Однако азенкурский поход не оказал решающего воздействия на ход войны. Это был не более чем рядовой набег, как множество других. Побежденное, но не сломленное правительство Карла VI попыталось привлечь себе на помощь друзей извне. В то время как д'Арманьяк, назначенный коннетаблем, тщетно пытался отбить Арфлёр, было дано согласие принять посредничество императора Сигизмунда. Младший брат Вацлава Чешского Сигизмунд Люксембург, благодаря удачному браку ставший королем Венгрии, был монархом слабым, но тщеславным и пребывал в убеждении, что рожден для великих дел. Несколько лет судьба ему улыбалась. После смерти в 1410 г. Рупрехта Пфальцского, хотя Вацлав, все более и более спивавшийся, был еще жив, немецкие князья выбрали римским королем Сигизмунда. В его глазах сан императора наделял его высшим духовным влиянием на весь христианский мир. Он решительно взял в свои руки дело водворения единства в церкви, дело, которое Валуа оставили в небрежении после Пизанского собора и начала гражданской войны. Хотя большинство монархов признало Александра V, а после — Иоанна XXIII, ставших папами вследствие пизанского мятежа, но и оба других понтифика — Бенедикт XIII, укрывшийся в Перпиньяне, и Григорий XII, сидевший в Римини, — еще имели приверженцев. Чтобы положить конец «трехглавой» схизме, был необходим вселенский собор. Сигизмунд потребовал, чтобы он был созван на немецкой территории, в Констанце. Тут же он объявил себя его главой, опорой и руководителем. Он поддержал отцов церкви в борьбе с Иоанном XXIII и способствовал его смещению. Он вынудил баварских князей отступиться от Григория XII. В конце 1415 г. он приехал в Южную Францию, договорился в Нарбонне с испанскими монархами, добился от Кастилии и Арагона отказа от поддержки Бенедикта. В Констанце споры между бургундскими докторами университета и арманьякскими делегатами, между англичанами и французами могли бы затянуть дело избрания единого папы и реформирования церкви до бесконечности. Чтобы завершить начатое, Сигизмунд навязал Ланкастеру и Валуа свое посредничество.

Сначала, в марте 1416 г., он прибыл в Париж, где обедневший двор, подавленный после военного поражения и из-за траура по многим погибшим, принял его весьма скупо. Дворец Сен-Поль был теперь не более чем жилищем безумного и обедневшего короля; эхо былых празднеств затихло в его печальных стенах. Потом он направился в Англию. Генрих V, льстя его тщеславию, показал ему великолепные представления, продемонстрировал угодничество народа перед собой, без труда выставил напоказ роскошь и могущество. Большего и не требовалось, чтобы непоследовательный Сигизмунд склонился на сторону англичан. Согласно Кентерберийскому договору, подписанному 15 августа 1416 г., он стал союзником Ланкастера, признал его права на корону Франции, обещал вступить в войну против узурпатора Валуа. На самом деле у него не было ни намерения, ни возможностей выполнить свое обязательство. Но его измена стала последним ударом, добившим престиж Валуа. Почуяв, что ветер переменился, Иоанн Бесстрашный в это же время возобновил переговоры с лондонским двором. 6 октября он встретился в Кале с Генрихом V и, проявив обычное свое двуличие, дал тому понять, что станет его вассалом и поможет свергнуть Карла VI. Для Генриха настало время воспользоваться своими дипломатическими победами, за которыми последуют его союзы с рейнскими князьями, с Ганзой[113], с Арагоном. От английского народа теперь требовалось новое усилие: была нужна новая экипированная армия. В августе 1417 г. после двух лет отсутствия Генрих V вновь вступил на нормандскую землю. На этот раз он задумал не просто набег. При бездействии арманьякского правительства, которое не может противостоять одновременно захватчикам и бургундской армии, стоявшей лагерем в регионе Парижа, Ланкастер начал методичное завоевание столь желанной провинции. Крепости и города Нижней Нормандии и Котантена пали друг за другом. Замок Кан, в оборону которого было вложено столько средств, капитулировал 20 сентября; в октябре настала очередь Аржантана и Алансона. До конца следующей весны была завоевана уже вся эта область от Шербура до Эврё. Еще сопротивлялись лишь монахи Мон-Сен-Мишель, запертые на своей скале с горсткой верных рыцарей.

