Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вспомнив о любимце, Махмудов почувствовал, что ему хочется увидеться с ним. Он спрыгнул с ползущего по подземной дороге корабля и пошел следом за ним к озеру. На берегу, выбрав камень посуше, он присел и, опустив голову к самой воде, позвал своего друга ультразвуком. Крик был без слов, скорее некое вибрирование горлом, но монстр знал, что это зовут его. Знал и того, кто зовет. А потому он быстро поплыл на звук, но не так, как любил делать обычно – вздымая и гоня перед собой волну. Нет, Хранитель подплыл глубоко под водой, медленно вынырнув лишь у самого берега. Осторожно выставив ушастую голову из воды, он удивительно грациозно вытянул шею и почти коснулся голема морщинистым выростом над зубастой пастью. Бронзовый ласково провел рукой по подставленной морде.
– Хорош, Хранитель, хорош! Давно я тебя не видел. Как ты тут без меня? – просвистел голем ультразвуком. – Небось забыл совсем?
Монстр закрыл и открыл громадные глаза и шумно выдохнул воздух.
– Чем кормили тебя? – продолжал Махмудов. – Мясо давали? Или только рыбой питался? Хранитель вздохнул еще горше.
– Козлы! Ну погоди, придет моя власть, я тебе сюда столько дичи нагоню, столько сладкой человечины получишь, что смотреть на нее не захочется.
Монстр фыркнул.
– Что, не хочешь людишек? – удивился Ваха.
Голова чудовища дернулась в сторону. Как ни странно, бронзового тоже передернуло от отвращения.
– Это что за новости? – опешил Махмудов. – Ты мне кончай тут носом водить! А может, ты заболел? Хотя нет, как ты можешь заболеть, когда в тебя столько «Авиценны» влили? Нет, тут что-то другое! А может, ты капризничаешь потому, что тебя обидели?
Хранитель вдруг коротко, совсем по-детски вскрикнул и закивал головой.
– Обидели? – Голем зло прищурился. Его и без того маленькие глазки стали еще меньше. – Кто? Кто тебя обидел?
Вместо ответа в голема полетел такой эмоциональный заряд, что тому самому захотелось, крича и вопя, крушить, ломать, рвать врага зубами, впиться ему в горло и почувствовать солоноватый вкус его крови.
Эта нарисованная воображением Вахи картина привела его в такое возбуждение, что он почувствовал – если не отведет душу на ком-то сейчас же, немедленно, то просто лопнет от злости. И этот «кто-то» вдруг явственно встал перед глазами! Как это получилось и почему именно сейчас, бронзовый понять не успел, его внимание было занято другим. Дело в том, что в его воображении всплыл образ абсолютно незнакомого молодого человека. Это было невероятно, Махмудов мог поклясться, что видит этого парня впервые, голем просто не мог объяснить, откуда он взялся у него в голове. Это было похоже на бред, безумие, но представить себе, что он, Ваха, голем, бронзовый, негласный хозяин тысяч жизней, сошел с ума! Да это же невозможно!
– Кто это? – прошептал в растерянности Махмудов. – Кто?
Неожиданно его пронзила боль, чудовищная, жгучая, парализующая все тело! Но боль эта исходила не извне, а из собственной головы, от того самого парня, который взялся неизвестно откуда, утвердился в Вахином сознании и теперь мучил его. Это было невероятно, но боль была настоящая, она была нестерпима, и голем не мог ее прекратить.
А человек, мучивший его, не останавливался. Он все бил и бил! Словами бил! Нет, не словами – криком.
Да-да, он кричал. Он все время кричал. Но изрыгал он не слова, одну только боль. Он излучал эту боль! И ей не было конца…
Махмудова спасло от смерти падение. Теряя сознание, он рухнул в озеро. Холодная вода быстро привела его в чувство. Да и Хранитель, воспринявший падение друга как приглашение поиграть, несколько раз лизнул его своим шершавым языком. Что было не слишком приятно – запашок из пасти монстра был тот еще.
– Все-все, я в порядке! – Ваха уклонился от ласк приятеля. –Мне уже лучше, оставь это!
Боевик вылез на берег и отполз на сухое место. Наваждение прошло, но память о нем осталась. И страх, что этот крикун может вернуться в его мозг, тоже остался!
Махмудов растерянно посмотрел по сторонам. Что же, в конце концов, произошло? С чего вдруг примерещился ему этот оборванец? Он его никогда в жизни не видел, значит, и вспомнить не мог. Так откуда ж он взялся?
Голем встретился взглядом с Хранителем. В его больших глазах было столько боли, столько участия! Бронзового вдруг осенило. Это же его воспоминания! Хранителя! Потому-то он такой невеселый, даже есть не хочет. Несчастного беззащитного монстра избили! Хлыстом! Хлыстом?!!! Кто же мог это сделать?
– Рыков! – вслух произнес голем обжегшую его догадку. – Рыков, сука рваная, так вот ты чем занимаешься в подземелье? Ну, гаденыш, погоди! Ну, ты себе нашел врага! Ладно, малыш, я все понял. – Бронзовый протянул руку, и кожистый нос ткнулся в раскрытую ладонь. – Я отомщу за тебя. Я ему так отомщу… И этот урод Мохов! Что он делает в этом подземелье? Чем он занимается, когда у него всякая шваль тут шляется?
В голове вновь вспыхнула картинка из чужих воспоминаний. На этот раз Махмудов испугался не так, как в первый раз, и почти сразу понял, что это Хранитель передает ему то, что видел в подземелье. Случись это при иных обстоятельствах, бронзовый, наверное, обрадовался бы, открыв такую способность у инопланетного животного, но только не сейчас. Чему было радоваться, видя, как глиняный, командир роты, призванной охранять комплекс, стоит и мирно беседует с беглецами.
– Ты это точно видел? – спросил Махмудов. Хранитель мотнул головой.
– Сегодня?
То же движение.
– Значит, сегодня ты видел Мохова с беглецами? С чужими людьми? – Бронзовый заметно оживился. Теперь ему стало понятно, почему чужакам, не знакомым с устройством подземелья, так долго удается водить за нос своих преследователей.
– Слушай, малыш, а повторить свой фокус сможешь? Если я приведу сюда еще одного голема?