– Ты права. Я действительно все испортила. Не знаю, почему я такая дура. И всегда была дурой.

Мать была обескуражена.

– Ну, дурой ты никогда не была, – возразила она нерешительно, и они поменялись ролями!

После нескольких таких разговоров мать Джеки начала ее даже подбадривать: «Ты не глупая. Это твой начальник виноват. Не поддавайся ему».

Джеки сказала мне:

– Впервые в жизни она меня не критикует. Что это?

Джеки устроила своей матери короткое замыкание. Та злилась на «удачливую» дочь, потому что ее собственная жизнь была очень тяжелой.

Поэтому каждый раз, когда Джеки пыталась рассказать ей о своих успехах, она только подставлялась под удар. Но как только дочь перестала отбивать мячи и бросила биту, игра закончилась.

Ваши защитные механизмы вызывают у вас проблемы. Чтобы обезопасить себя от критики и вмешательства, вы стали пассивны, нерешительны или инертны. Так вот, давайте хотя бы раз окажем этим тактикам заслуженное уважение, в конце концов они сохранили вам жизнь и укрыли от бомбардировки критикой и злостью драгоценную способность желать.

Часть A

Пришло время восхититься защитным механизмом, который велит вам замереть на месте. Похвалите его за то, как умно он уберег ваше желание от насилия. Изложите похвалу в форме сонета, лимерика, народной песни или оперной арии. Знаю, это может показаться странным – все равно что воспевать заевшие тормоза, но помните: защитный механизм сохранил вашу страсть нетронутой все эти годы. Он заслуживает похвалы и благодарности!

Часть Б

Есть еще один способ перестать бороться с критикой. Напишите посвящение всему, в чем вас упрекали. Например, если вас называли глупым, напишите «Посвящение глупости».

Например: глупые люди – милые, смешные, добрые, щедрые. Они не вредят другим и не заставляют других считать себя плохими. Они часто умеют слушать. (И не так уж они глупы. Наоборот, достаточно умны, чтобы держать рот закрытым, а ум – открытым.)

Если вас обвиняют в самолюбовании или стеснительности, напишите панегирик пробивным людям, суперзвездам, крикунам, болтунам или робким занудам. Напишите оду людям, которые за все хватаются и ничего не заканчивают. (Какое у них воображение! Сколько мужества!) Или воспойте тех, у кого не задерживаются деньги. (Какие они легкие, щедрые, расслабленные, какая у них правильная система ценностей, как они не похожи на тех, кто ставит деньги превыше всего!)

В следующий раз, когда из-за кого-то вы почувствуете себя глупым (болтливым, тщеславным, эгоистичным), вспомните свою оду и произнесите ее вслух. Скажите: «А мне нравятся глупые люди. Они добрые, веселые…» – и услышите на другом конце провода мертвую тишину. Возможно, ваш критик подумает, что вы со странностями, но вы отнимете у него самое серьезное оружие – вам все равно, что он думает!

Вы словно говорите: «Ну и что?»

Так вы смещаете фокус с себя на своего критика. Вы обнажаете факт: он называет вас глупым из-за своей злости, а не злится из-за вашей глупости. Вы сообщаете ему: «Мне не обязательно с тобой сражаться только потому, что тебе этого хочется. Думай как знаешь».

Крис, который в детстве наблюдал, как отец высмеивает старших детей, страшился малейшей критики. До того момента, как научился говорить: «Ну и что?»

И тогда произошло нечто очень интересное. Он обнаружил, что принимает свою жизнь. Он перестал убеждать себя, что он несчастен, его больше не мутило после каждой неудачи, он начал спокойно принимать каждый свой день.

Он рассказал:

«Недавно я пошел кататься на лыжах, и это было здорово. Я и раньше иногда хорошо проводил время, но возвращался домой и все портил, говоря себе: “Ну да, зато у меня нет ни карьеры, ни любимой женщины, ни жизни, которая мне нравится”. Ничего, кроме полного блаженства, меня не устраивало. На этот раз я так с собой не обошелся. Я подумал, какой это был чудесный день, и занялся своими делами. Я начал понимать, что не такая уж у меня несчастливая жизнь».

Жизнь – это не битва между отчаянием и блаженством по принципу «все или ничего». Это вообще не битва. И когда речь заходит о счастье, что же, порой жизнь бывает просто нормальной, порой – удобной, или чудесной, или скучной, или неприятной. Если день не был безупречным, это не провал и не ужасная потеря. Это просто еще один день.

Если даже после того, как вы пролили свет на проблему, сдались критику, воспели свои недостатки и сказали «Ну и что?», вы все равно не можете наслаждаться жизнью (а Сандра не могла) – нужно провести с вашим родителем операцию «Волшебник Изумрудного города». Помните сцену в конце книги, когда песик Тотошка кинулся за ширму и оказалось, что Великий и Ужасный волшебник – всего лишь маленький нервный человечек?

Нужно лишить родителя его преувеличенной власти, а для этого надо понять истинные причины его поведения. Следующее упражнение откроет вам глаза, я это гарантирую.

Представьте, что вы человек, сделавший вашу жизнь сложной. Теперь возьмите бумагу и карандаш и запишите свою историю. Объясните с точки зрения критика, почему вы так много критиковали или никогда не выполняли обещания.

Зачем человеку давать детям сказочные обещания, а потом от них отступаться?

Сандра думала, что многое знает о жизни родителей, но пазл сложился по-новому, когда она сыграла своего отца. (Она использовала сведения, полученные от семьи, и придумала остальные детали, что совершенно уместно в этом упражнении.)

Говорит отец Сандры:

«В двадцатые годы, когда я был ребенком, мой отец [дед Сандры] был богат и все мы вели беззаботную жизнь, словно в сказке. У нас были яхты, приемы в саду и путешествия в Париж. Но отец неудачно вложил деньги и потерял все во время биржевого краха 1929 года. Я так и не простил его за это. Из мечтателя я стал расчетливым и практичным.

Мне казалось, я ненавижу мечтателей. Но почему-то я полюбил очень непрактичную женщину. Для меня она была красивее, чем все трезвомыслящие женщины, которых я встречал в жизни. Сначала мне нравилось быть прагматичным и о ней заботиться, но к тому времени, как у нас появились дети, ее мечтательность утратила для меня очарование, и я стал терять терпение.

Моя дочь Сандра была такой же мечтательницей, как и я в детстве. Отчасти мне это нравилось. Я был в восторге, когда ее глаза загорались от моих рассказов о замечательных вещах, которые мы сделаем вместе, например пойдем в цирк.

Но когда цирк приезжал, я начинал злиться. Я думал: “Цирк – это глупо. Если мы потратим на него время, то не сделаем необходимые серьезные вещи. А моя дочь вырастет пустоголовой, как ее мать”. И когда бы Сандра ни просила моего разрешения заняться чем-нибудь легкомысленным, например пойти в кино, я раздражался и говорил: “И что, скажи на милость, в этом хорошего? Какая тебе от этого польза?” Я злюсь из-за ее непрактичности – и это меня пугает».