– Еще не все, – помотала головой Одэзи. – Я еще должна выполнить свою миссию.

– У тебя все получится.

– Надеюсь, вот только я… – юная Жрица всхлипнула, – я… боюсь.

– Чего?

– Боюсь открыть глаза, боюсь увидеть, что я натворила, – опасаясь, что Советник превратно истолкует ее слова, девушка торопливо заговорила дальше. – Я видела самые разные лики Смерти, и многие из них были написаны моей рукой, но я всегда убивала осознанно, с ясным пониманием, ради чего я это делаю. Но здесь… здесь все не так. Эти убийства сотворены моими руками, но помимо моей воли. Их совершил Танец, который я вызвала из небытия. Этот грех останется на мне навечно.

– В том нет твоей вины. Да и выбора нам особого не оставалось.

– Этот Танец должен навечно оставаться взаперти, а я его выпустила, – Одэзи никак не могла успокоиться. – Я всегда воспринимала Танец, как нечто чистое и возвышенное, и не хочу разрушать это свое заблуждение. Я не хочу видеть его… оборотную… сторону.

– Ну-ну, Оди, не распускай сопли, – Советник встряхнул ее за плечи. – Соберись! У нас с тобой впереди еще много работы.

– Да, мой господин, конечно, – девушка напоследок еще раз шмыгнула носом и, подтянув ногу, начала развязывать шнурки.

– Не здесь, не сейчас, – остановил ее Руорн.

– Но почему?! Я же должна заявить свои полномочия! Без моей поддержки вы с Локано не справитесь!

– Через несколько минут республиканцы пришлют сюда подкрепление, и тогда нам с тобой уже ничто не поможет. Тем более, когда они смекнут, что здесь находится новая Наместница. Не дураки же они, в конце концов. На то, чтобы тебя уничтожить, они бросят все силы и средства. Разбомбят и сотрут в пыль все в радиусе как минимум километра. Тебе опасно оставаться со мной, поэтому отправляйся к машине. Помнишь, где Сэш должен тебя ждать?

– Да, но как же вы, мой господин?!

– Не беспокойся, Ивар не станет убивать меня сразу, он любит театральность. Так что у нас с тобой остается немного времени в запасе, – Руорн поднял вверх указательный палец. – Но, как бы ни сложились обстоятельства, меня не ждите. Освобождением заложников займешься по дороге. Отправляйтесь к Шиму в космопорт и немедленно улетайте. Это приказ.

– А вы?! – продолжала упрямиться Жрица.

– Я смогу о себе позаботиться. Чай, не маленький уже.

Советник поднялся и помог встать девушке, которая, опустив голову, смотрела в пол перед собой. Перешагивая через обломки кирпича, они подошли к окнам, превратившимся в мешанину битого стекла и искореженных рам. Руорн старался подальше обходить попадавшиеся им по пути мертвые тела.

– Тебе лучше не задерживаться, Оди, – заметил он. – Пока путь еще свободен, но вертолеты могут нагрянуть в любой момент. Лучше, чтобы они тебя не видели.

– Хорошо, мой господин, – Одэзи посмотрела ему в глаза. – Я буду молиться за вас.

– А я – за тебя, – Руорн наклонился и поцеловал девушку в лоб. – Ступай.

– Прощайте, мой господин.

– Прощай, Оди, – Советник не смог сдержать вздоха, поняв, что снова не смог обмануть женскую интуицию.

Жрица перемахнула через подоконник и, пулей сорвавшись с места, мгновенно затерялась среди деревьев.

Руорн огляделся. Его взгляду предстала жуткая картина, основным цветом которой был красный. Неудивительно, что Одэзи не хотела этого видеть.

Холл был усеян неподвижными телами и их частями вперемежку с обломками мраморной облицовки. Все вокруг покрывал слой белой каменной пыли, на которой только ярче выделялись пятна свежей крови. Во дворе застыл броневик с понуро опущенным к земле стволом пушки. На корпусе машины отсутствовали какие-либо следы повреждений, и ее двигатель продолжал мерно урчать, но Руорн точно знал, что внутри также все мертвы. Они видели танцующую Жрицу, а Танец Смерти не щадит никого. Никакая броня не поможет защититься от его убийственной силы.

Руорн вздохнул и направился к лестнице. В холле третьего этажа, где на полу остались скорчившись лежать приставленные к Локано охранники, он обнаружил большой вделанный в стену аквариум. Все рыбки в нем всплыли вверх брюхом и теперь покачивались на струйках поднимающихся от аэраторов пузырьков.

Танец Смерти не щадит никого.

Глава 22

– А вот и верный цепной пес своей хозяйки! – приветственно распростер руки Локано, когда Верховный Советник вошел в его апартаменты. – Заходи, не стесняйся!

Как всегда безупречно стильный и подтянутый, он выглядел спокойным и даже расслабленным, но эта маска не могла обмануть наметанный глаз Руорна. Локано определенно нервничал. По его виду сложно было сказать, сколь сильно ударил по нему исполненный Одэзи Танец. Здесь, на третьем этаже, за толстыми дверями его воздействие уже не обладало той же убийственной мощью, что и в холле, но Локано все равно должен был почувствовать неладное.

Руорн медленно двинулся к нему, обходя большой кожаный диван.

– Ивар Локано, – заговорил он, – ты нарушил данную своей Госпоже Священную Клятву. За свое преступление ты приговорен к смерти, и я здесь для того, чтобы привести вынесенный тебе приговор в исполнение.

– О! Как я погляжу, тебя, бедняжка, опять понизили! – сокрушенно поцокал языком тот. – На этот раз до Жрицы. И каково тебе в новом амплуа? Платье не жмет?

Верховный Советник не собирался вступать в пространные дискуссии с приговоренным, он молча шагнул вперед и выбросил вперед правую руку, намереваясь схватить Локано. Но, вполне ожидаемо, его пальцы поймали пустоту. Там, где только что стоял его оппонент, в воздухе осталось лишь зыбкое мерцание.

Одэзи оказалась права, Ивар и впрямь оказался способным учеником.

Спасительные рефлексы бросили Руорна в сторону, и в следующее же мгновение на то место, где он только что находился, обрушился дубовый письменный стол. Советник перекатился по полу и снова вскочил на ноги, выискивая взглядом Локано. Он слишком поздно заметил, что из обстановки комнаты, помимо стола, куда-то исчезло еще и тяжелое кресло. Удар обрушился на него сзади, швырнув в противоположную стену с такой силой, что облицовка из красного дерева разлетелась в щепки.

Руорн застонал и осел на паркет. Будь он обычным человеком, его кости и внутренности непременно превратились бы в кровавый фарш, но будучи облеченным Силой, Советник отделался существенно меньшими потерями. Перед его глазами плыли