* * *

Самой настоятельной задачей, с которой столкнулся Столыпин при вступлении в должность, было восстановление общественного порядка. И решать эту проблему он взялся жесткими мерами, навлекшими на него ненависть интеллигенции. Непосредственным поводом к развернувшейся кампании ответного террора было едва не достигшее цели покушение на его жизнь.

Перебравшись в Петербург, Столыпин сохранил заведенный еще во времена его губернаторства обычай держать по воскресеньям дом открытым для просителей. И, несмотря на предупреждения полиции, не изменял этому правилу. В полдень 12 августа 1906 года три «максималиста», переодетых жандармами, направились к его даче на Аптекарском острове. Когда что-то заподозривший охранник попытался их остановить, они швырнули в дом портфели, наполненные взрывчаткой40. Последовал ужасающий взрыв, и в кровавой мясорубке погибли 27 посетителей и охранников и сами террористы, 32 человека были ранены. Столыпин чудом спасся, но двое его детей получили тяжелые увечья. Со свойственным ему самообладанием он стал распоряжаться оказанием помощи жертвам.

Покушение на Столыпина было лишь одним, пусть самым сенсационным, проявлением терроризма, не ослаблявшего своей смертельной хватки. Его жертвами уже пали командующий Черноморским флотом, саратовский и варшавский губернаторы. Не было дня, не приносившего сообщений о гибели очередного служащего полиции. Положение еще более отягощалось тем, что монархисты, восприняв революционную тактику, тоже прибегли к террору, и 18 июля был убит депутат Думы еврей Михаил Герценштейн, представивший в Думе земельную программу кадетской партии, предусматривавшую принудительное отчуждение земель[86]. Никакое правительство в мире не могло бы взирать спокойно на такой взрыв насилия. А так как новый состав Думы еще не был избран, Столыпин воспользовался действием 87-й статьи. Впоследствии он часто прибегал к этой законной оговорке, и в полугодовой период между роспуском Первой и созывом Второй думы Россия, действительно, управлялась декретами. При его преклонении перед законом он шел на этот шаг с сожалением, однако иного выбора не видел: такие действия были продиктованы «печальной необходимостью» и могли быть оправданы тем соображением, что бывают времена, когда на первое место выступают интересы государства41.

С 1905 года правосудие на доброй части России отправлялось по законам военного времени: в августе 1906 года из 87 губерний и областей Российской империи на положении «усиленной охраны» находилось 8242. Этих мер оказалось недостаточно, и под сильным давлением двора Столыпин пошел на внедрение упрощенной процедуры судопроизводства. 19 августа, через неделю после покушения на Аптекарском острове, он учредил, воспользовавшись положениями 87-й статьи, военно-полевые суды для гражданских лиц43. Новый закон предусматривал на территориях, находящихся на военном положении или положении «чрезвычайной охраны», право губернатора и командующего военной части подвергать военному суду лиц, чья вина была столь очевидна, что не требовала дальнейшего расследования. Состав суда определялся местным командующим и должен был включать пять офицеров. Судебные слушания надлежало проводить при закрытых дверях, подсудимые не могли пользоваться услугами защитника, но могли вызывать свидетелей. Военно-полевому суду следовало собираться в течение 24 часов с момента совершения преступления, приговор должен был быть вынесен в 48 часов. Приговоры военно-полевых судов не подлежали обжалованию и должны были приводиться в исполнение в течение 24 часов.

Этот закон оставался в силе восемь месяцев и прекратил действие в апреле 1907 года. Всего, как было подсчитано, за время существования столыпинских военно-полевых судов было вынесено 1000 смертных приговоров44. В дальнейшем террористы и другие лица, обвиненные в тяжких политических преступлениях, представали перед обычными гражданскими судами. Можно установить при этом, что в 1908-м и 1909 годах было рассмотрено 16 440 дел по обвинению в политических преступлениях и вооруженных нападениях, вынесено 3682 смертных приговора и 5517 человек приговорены к каторжным работам45.

Репрессивные меры Столыпина вызвали вопли негодования со стороны тех, кто проявлял завидное хладнокровие в отношении революционного террора. Кадеты, не замечавшие эсеровских злодеяний, не жалели слов в осуждение неправовых методов, направленных на их пресечение. Кадетский депутат Федор Родичев назвал виселицы — символ военно-полевых судов — «столыпинскими галстуками», и острота эта прижилась. В июле 1908 года Л.Н.Толстой пишет «Не могу молчать!», где говорит о том, что правительственное насилие во сто крат хуже насилия уголовного и террористического, так как совершается хладнокровно. По его мнению, с революционным терроризмом можно было покончить, отменив частную собственность на землю. Вопрос этот вызывал такие разногласия, что попытка Гучкова защитить столыпинские военно-полевые суды как «жестокую необходимость»46 вызвала раскол партии октябристов и привела к отставке Шипова, одного из наиболее уважаемых ее членов.

Между тем общественный порядок был восстановлен, и это открыло Столыпину путь к осуществлению его программы экономических и политических реформ.

* * *

Не дожидаясь созыва Второй думы, Столыпин вновь воспользовался 87-й статьей и стал проводить серию аграрных реформ, в которых видел ключ к упрочению России.

Первым шагом в этом направлении явился закон от 5 октября 1906 года, впервые в истории России уравнивавший крестьянство в гражданских правах с другими сословиями47.

Этот закон снимал все ограничения на передвижения крестьян и лишал общину права препятствовать выходу из нее. Земские начальники не могли уже наказывать крестьян. Тем самым был уничтожен последний отголосок крепостной зависимости.

Одновременно Столыпин занялся и проблемой нехватки земли, увеличив ресурсы продажных пахотных земель и облегчив выдачу ссуд под залог надельных земель. Крестьянский поземельный банк, основанный в 80-е годы прошлого века, в 1905 году уже обладал широкими возможностями предоставлять крестьянам ссуды для приобретения земли. Столыпин увеличил площадь покупной земли, склонив двор пустить в продажу крестьянам казенные и удельные землевладения. Это было формализовано законами от 12 и 27 августа 1906 года48. Удельные земли, пригодные для этой цели, составляли 1,8 млн. десятин (2 млн. га) пахотной земли, а казенные земли — 3,6 млн. (4 млн. га). Приблизительно столько же по площади было пущено на продажу леса — 11 млн. десятин (12 млн. га)49. Эти землевладения вкупе с теми, что были проданы помещиками после аграрных волнений 1905–1906 годов, значительно увеличивали крестьянские наделы.

Требовалось организовать и финансировать широкую программу миграции крестьян из перенаселенных районов центральной России. К этому правительство во исправление прежней политики, препятствовавшей передвижению крестьян, приступило уже в марте 1906 года, еще до вступления в должность Столыпина. При Столыпине же поддерживаемая государством программа переселения достигла небывалых размеров, и пик ее пришелся на 1908–1909 годы. В период с 1906 по 1916 год три миллиона крестьян переселились в Сибирь и степи Центральной Азии, осваивая земли, выделенные правительством для покупки (547 тыс. впоследствии вернулись в родные места)50.