Свою немногочисленную кавалерию Орловский выслал в Тычинино. На полустанке не было телеграфного аппарата, и требовалось доложить Аргамакову о перемене обстановки.

Апатии матроса словно и не бывало. Вместе с новоявленным начальником штаба он занялся подсчетом сил и спешным переформированием многочисленных отрядиков в роты, те – в батальоны, последние – в полки. Уже через пару часов его отряд принял новую организацию. Два двухбатальонных полка составляли пехоту, еще один полк в четыре эскадрона соединил в себе кавалерию. Итого свыше тысячи штыков и почти две с половиной сотни сабель. И это не считая тех, кто оставался в Починке. Там у матроса находилось человек четыреста, еще один полк, поэтому слова об армии были не лишены оснований.

Люди из окрестных деревень все продолжали потихоньку прибывать. Известное дело, буйные головушки всегда тянутся к известному атаману. Нынешняя жизнь быстро показала многим, что на одном месте все равно не обретешь покоя, вот люди и решали: лучше грабить самим, чем быть ограбленными другими.

Не подвели и строители. Мостик наконец был отремонтирован, и «Хунхуз» смог пересечь задержавшую его преграду.

Пока разъезды под командованием верного Гришки искали врага, Горобец вплотную занялся теми, кому в самом скором времени предстояло не только вступить в бой, но и обязательно победить.

Матрос не обладал талантом неведомого ему Всесвятского, поэтому напутственных слов практически не было. Вся церемония подготовки выглядела значительно проще. Сбор очередного батальона, пристальный взгляд, пассы руками, несколько фраз, наполовину представлявших набор витиеватых матерных ругательств, и люди превращались в бойцов.

Общение с атаманом не повышало их воинского мастерства, зато напрочь лишало страха, а в душах оставалось одно всепоглощающее желание: во что бы то ни стало уничтожить врага. Поэтому когда полки двинулись к занятому офицерами полустанку, последних ожидал весьма неприятный сюрприз.

Что до самого Горобца, то он передал непосредственное командование прапорщику Косте, приставил к нему для наблюдения Григория и отправился в Починок формировать еще один полк.

В перспективе же следовало воспользоваться местными жителями. Он же подарил им жизнь, хотя мог этого и не делать, так пусть они помогут в грядущей битве с силами зла.

Ожидание затянулось. Порою казалось, что за лесом пыхтел паровоз, над деревьями всплывали клубы дыма. Словно среди затерянных лесных полян объявился дракон и теперь поджидал момента, чтобы наброситься на преграждавших ему путь людей, спалить их огнем, смести с лица земли, устремиться дальше на Смоленск, город, где мерещилась богатая пожива.

Но дракон почему-то медлил, не показывался, порою затихал совсем. Лишь изредка маячили на опушке какие-то люди. Разглядеть их толком не позволяло расстояние. Да и без всяких разглядываний было ясно, кто мог находиться в той стороне.

– Может, хотят дождаться ночи? – предположил Курицын, с самого появления следовавший за Георгием по пятам.

Орловский посмотрел на ясное небо, краешек выползающей из-за горизонта луны и прикинул, что ночь не даст нападающим никакого особого преимущества.

– Может, и хотят. Только, Иван Захарович, ночной бой требует от людей дисциплинированности и воинского мастерства. Ни того ни другого я пока у наших противников не заметил. Днем у них шансов побольше.

– Зато ночь – самое время для нечистой силы, не будь она лишний раз помянута, – убежденно произнес Курицын и перекрестился двуперстием.

Для степенного бородача нынешние земные битвы были отголосками извечной борьбы Бога с падшим помощником.

Пока Курицын неторопливо шептал про себя молитву, наконец вернулись кавалеристы Чаликова.

– Докладывайте, господин поручик. Связь установили?

– Так точно, господин подполковник! – Чаликов с шиком вздернул руку к козырьку фуражки. – На ваше имя от Аргамакова пришла телеграмма.

Он протянул командиру старательно свернутую ленту.

Орловский торопливо пробежал послание глазами, затем вернулся к заинтересовавшему его фрагменту.

Поручик, разумеется, успел ознакомиться с приказом начальства, однако тактично молчал.

– Что там, Георгий Юрьевич? – спросил Петров, подошедший на правах заместителя. От бронепоезда спешил Берлинг. На правах командира подчиненной части.

– Аргамаков вновь подтверждает приказ всячески беречь людей и при нажиме отходить к Смоленску. Бригада уже покинула город походным порядком и движется параллельно линии железной дороги. Вместе с ней против банды должна выступить юнкерская школа и один запасной полк. Последний – по почину правительства республики. Единое командование не назначено, но юнкера находятся в оперативном подчинении Аргамакова. Про запасных полковник не пишет больше ничего. Могу предположить по опыту, что мороки с ними будет намного больше, чем пользы. В решающий момент начнут митинговать, решать, стоит ли рисковать своей драгоценной шкурой… Короче, сами прекрасно представляете.

Офицеры кивнули. Они уже достаточно часто сталкивались с подобным. Вначале на агонизирующем фронте, позднее – здесь.

– И еще. Аргамаков сообщает, что далеко от Смоленска он отходить не станет. Насколько понимаю, опасается за тыл.

Орловский на мгновение задумался.

– Поручик! Поезжайте обратно. Сообщите Аргамакову, что приказ понят. И предупредите жителей, что на них надвигается банда. Пусть подготовятся к эвакуации.

Огорченный Чаликов привычно козырнул и заторопился к своим людям. Последовала короткая команда, и кавалеристы крупной рысью двинули прочь.

Они едва успели отъехать от полустанка, как в небе с треском выросло облачко разорвавшейся шрапнели. Чуть погодя от леса донесся звук орудийного выстрела.

– Бронепоезд? – ни к кому не обращаясь, спросил Орловский.

– Не похоже, господин подполковник, – ответил Берлинг. – На «хунхузах» стоят горные пушки, а здесь явно стреляла полевая.

Еще одна шрапнель разорвалась, довольно далеко не долетев до полустанка.

Берлинг невольно хмыкнул. Как истинный артиллерист, он не мог понять подобного неумения.

– Разрешите подавить, господин подполковник?

– Не стоит. Все равно стрелять они не умеют, – качнул головой Орловский.

Загрохотало чаще. Вражеские артиллеристы изо всех сил имитировали огневую подготовку. Вот только никак не могли выставить правильный прицел.

– Идут!

От леса показалась густая цепь. На этот раз она шла намного ровнее, чем при атаке на Рябцево. Следом за ней появилась еще одна.

До них было еще очень далеко, и Орловский в последний раз двинулся в обход позиций.

От леса наступало штыков пятьсот, не меньше, но солдаты отряда не выказывали ни тени беспокойства. По примеру недавнего боя люди успели убедиться в собственном преимуществе. Преимуществе обученных и дисциплинированных солдат над собравшимся разномастным сбродом.