— Пол?

— Пола! Ты чего, глухая, нахрен? П-О-Л-А… Пола!

Фрэнки оглядела матрац.

— Нет, никакой Полы здесь нет. Хотя вот написано: «Собственность жирной кобылы». Это ты?

Находившиеся в комнате женщины все как одна раскрыли рты и попятились, пытаясь встать как можно дальше. Пола, явно не привыкшая к таким дерзким ответам, изумленно выпучилась на Фрэнки:

— Что ты сказала?

Фрэнки медленно поднялась на ноги и оказалась перед женщиной лицом к лицу. Придвинулась так близко, что они почти соприкоснулись грудями. Затем вынула изо рта сигарету и дыхнула дымом Поле в лицо:

— Сказала, чтоб ты, сука, отвалила, пока я не надрала твою жирную задницу. С этих женщин хватит и того, что с ними делают те мужчины. Им не нужно, чтобы еще ты, дура, портила им жизнь. А теперь исчезни.

Движение Полы было быстрым, но Фрэнки ее опередила. Толстуха замахнулась кулаком, целясь ей в щеку, но Фрэнки увернулась. Тогда Пола выбросила вперед другую руку и вцепилась Фрэнки в дреды, яростно их выкрутив.

Фрэнки, крякнув, подняла перед собой еще горящий окурок и ткнула им противнице в глаз. Пола с криком отпустила волосы Фрэнки и, схватившись за лицо, отпрянула назад. Фрэнки прицелилась ей в живот и ощутила, как ее нога погрузилась в рыхлую плоть. Крича от боли, Пола упала на колени.

— Я тебя убью, сука, — завыла она. — Мой глаз! Убью, нахрен!

Остальные женщины тоже закричали, единодушно поддерживая новенькую. Дверь распахнулась, вбежали два привлеченных шумом охранника. Увидев перепалку, они остановились и, с явным удовольствием, принялись наблюдать, быстро делая ставки на победителя.

Пола вслепую рванулась вперед, пытаясь схватить Фрэнки за ноги, но та отскочила назад и стремительно обошла скорчившуюся женщину. Когда Пола повернулась к ней, Фрэнки залепила ей пощечину, а потом ударила еще раз — тыльной стороной ладони. Ощущение было такое, будто она шлепнула по говяжьей туше — ее рука тотчас онемела. Раны, что она получила при изнасиловании, начинали вскрываться, и она поняла, что драку нужно скорее заканчивать.

Пола вдруг поднялась на ноги и, в ярости исходя пеной, бросилась на противницу. Фрэнки опять попыталась отступить в сторону, но на этот раз здоровячка оказалась быстрее. Навалившись всей своей массой, она повалила ее на пол, придавив Фрэнки так, что у той перехватило дыхание. Затем Пола боднула ее головой и принялась колотить по груди и лицу, избивая до потери сознания. Фрэнки пыталась кричать, но обнаружила, что не может.

Остальные женщины окружили их. Некоторые криками подбадривали Полу, но большинство все так же открыто болело за Фрэнки.

Пола запрокинула голову и снова нанесла ею удар. Но за миг до того, как он обрушился на нее, Фрэнки открыла рот и укусила противницу за нос. По языку потекла кровь вперемешку со слизью, но она вгрызлась только сильнее. Пола, все еще лежавшая на ней, забилась, неистово затрясла головой, но Фрэнки лишь стискивала зубы.

Наконец Пола мощным усилием откинулась назад, и Фрэнки вдруг снова обрела способность дышать — как только выплюнула кончик носа своей соперницы.

Пола словно напрочь о ней забыла. Обезумев от боли и шока, она закрыла лицо руками. Между пальцами лилась кровь — как из носа, так и из правого глаза.

Фрэнки двинулась к ней, намереваясь убить.

Один из охранников выстрелил в воздух. Фрэнки остановилась. На них посыпалась штукатурка, и только что ликовавшие женщины бросились врассыпную.

— Довольно, — заявил охранник. — Отойди.

Нацелив свое оружие на Фрэнки, они подошли к соперницам и отвели залитые кровью руки Полы от лица.

— Выведите ее и пристрелите, — небрежно приказал один из охранников. — Эта новенькая будет ей хорошей заменой. Эта все равно была слишком жирная.

С некоторым усилием они выволокли рыдающую женщину из комнаты. За ней тянулся кровавый след.

На мгновение в помещении воцарилась тишина, а потом все женщины разом заговорили. Фрэнки пожимали онемевшие руки, радостно похлопывали заплывшую синяками спину.

— Она была ужасная, — сказала Джина. — Избила несколько девочек, даже сама их насиловала между сменами.

— Не за что, — пробормотала Фрэнки, падая на кровать. — А сейчас дай мне еще сигаретку, пожалуйста.

Джина, кивнув, поднесла ей сигарету. Еще несколько женщин также предложили свои пачки.

— А сейчас, — начала Фрэнки, — расскажите мне все, что нужно знать об этом месте, чтобы я придумала, как нам отсюда выбраться.

***

Внутри вертолета было очень тесно, и Бейкер испытал приступ клаустрофобии еще более неприятный, чем тот, что охватил его, когда он взбирался по шахте лифта, покидая Хейвенбрук. Вместе со Скипом и Червем они сидели спина к спине на полу. Руки и ноги были связаны. Шоу, МакФарланд и Гонзалес устроились вокруг. Торрес находился впереди, рядом с пилотом.

— Мы заметили немного впереди, полковник, — крикнул Торрес поверх рева двигателей, и Шоу понимающе кивнул.

Заговорив, Шоу не повысил голоса, но Бейкер прекрасно его понял, несмотря на шум.

— Нравится вид, профессор Бейкер?

— Не особенно, полковник. Боюсь, отсюда мне мало что видно.

— Сейчас будет лучше, профессор. Обещаю, вы все увидите. А сейчас расскажите, остался ли в Хейвенбруке кто-нибудь в живых.

— Как я уже вам говорил, насколько мне известно — нет. Но Хейвенбрук — это очень большая база! Вы даже представить не можете ее масштаб. И я не могу ничего утверждать, особенно, когда дело касается некоторых закрытых зон, так как я там никогда не бывал.

— Понятно. — Шоу спокойно состриг себе ноготь. — То есть вы на этом настаиваете. Я нахожу странным, что вы, как научный руководитель, никогда не бывали в каких-либо секторах.

Бейкер пожал плечами:

— Это правда. Центр включает в себя несколько отдельных организаций.

— И сейчас оттуда все ушли?

— Верно, — ответил Бейкер. — Оставался только я.

— Только вы и этот… Об… так ведь вы его назвали, да?

— Верно, — повторил Бейкер. — Об, так он сам себя назвал. Поймите, полковник, эти существа — Об называл их сиккизм — не те люди, которых мы знали, когда они были живы. Как только тела умирают, твари вселяются в них. Используют их как средство передвижения, если хотите.

— Поразительно. А почему, по-вашему, они овладевают телами только после того, как жертва погибает?

— Потому что эти сиккизм занимают то место, где находилась душа. Судя по всему, где-то в мозгу. Душа должна покинуть тело прежде, чем они получают возможность войти.

— Душа, значит? Тогда скажите мне, профессор, если это так, то почему животные тоже становятся зомби? У животных разве есть душа?