Позже Дел Аглиос в одиночестве ужинал в своей палатке, обложившись рапортами центурионов, квартирьеров, хирургов и ветеринаров. Армия находилась в отличном состоянии, и он составлял послание на восточный фронт Гестерису, спрашивая о новостях и сообщая о первом контакте с противником. Кружка сладкого чая испускала ароматный пар у его левой руки, а чашка с заячьим бульоном стояла справа, прямо на рабочем столе.

— Можно, генерал?

Он поднял голову. У входа стоял мастер-инженер. Рован Неристус, застенчивый лысоватый мужчина со слабым телосложением, совершенно не подходившим для жизни в действующей армии. Роберто не мог сказать толком, как инженеру удается выживать, но каждый следующий день был благом для армии. Неристус обладал блестящим умом и острым языком. В армии его любили. Роберто часто говорил, что хотя он сам — генерал, но последним человеком, который погибнет в его армии, будет Неристус. Он пригласил инженера войти.

— Чем могу быть полезен, Рован?

По традиции в каждом легионе и але должен существовать свой собственный отряд инженеров, но Роберто решил создать отдельное формирование. Оно включало в себя двести человек. Хотя каждый его член номинально прикреплялся к какой-то из манипул легиона, эти люди были слишком важны, чтобы рисковать ими в бою. Роберто всегда говорил, что если фермеры и гончары должны сражаться, то для лучших плотников, кузнецов, ученых и каменщиков найдутся дела поважнее. Если, конечно, им не грозит удар мечом в брюхо. Тогда они должны вступить в бой.

Неристус сдернул шапку с головы и прошел в палатку. Его руки, лицо и одежда перепачкались в смазке. Ему было далеко за пятьдесят, так что он приближался к пожилому возрасту. Роберто задумался: инженера хоть когда-нибудь волновала его внешность? Маловероятно.

— Спасибо, что привел себя в порядок перед визитом к своему командующему. Я рад, что ты так уважительно ко мне относишься.

— От этого мало толку, Роберто, — ответил Неристус. У него всегда были проблемы с субординацией. И уж с глазу на глаз — определенно. — Я еще не закончил работу.

— Итак?..

— Ну, насколько я понял, мы просидим здесь до дуса, пытаясь выманить этих цардитов со склона, если не выведем вперед баллисты.

— А, так ты теперь еще и тактик? Твои способности растут.

Неристус указал пальцем на свои глаза.

— Они у меня еще в порядке, — заявил он. — И я знаю, что у нас нет такого количества людей, чтобы тратить жизни на атаку вверх по склону. Тем более если помнить, что ждет нас дальше.

— Верно, — согласился Роберто.

Что-то за этим стояло. Что-то хорошее, иначе Неристус не явился бы к нему. Он ощутил прилив радостного возбуждения.

— Так что нам нужно в ближайшее время убедить противника спуститься со склона в долину — иначе мы рискуем, что к ним подойдет подкрепление.

Зануда, этот Неристус. Неплохое свойство, хотя порой оно заставляло его произносить вслух нечто ясное как божий день. Роберто решил его не прерывать. Иначе мастер доберется до сути не раньше утра.

— Мои плотники работали с разными сортами древесины, которую нам продают сирранцы. У некоторых видов бука очень интересные свойства. Он обладает большой прочностью и одновременно гибкостью. Это значит, что мы можем… — Неристус замолчал. — У тебя найдется время выйти и посмотреть?

Роберто пожал плечами.

— А дело того стоит? — спросил он, решив немного подразнить собеседника.

Неристус непонимающе воззрился на него.

— Я никогда не трачу даром чужое время.

Мастерские инженеров развернули у задних ворот — как можно дальше от Роберто, чтобы не мешать ему шумом. Они были залиты ярким светом и почти невыносимо раскалены горнами. Удары молота по металлу разносились под ночным небом, смешиваясь со звуками пилы, фрезы и напильников.

— Ты не даешь своим подчиненным спать? — спросил Роберто, пока они шли к открытому входу в палатку.

— Телу нужно меньше сна, чем мы думаем. И потом, мы любим свою работу, — ответил Неристус. — Нам сюда.

Он провел генерала в правый угол, где на земле стояли две баллисты. Окружавшие их работники поспешно выпрямились для приветствия. Роберто ответил коротким кивком.

— Продолжайте. — Он повернулся к Неристусу. — Так, на что я смотрю?

Неристус прищелкнул пальцами.

— Закрутите эти две, — приказал он своей команде. — Смотрите, генерал.

Роберто смотрел. Двое мужчин стали закручивать вороты в задней части обоих орудий. Окованный железом деревянный стержень-рычаг, больше всего похожий на гигантский лук, начал сгибаться, по мере того как канат скручивался и напрягался. Дерево и канат трещали, ползун тащил тетиву лука назад по ложу метательного снаряда. Одна тетива со щелчком встала на спусковой рычаг. Спустя какое-то время то же сделала вторая. Заряжающие отошли. Роберто нахмурился. Он на всякий случай всмотрелся еще раз, но разница, несомненно, была.

— Ты отвел спусковой рычаг этой баллисты дальше, чем у первой. Почему?

Глаза Неристуса заблестели.

— Сирранский бук великолепен! — ответил он, похлопав ладонью по второй баллисте. — Посмотри, какая у него прочность на изгиб! Она на пятнадцать процентов выше!

— И насколько дальше она выстрелит? — Роберто улыбнулся.

— На шестьдесят ярдов, не меньше. Я изготовил новые рычаги для всех, генерал, — объявил он. — И с твоего позволения я могу установить их к завтрашнему утреннему маршу.

— А точность стрельбы?

— Сможем поэкспериментировать на цардитах, если хочешь, — сказал Неристус.

Это резко меняло будущую картину боя. Дел Аглиос радостно кивнул.

— Рован, ты гений, а твои инженеры — гордость Конкорда! Сделай это, — приказал он, — Завтра нас ждет великий день.

* * *

Еще до начала сухого, но пасмурного рассвета распорядок изменений тактики был передан по команде. Армия выходила так же, как и в первые четыре дня, но на этот раз существовала настоящая уверенность, что кровь прольется. Неристус этим утром шел со своими повозками, и это зрелище придало Роберто еще больше уверенности. Баллисты освободили от пологов, и свежее масло блестело на новых буковых рычагах.

Легионы построились, как раньше, но на этот раз паузы не последовало. Наступление началось, как только развернули боевой порядок. Оно было медленным и четким. Роберто приложил увеличительную трубу к глазу, проверяя, есть ли перемены в реакции цардитов, но заметного передвижения не наблюдалось. Их пехота стояла одной сплошной цепью с центральной фалангой. Позади наготове располагались лучники, кавалерия прикрывала фланги.

Кавалерия Дел Аглиоса стояла чуть позади. Шестьдесят лишних ярдов означали, что баллисты смогут начать стрельбу по цардитам поверх голов его пехоты раньше, чем гастаты окажутся в пределах досягаемости стрел противника. Это обнаружит слабость в позиции врага. Хотя цардиты имели тактическое преимущество, находясь выше по склону, у них почти не оставалось места для маневра при отступлении — они сразу же окажутся в собственном лагере. У них не будет другого пути, если им захочется уйти из-под обстрела баллист.