— Ты прав, но сначала перезвоним ей. Узнаем, дома ли она. Если Саша у нее, поверь мне, я почувствую это по ее голосу. Подожди меня здесь.

Таксофон обнаружился недалеко от кафе. Набрав номер, Аня застыла, забыв о времени: гудки равнодушно сообщали, что никого дома нет, а если и есть, то не желают отвечать. Но она по наитию продолжала ждать.

«Как это здорово: ничего не делать, тупо слушать безразличные гудки и надеяться на чудо», — мелькнула мысль. К ее удивлению, головная боль, мучившая ее с утра, стала утихать. Она растерялась, когда услышала в трубке робкое Ларисино «алло».

— Здравствуй, Лариса.

— Здравствуйте. Извините, кто со мной говорит?

— Это Аня.

— Аня?

— Аня, жена Саши.

— Саши?

— Я приходила к тебе домой и на дачу, разыскивая Сашу. Открылись новые обстоятельства гибели Костика, нашего сына.

— Да, я теперь вас узнала. Здравствуйте, Аня.

— Что с тобой, Лариса? У тебя болезненный голос.

— Немного приболела. Может, магнитные бури?

— Хочешь, я сейчас приеду к тебе и чем-нибудь помогу?

— Спасибо, не надо. У меня все есть. Не надо приходить, я прошу вас! Извините, нервы. Я больна и не хочу никого видеть! Извините, Аня, мне надо лечь в постель.

— Лариса, подожди минутку! Если Саша появится, передай ему, что мне известны новые обстоятельства смерти Костика. Он умер из-за передозировки наркотиков, а не повесился. Пусть Саша обязательно со мной свяжется. Позвонит в школу во время большой переменки. Я…

— Хорошо, я все передам ему. До свидания, Аня! — и Лариса повесила трубку.

Аня вернулась к Антону:

— Она дома. Какая-то странная, словно не в себе. Не нравится мне это.

— Навестим ее?

— Не думаю, что это что-то даст. Она долго не подходила к телефону, а дверь, я уверена, не откроет. Подождем до вечера.

Утром у Ларисы снова случился припадок, уже третий на Сашиной памяти, и он понял, что ее болезнь обострилась и психотерапевт прав: ей надо лечь в больницу. Решив, что медлить больше нельзя, он приготовился к серьезному разговору с ней. В этот раз Лариса не пошла на работу, лежала на кровати, закутанная в теплое одеяло, с потускневшим взглядом, бледная. Она словно в один момент отрешилась от всего на свете.

— Лара, нам надо поговорить! — сказал Саша, присаживаясь на край кровати.

— Да, конечно. — На мгновение она оживилась, но сразу сникла. — О чем?

— Ты очень больна.

— Ужасная погода, плохо греют батареи, эпидемия гриппа. Может, у меня грипп?

— На грипп это не похоже.

— Ты прав, и это очень хорошо. Обычное недомогание, завтра я буду здорова.

— Я встречался с психотерапевтом, Николаем Петровичем.

Лариса замерла, испуганно глядя на него.

— Как же…Ты же обещал… Как ты его нашел? Я ведь тебе не рассказывала, где он принимает!

— Неважно, как я вышел на него. Николай Петрович сказал, что ты очень больна и тебе нужно лечь в больницу. Он дал направление.

— Это он специально, чтобы я оказалась в его власти! — истерично выкрикнула Лариса и зарыдала. — Он сможет делать со мной все, что захочет. Я боюсь его!

— Он ничего тебе не сделает, потому что знает: если коснется тебя хоть пальцем, я убью его!

— Ты защитишь меня?

— Да.

— Ты будешь рядом со мной в больнице?

— Нет, ты прекрасно знаешь, что мне туда нельзя, но я буду тебя навещать.

— Часто?

— Часто-часто.

— Я не хочу в сумасшедший дом! — прокричала Лариса и стала биться в истерике.

Саша обнял ее, крепко прижал к себе, и она успокоилась.

— Это простая больница, и там не сумасшедшие, а обыкновенные больные. Вот посмотри, в направлении написано: психиатрическая больница, а вовсе не сумасшедший дом.

— Где же тогда лечатся сумасшедшие?

— В больницах для сумасшедших. Эти лекарства ты сейчас примешь и поспишь. Мне их дал для тебя Николай Петрович.

Лариса заснула, и возле нее прикорнул Саша. Их разбудил телефонный звонок. Лариса, проснувшись, была немного заторможенной. Поговорив и положив телефонную трубку, она сказала Саше:

— Звонила Аня.

— Удивительно, но я так и подумал.

— Она хочет с тобой поговорить. Ваш сын умер от передозировки наркотиков. Он был наркоманом?

Саша много раздумывал над тем, что ему сказали перед смертью Калган и Протагон, он им верил и не верил. Его давно тревожили смутные подозрения, что он не нашел истинного виновника смерти своего сына.

Калган, Протагон, тот третий безымянный, принявший свинец из пистолета, не были непосредственными виновниками смерти Костика, но не были и невинными жертвами. Распространяя наркотики, они сеяли смерть, от наркотиков умер его сын, поэтому все они виновны. А то, что они повесили тело уже мертвого сына, лишь усугубило их вину.

Саша понимал, что они были лишь пешками и их смерть никак не повлияла на распространение наркотиков, на их место уже нашлись другие. Добраться до тех, кто находится на вершине пирамиды наркобизнеса и манипулирует пешками вроде Калгана, в одиночку ему не удастся. Имея огромные деньги, они создали глубоко эшелонированную систему обороны, протянув свои щупальца в политику и власть. Он до сих пор жив только благодаря своему удивительному везению.

Непосредственный виновник смерти его сына держится в стороне от всего этого. Саша теперь был почти уверен, что знает, кто это. Он только не решил, как с ним поступить. Этого убийцу незримо охраняют самые надежные телохранители. Все стало на свои места. Круг замкнулся. Остается совсем немного, чтобы окончательно поставить точку.

— Лариса, я сейчас уйду и не скоро появлюсь у тебя, но обязательно вернусь. Я очень устал, хочу повидаться с отцом, побыть в родных краях. Не знаю, когда еще будет такая возможность. Мне кажется, там мне будет проще разобраться в себе. Пообещай мне, что не позднее завтрашнего утра ты вызовешь «неотложку» и ляжешь в больницу. Я оставлю тебе немного денег, они тебе помогут продержаться.

— Не надо, — стала отказываться Лариса, но Саша вложил в ее ладонь деньги, экспроприированные у Стаса на квартире Тамары.

— Я сегодня закончу кое-какие дела и сразу отправлюсь в путь. Ане передай, что если мы за пятнадцать лет совместной жизни не нашли о чем поговорить, то пять-десять минут ничего не изменят. Хотя не надо. Скажешь, что я умер, подробностей не знаешь.

— Не говори так! — испугалась Лариса. — Можешь накликать на себя беду… Я смогу с тобой связаться — по телефону, письмом?