Арманьяки уже изнемогали. Партия принцев потеряла одного за другим многих вождей: так, Карл Орлеанский и Иоанн де Бурбон находились в Англии, они попали в плен под Азенкуром. Герцог Беррийский умер в июне 1416 г.; умерли также дофин Людовик Гиенский (в декабре 1415 г.) и его брат Иоанн Туренский (в апреле 1417 г.); умер и их кузен Людовик II Анжуйский. Из всего потомства Карла VI остался в живых лишь некрасивый подросток Карл, ставший после смерти братьев дофином и герцогом Туренским, единственная надежда своей партии, носящий с июня 1417 г. титул «генерального наместника короля». Фактически от его имени правил деспотичный коннетабль. Оба совершили роковую неосторожность, поссорившись с королевой Изабеллой, чья развратность с годами возрастала. Они прекратили снабжать ее провизией, выслали в Блуа, затем в Тур. Арманьякский террор больше не страшил измученное население. Уже большая часть городов Пикардии и Шампани, которым пообещали освобождение от налогов, впустила к себе бургундские гарнизоны. В Париже, где первая попытка мятежа была жестоко подавлена в апреле 1416 г., ждали только знака, чтобы восстать и поднять андреевский крест — знамя бургундцев. После пяти лет опалы пробил час Иоанна Бургундского. 8 ноября 1417 г. Изабелла Баварская бежала из Тура. Бургундский эскорт доставил ее к герцогу, ожидавшему в Шартре. Потом оба поселились в Труа, где она возглавила теневое правительство, оспаривающее власть правительства ее сына; при этом Изабелла именовала себя «королевой Франции, по причине захвата монсеньора Короля осуществляющей руководство и управление королевством». Спешно создали Канцелярию, финансовые ведомства, парламент. Потом 29 мая 1418 г. в Париже вспыхнуло восстание, и город, открыв ворота Иоанну Бесстрашному, приветствовал его как спасителя. Оторопевшего короля «избавили» от арманьяков и организовали их резню. Под ударами убийц погибли канцлер, коннетабль и многие другие. Дофину удалось ускользнуть, через несколько дней он даже возвратился с жалкими бандами, которые сумел собрать, и начал осаду столицы. Его недисциплинированные вояки ворвались в город через восточные ворота, но тут же рассыпались по улицам в поисках добычи. Бургундцы и горожане вышвырнули их вон. Карл не проявил излишнего упрямства, позволив победителям выместить зло на его сторонниках, — число жертв бойни достигло почти двух тысяч. Сам он удалился на юг за Луару, в свой апанаж Берри, оставив отца, мать, весь Север Франции под властью бургундцев.

Эти последние внутренние конвульсии не изменили ничего в ходе войны. Иоанн Бесстрашный имел не больше возможностей остановить продвижение англичан, чем арманьяки. Чтобы поддержать свою репутацию друга народа и реформатора, он был вынужден декретировать отмену эда, тальи и поборов. Его правительство с трудом существовало на поступления с домена в нескольких провинциях, над которыми осуществляло эффективный контроль, на габель, на редкие и скудные субсидии, которых добивалось у городов, на доход от конфискаций и принудительных займов у сторонников арманьяков и прежде всего за счет сильнейших девальваций монеты. Когда жители Руана, осажденного с июля 1418 г. войсками Генриха V с сильнейшей техникой для штурма, умоляли Иоанна о помощи, тот им посоветовал рассчитывать лишь на собственные силы. 13 января 1419 г. после шести месяцев героической и отчаянной борьбы город капитулировал и был обречен победителем на выплату тяжелых репараций. Далее Генрих занял крепости области Ко; потом, предоставив своим полководцам завоевывать Перш, он захватил Вексен, побывал в Манте, в июле подошел к Понтуазу, взяв его 31 июля, несмотря на бургундский гарнизон. Все еще продолжая переговоры по отдельности с герцогом Бургундским и дофином, он уже замышлял кончить дело атакой на Париж, писал папе, кардиналам, своим рейнским союзникам, лотарингским князьям, говорил о правоте своего дела, изобличал черты упадка во Франции, приглашал своих друзей принять участие в добивании и разделе добычи.