. Увидел мелькнувшую тень, развернулся и вскинул обе руки, спасая их от сверкающего кинжала. Сталь, высекая искры, резанула по толстым кольцам байданы, но вреда не причинила. Не для того Олег себе броню ковал, чтобы ее ножичком могли проткнуть. Ведун с коротким выдохом опустил клинок, и голова бандита развалилась надвое от макушки до плеч.

— А-а-а!!! — Отбросив лук, горец, что стоял на краю уступа, выхватил кинжал, кинулся в атаку. Одновременно прыгнул на незваного гостя и паренек справа. Олег, спасаясь от второго, кинулся на первого, отмахнул нож влево, обратным движением рубанул по горлу, развернулся. Паренек на его глазах подобрал второй кинжал, потер клинок о клинок. Все его лицо перекосило от злобы.

И тут сверху между ними упала Роксалана. От неожиданности оба на миг отпрянули. Сверкнул шамшер, и голова малолетнего бандита скатилась на камень.

— Вот это класс! — выдохнула девушка. — Олежка, за такой аттракцион любой джампер тебе душу продаст.

— Ты случайно не прыгун?

— О своей подумай… Интересно, кто это там шуршит? — Она подошла к краю уступа, поддернула ногу, по которой снизу пытались кольнуть кинжалом, а когда над обрывом показалось бандитское рыло, ею же с размаха ударила под подбородок. Тать с воем покатился вниз по камням. — Эх, видел бы меня мой папа… Я бы никогда в жизни не допросилась мелочи на мороженое.

Олег вышел на дальний выступ скальной площадки, глянул вниз. На него уставились сразу десятки глаз. Ведун кивнул, поднял ближний камень, прицелился и уронил. Увы, удар пришелся в край телеги. Хрустнули жерди облучка, повозка перевернулась через передние колеса, задние слетели и покатились в стороны. Он взялся за второй валун. Разбойники, не дожидаясь результата, прыснули в стороны. Вскоре из долины с двумя десятками степняков примчался Судибей. Воины принялись растаскивать возки, открывая ровную гладкую дорогу кованым сотням Чабыка, что уже поднимались в седла. Половцы тут и там переливчато засвистели, побежали к своим лошадям, попрыгали в седла, вскинули пики.

Аланы сбились в неровную толпу на безопасном расстоянии от уступа, тоже выставили копья. Плотные сотни одетых в железо монголов, сопровождаемые рыхлой лавой слабовооруженных нукеров, пронеслись через узость под скалой, монолитной кувалдой врезались в пеших бандитов, нанизывая на длинные пики сразу по два-три врага, стаптывая копытами, давя поверженными в стычке лошадьми. Толпа резко уплотнилась — да так, что многие бандиты из задних рядов отлетели назад, — попятилась. Половцы дали скакунам шпоры, залихватски засвистели, развернулись и стремительным галопом унеслись по ущелью прочь. Число татей разом уменьшилось вдвое — но аланы все же пытались отбиваться. Несколько минут. Потом толпу горцев обошли подоспевшие нукеры Судибея, окружили и забили ударами длинных копий.