— Не.

— Уверен?

— Уверен.

Он несколько раз мотнул головой:

— Я эту срань не знаю куда девать. Хоть задаром раздавай.

Я протянул ему свою здоровую руку:

— Береги себя, Ефим.

Он обхватил меня за плечи и поцеловал в обе щеки. От него все еще пахло ветчиной и уксусом. Он обнял меня и постучал кулаками мне по спине. Только после этого он пожал мне руку:

— Ты тоже, друг. Береги себя, паскуда.

В общем и целом сочельник получился интересным.

Сразу уехать из трейлерного парка нам не удалось, потому что Хелен и Тадео обмарали штаны, когда Ефим с Павлом за время, которого может хватить, чтобы прикурить сигарету, прикончили четверых человек. А потом Тадео грохнулся в обморок. Но это произошло уже после того, как мы с Ефимом обсудили Blu-Ray-плееры и электронные книги. Мы по-русски обнялись и тут же услышали грохот. Тадео лежал на полу и хватал ртом воздух, как рыба, которую волной вышвырнуло на берег.

— Лично я, — сказал Ефим, — не уверен, что этот мелкий справится с тяготами страхового бизнеса.

С минуту мы стояли возле «субурбана» — Аманда с ребенком, Софи и я. Софи дрожала, курила и виновато смотрела на меня, извиняясь то ли за курение, то ли за дрожь, — я так и не понял. Павел велел нам ждать, а сам вернулся в трейлер. Когда он вышел, в руках у него были два Blu-Ray-плеера.

Внутри кто-то заводил бензопилу.

Павел протянул мне Blu-Ray-плееры.

— Смотри и наслаждайся. Do svidanya.

— Do svidanya.

Я подошел к багажнику «субурбана» и крикнул Павлу, который как раз открывал дверь трейлера:

— У нас ключей нет!

Он посмотрел на меня.

— Ключи у Кенни. В кармане.

— Сейчас, минуту.

— Слушай, Павел!

Он обернулся ко мне, одной рукой держась за ручку двери.

— У вас там лед есть? — Я поднял обожженную ладонь.

— Погляжу.

Он исчез в трейлере.

Я поставил плееры на землю возле багажника, и в этот момент зазвонил мой мобильник. На экране высветился номер Энджи. Я раскрыл мобильник как можно быстрее и отошел от «субурбана» к реке.

— Привет, милая.

— Привет, — сказала она. — Как ты там?

— Хорошо. Погода отличная. — Я дошел до речной косы и остановился, глядя на коричневые воды реки Чарльз, по которым проплывали льдины. — Тридцать восемь градусов. Или даже тридцать девять. Небо голубое. Больше похоже не на Рождество, а на День благодарения. А у вас там как?

— Градусов пятьдесят пять. Габби в восторге. Площадки, деревья, лошадиные повозки. Масса новых впечатлений.

— Значит, вы там еще побудете?

— Еще чего. Сегодня сочельник. Мы уже в аэропорту. Посадка через час.

— Я же тебе не звонил. Откуда ты знаешь, что можно возвращаться?

— Бубба сказал.

— Да неужели?

— Он сказал, что в Бостоне отстреливать русских ничуть не сложнее.

— Веский довод. Тогда ладно. Возвращайтесь домой.

— Ты со всем разобрался?

— Разобрался. Подожди-ка.

— Чего?

— Погоди секунду. — Я прижал телефон к уху плечом. С мобильником это всегда сложнее, чем с обычной трубкой. Извлек из кобуры свой «кольт-коммандер» 45-го калибра. — Ты еще тут?

— Тут.

Я выщелкнул обойму и передернул затвор. Потянул его назад, снял и швырнул в воду.

— Что ты там делаешь? — спросила Энджи.

— Выбрасываю свой пистолет в реку Чарльз.

— Врешь.

— Не вру. — Я закинул обойму в медленный речной поток. За ней последовала рукоять. Теперь у меня в руках оставались только одна пуля и рама. Я задумчиво посмотрел на то и другое.

— Ты только что выкинул свой пистолет? Сорок пятый?

— Да, мэм.

Я бросил раму по широкой дуге, и она упала в воду с громким всплеском.

— Милый, он понадобится тебе для работы.

— Нет, — сказал я. — Больше я этим дерьмом заниматься не буду. Майк Колетт предложил мне работу у него в транспортной компании. И я собираюсь согласиться.

— Ты серьезно?

— Знаешь что? — Я обернулся и посмотрел на трейлер. — Когда только начинаешь, думаешь, что должно случиться нечто из ряда вон выходящее, чтобы тебя пробрало. Мальчик в ванне в девяносто восьмом. Случай в баре Джерри Глинна. Бункер в Плимуте… — Я сделал глубокий вдох и выдох. — Но под кожу проникают не эти моменты, а всякие мелочи. Меня угнетает не то, что люди готовы сожрать друг друга за миллион долларов, а то, что они с удовольствием делают это за десять. Мне уже абсолютно наплевать, изменяет кому-то его жена или нет, потому что он, скорее всего, это заслужил. А все эти страховые компании? Я помогаю им доказать, что клиент только прикидывается, что у него травма шеи, а они, в свою очередь, аннулируют половину страховок, стоит на горизонте замаячить экономическим трудностям. Последние три года каждое утро, когда я сижу на кровати и обуваюсь, мне хочется заползти обратно под одеяло. Потому что я не хочу заниматься тем, чем вынужден заниматься.

— Но ты ведь много хорошего сделал. Ты это знаешь?

Я так не считал.

— Сделал, сделал, — настойчиво повторила она. — Все, кого я знаю, врут, нарушают данное слово, и у всех есть оправдание. Все, кроме тебя. Ты этого никогда не замечал? За двенадцать лет ты дважды пообещал, что найдешь эту девочку во что бы то ни стало. И нашел. А почему? Потому что ты, милый, дал слово. Может, для всех остальных это не значит ничего, но для тебя это много значит. Что бы сегодня ни произошло, ты нашел ее дважды, Патрик. Когда больше никто и пытаться не хотел.

Я смотрел на реку. Хорошо бы спрятаться под ее водами.

— Я понимаю, почему ты больше не можешь этим заниматься, — сказала моя жена, — но я даже слышать не хочу про то, что все это было бессмысленно.

Какое-то время я просто стоял и смотрел на реку.

— Кое-что из этого имело смысл.

— Кое-что имело, — сказала она.

Я смотрел на голые деревья на фоне безоблачного неба.

— Я правда больше не могу. Хватит. Тебя это устраивает?

— Стопроцентно, — сказала она.

— У Майка Колетта удачный год. Бизнес процветает. В будущем месяце он открывает новый склад неподалеку от Фрипорта.

— А у тебя богатый опыт. Ты студентом подрабатывал на разгрузке… Ты действительно видишь себя в этой сфере через десять лет?