– Сложно быть тобой.

– О да, – вздохнула я.

– Значит, ведомая тоской и неопределенностью, ты не будешь есть на ночь булочки, которые я купил?

– Буду!

– Лучше бы ты боялась набрать лишние килограммы.

– Со страхами надо бороться. Два часа ночи – отличное время, чтобы начать. Вперед! Уничтожим коварные булки!

Я все равно сегодня не усну. А завтра будет завтра.

– В деловом костюме лично меня ты привлекаешь больше, чем в костюме шлюхи, но я не очень понимаю, зачем ты его надела.

– В смысле?! – Я резко обернулась. – Ты же сам сказал, что в суде принят деловой стиль. Я нашла самый деловой костюм.

Брючный, довольно стильный даже для этого мира. Я потратила несколько часов, чтобы в него впихнуться вместе с крыльями и даже освоила экспресс-курс кройки и шитья. Как же не хватало ютьюба с его мастер-классами на любой случай жизни!

– Да, но тебя не пустят на суд.

Я поперхнулась кофе и закашлялась. Такая мысль в голову не приходила.

– Почему?! Я – жертва! Жертве что, нельзя наблюдать за судом над убийцей?

– Нет, если суд инициирован и контролируется лично королем, которому ты почти в прямом смысле наплевала в чай.

– Да я перед ним на колени встала!

– Да не приведи Таара, чтобы передо мной так на колени вставали! Он до сих пор, поди, в кошмарах вскакивает.

– Это несправедливо!

– Да, но подобные заседания закрыты от посторонних. И тебя туда не пустят. Я не вижу причин тебе ходить. Отдыхай и настраивайся на вечер. Он выдастся не из легких.

– Не могу. Я должна ее увидеть.

Мы замолчали, но в воздухе отчетливо повисла фраза «Если Брина умрет».

– Это всего пара секунд.

– Хоть так.

– Хорошо. Идем.

– А почему тебя пускают?!

– Я – представитель семьи.

– Серьезно? Бастиан доверил тебе быть представителем?

– Я довольно неплох. Даже Бастиан это понимает.

– А ее не могут оправдать?

Похоже, у меня в голосе прозвучала такая надежда, что Кейман посмотрел с сочувствием.

– Нет, Делли, ее не оправдают. Это принципиальный вопрос для короля.

– Ненавижу, когда меня так называют, – пробурчала я, отставляя в сторону едва тронутый кофе.

Дорога до здания суда в утренний час заняла всего ничего, мне показалось, что вот мы сели в экипаж – и вот уже выходим к лестнице, ведущей в большое куполообразное здание с кривоватой барельефной совой наверху.

Это был целый комплекс, кремль, и здание суда было лишь фасадом. За ним, спрятанные за высоким забором, находились и корпус стражи, и зал исполнения приговоров, и одни боги ведали что еще. Хотя нет… с богами опять промашка, разве что Крост имел хоть какое-то представление. Но он не спешил делиться знаниями и пребывал в странной задумчивости. Боялся ли хоть немного, что не удастся спасти Брину? Сожалел ли об ученице, которая стала очередной жертвой его же воспитанника?

Изнутри здание напоминало старинный университет: неуловимый запах старого деревянного пола, пыли и суеты навевал странное возбуждение. Я привлекала внимание, на меня смотрели все: судьи в темно-синих длинных мантиях, посетители всех стихий и мастей, даже бойкие сотрудницы, в одинаковых платьях и вечно куда-то спешащие, нет-нет да и бросали на нас с Кростом заинтересованные взгляды.

Заседание по делу Брины вопреки моим ожиданиям оказалось совершенно неинтересным, почти рядовым. Не толпились журналисты, не собирались зеваки. Только избранные: несколько сотрудников, законник ди Файров, Бастиан, мы с Кростом и пришедший в самый последний момент судья.

Я честно старалась не слишком пялиться на Бастиана, понимая, что момент не слишком подходящий, но в костюме, с красной рубашкой и знаком огня на груди он выглядел непривычно взрослым. Совсем не тем самодовольным парнем, который считал, что весь мир у его ног. Уж лучше бы он оставался им дальше.

Сначала всех пригласили в зал, и, бросив на меня прощальный взгляд, Кейман скрылся внутри, а следом и Бастиан, даже не взглянув.

– Леди, – миловидная, но совершенно не запоминающаяся девушка оттеснила меня в сторону, – вам нельзя здесь оставаться. Вы должны ждать вон там, в холле.

Фикусы какие-то… мягкие пуфы. Я села на тот, что без спинки, кое-как устроила крылья под раскидистыми листьями цветка в огромной деревянной кадке и принялась ждать. Зал заседаний отлично просматривался с моего места, и я неотрывно следила за дверями. Словно они вдруг откроются, и выйдут девицы в бикини, которые расскажут, что это лишь розыгрыш. И я – его жертва. Подарят букет, а потом вместе с Бриной мы пообедаем в шикарном ресторане и хорошенько посмеемся.

Но вместо этого на лестнице появилась процессия, от которой горло сдавила невидимая рука. Трое стражников и Брина.

Зачем сопровождать крошечную измученную девчонку аж втроем? Зачем связывать ей руки?

Я как будто увидела тень Брины, отражение в мутном зеркале, и внутри все содрогнулось. Всегда идеальная, божественно красивая, Брина была одной из двух женщин во всем мире, при виде которых меня скручивало в узел от зависти к внешности и умению держаться. А теперь в болезненно худой уставшей девушке можно было с большим трудом узнать огненную принцессу.

Они обрезали ее роскошные светлые волосы чуть выше плеч, переодели в какое-то темно-серое мешковатого вида платье. Закусив почти до крови губу, я все несколько секунд, что конвой шел до зала, искала на лице или руках Брины следы побоев, но ей было больно, кажется, только внутри. Она почти ни на что не реагировала, послушно выполняя указания стражника. Поднявшаяся внутри волна ненависти захлестнула не только Акориона, но и весь мир – систему, позволявшую творить такое с людьми, магию, не способную успокоиться, короля, из-за обидок превратившегося в садиста.

Брина и стражники скрылись в зале, а во мне все продолжало медленно плавиться. На кончиках пальцев потрескивали крошечные молнии. Я была готова поставить крылья на то, что за окном сейчас сгущались тучи.

– Какая печальная картина, – вдруг раздался рядом чей-то голос.

Наверное, я всегда теперь буду вздрагивать, готовясь услышать Акориона. Но сегодня моим внезапным собеседником стал Сайлер. Это я поняла по двум стражам из королевской охраны, что стояли вдали, – их увидела первыми. Они находились достаточно далеко, чтобы не слышать беседу, но недостаточно, чтоб не успеть на выручку его величеству. Хотя…

– Что вам нужно? – Я прищурилась. – Пришли посмеяться над замученной ровесницей вашей дочери?

При упоминании Катарины Сайлер едва заметно поморщился. Но я не собиралась быть тактичной и деликатной. Вид изможденной Брины так взбесил и выбил из и без того хрупкого душевного равновесия, что я собиралась хорошенько потоптаться по мозолям и напоследок сделать пару новеньких.