Голова Бонни свесилась набок, Билли видел лишь ухо и мертвенно-бледную щеку. Он склонился и зашептал, преодолевая рыдания:

— Я… не знаю, что делать… Я думаю, что оттуда, где ты сейчас, ты все видишь и слышишь… и если ты слышишь мои слова… помоги мне. Я… не очень-то справляюсь. Мне нужен какой-нибудь знак… или что-то такое. — На щеку Бонни упала его слеза. Он смахнул ее пальцем. — Ты моя невеста… моя бессмертная возлюбленная. Верю, что когда-нибудь мы снова будем вместе.

— Ладно. Что я должен сделать? — снова обратился он к дракону и сэру Патрику.

Клефспир оскалил клыки.

— Позволь мне отнести Бонни к Моргане.

— Нет, Билли! — вскричал сэр Патрик. Он схватился за край валуна, и голос у него осекся. — Ты… не… должен!

— Это единственный способ спасти ее. — Взмахом хвоста дракон показал на другую сторону моста. — Спроси Патрика. Знает ли он, как вернуть ее к жизни?

Билли подождал ответа сэра Патрика, но седовласый джентльмен с пепельным лицом тяжело опустился на валун.

— Ты сам видишь! — проревел Клефспир. — Его молчание красноречивее слов! Я тебе говорю: поверь в свои победы, с которыми ты прошел через круги, в те испытания, которые выдержал, доказывая, что ты — настоящий король. Я рассказал тебе, как спасти жизнь Бонни. Патрик требует от тебя принести в жертву невинного агнца, положить конец драгоценной жизни, лишь чтобы исполнились пустые обещания, выцарапанные на древнем камне.

Сэр Патрик с трудом добрался до края моста. Он казался слабым и дряхлым.

— Билли, ты в самом деле обладаешь мощью и талантами, но верь в Того, кто наделил тебя ими. Ни Мерлин, ни профессор Гамильтон не могут лгать. Мост — это единственный путь.

Дракон выпустил очередной шар огня.

— Отойди, обманщик, или я сделаю из тебя живой факел!

Сэр Патрик сорвал с себя черный плащ и выпрямился.

— Изрыгай огонь, Клефспир! Я готов пожертвовать собой, чтобы Билли увидел свет истины.

Билли пинком отбросил камешек у своих ног.

— Вы оба можете спорить хоть до Судного дня, а я так и не узнаю, кто же говорит правду. Я чувствую, что вы что-то скрываете. Может, вы оба лжете.

Клефспир развернул крылья и взревел:

— Я твой отец! Когда это я тебе лгал?

Билли сделал шаг назад. Лицо его залил пот.

— Когда ты лгал мне? — ломающимся от волнения голосом спросил он. Он снова поднял Бонни, голова которой легла ему на плечо. Его напряжение вырвалось в скорбных словах: — Вся моя жизнь была ложью, и причина ее — ты! Ты должен был рассказать мне, кем ты был в давние времена! — Слезы капали на рубашку Бонни, но Билли не обращал на них внимания. — Я думал, что простил тебя, но сейчас понимаю, что нет.

Билли взошел на мост и двинулся по нему. Клефспир послал струю огня поверх его головы.

— Нет, Билли! Ты играешь жизнью Бонни!

Жар пламени опалил лицо Билли. Он остановился. Голос его был полон гнева.

— Ты сказал, что веришь в меня, а сам хочешь остановить меня, доказав тем самым, что ты лжец?

Взмахнув крыльями, Клефспир отлетел в сторону и огромным стервятником устроился на парапете, вытянув над пространством моста длинную шею.

— Если ты хочешь смерти Бонни, — он мотнул головой в сторону сэра Патрика, — то иди.

Медленно двинувшись дальше, Билли оглянулся на величавого дракона с горящими глазами. Лучи солнца омывали красноватую броню чешуи, и она сверкала, как блестки. На пути у Билли тень от парапета образовывала крест. Он остановился в центре моста, опустился на колени, положил Бонни на камни в самом центре креста и посмотрел в небо.

— Я решил предоставить Господу позаботиться о ней. Если Он решит вернуть ей жизнь, уверен, он сможет сделать это и здесь. Знаю, что я не смогу этого сделать.

Дракон и сэр Патрик, казалось, были в растерянности.

— Хм-м-м-м… — протянул дракон. Опустив голову, он заглянул Билли в глаза. — То есть ты отказываешься от всех прав на нее?

— Пожалуй. Я не…

— Это все, что я хотел услышать. — Раскинув крылья, Клефспир спрыгнул с парапета, одним движением схватил тело Бонни когтями и взмыл с ним в воздух.

Мощный порыв воздуха, поднятый крыльями, отбросил Билли назад. Он схватился за шершавый парапет, провожая глазами Клефспира, который, проплыв над долиной, прямиком полетел к горам в дальнем конце ущелья.

— Билли! — закричал сэр Патрик, махая руками. — Я не могу пересечь мост. Ты должен последовать за ним!

Билли развел руки.

— Что я сделал не так?

— Ничего! Ты действовал по вере, и Господь почтит тебя. А теперь отправляйся!

Билли кинулся назад и пробежал по уступу, не отрывая глаз от улетающего дракона. Сможет ли он добраться до него? Не ведет ли избранная тропа в тупик? Билли взмахнул руками и помчался так быстро, как только мог. По тропе или не по тропе, но он найдет путь.

Эшли и Шайло держались за руки, стоя перед Хартанной, которая распростерлась на земле. Профессор и Мэрилин что-то шептали ей на ухо.

— Похоже, они рассказывают, как мы узнали о гибели Бонни, — сказала Эшли. — Как ее огонек перестал светиться в шестом круге и что Барлоу видел с помощью пояса Билли.

— С помощью его пояса? Может, ты и мне объяснишь?

— Понимаешь, когда Билли вошел в…

В динамике захрипел голос Барлоу:

— Мисс Столворт, боюсь, я не сумею рассказать о том ужасе, который только что видел.

— Рассказывайте, Барлоу, — приказала Эшли. — Хуже смерти Бонни уже ничего не будет.

Голос Барлоу окреп.

— Дракон улетел с телом Бонни. Билли преследует его!

— Но что это значит? — спросила Эшли.

— Мне обязательно нужно попасть туда, — шепнула Шайло.

Эшли исподлобья взглянула на нее:

— Почему ты хочешь это сделать?

— Я знаю, зачем Моргане тело Бонни, и знаю, как остановить ее.

— А Уолтер не справится? Пошлем ему письмо.

— Нет! — нетерпеливо возразила Шайло. — Мы не знаем наверняка, что Бонни мертва. А значит, остается возможность ее спасти. Но только я смогу это сделать!

— О’кей, о’кей! Но я не знаю, в каком круге Аполло. Ты можешь вернуться не в то место и окажешься совсем одна.

— Эшли, ты запрограммировала меня, чтобы я прервал тебя, когда мой ИИ определит необходимость снабдить тебя информацией, — провозгласил Ларри.

— Излагай!

— Сигнал Аполло претерпевает драматические изменения, возможно, он в самом отдаленном регионе домена. Есть веские основания предположить, что Уолтер внес его в седьмой круг.