«Последняя возможность», — повторила про себя Хармони, глядя на спящего рядом мужчину, чем-то напоминавшего ей дикого зверя. Она уже обожала его черные как смоль волнистые от природы волосы, помнила, какими глубокими могут быть глаза цвета виски и как умело он пользуется своим скульптурным телом — широкоплечим, мускулистым, сильным.

Мужественный. Ненасытный. Уязвимый — верил он сам в это или нет — и абсолютно не скованный в страсти.

Чтоб подохли все хрустальные шары! Она влюбилась. По-настоящему, по уши, до дрожи в коленях. Окончательно и бесповоротно. Жестко, без прикрас. Ее любовь была чистой, неподдельной, противоречивой, запутанной, безвозвратной… и отполированной до блеска, как магическое зеркало.

— ЗАВТРА летнее солнцестояние. Поздравляю! — проговорила Хармони спустя три часа, ловко уворачиваясь от сонного Кинга. — У меня забот полон рот, а уже почти полдень. Вот-вот должны вернуться сестры с Джейком и Реджи… Вы только посмотрите! Заграбастал себе все одеяло, жмот! Мужик поменьше…

— …давно бы умер от удовольствия?

— Думаю, ты готов к подарку на солнцестояние. — Она вручила ему маленькую желто-оранжевую коробку с алой лентой. — Для обертки я выбрала летние цвета, чтобы почтить солнце в самый долгий его день.

— Тогда сегодня день солнца, а никак не мой. — Сонный и растрепанный Пэкстон лениво сел в кровати. Прядь черных волос упала на лоб, а простынь, которой он укрывался, сползла ему на колени, открывая слишком притягательный, по мнению Хармони, вид. — В честь чего подарок?

— Это традиция, которую тебе, возможно, захочется кому-то передать. Только не мне.

Слегка побаиваясь содержимого, Кинг сорвал обертку с коробки. За всю жизнь его определенно не избаловали подарками. Казалось, он даже не способен хоть как-то выразить благодарность. Поэтому, открыв коробку и достав видавший виды ключ, он казался озадаченным:

— Даже спрашивать боюсь.

— Это волшебный ключ, который откроет все, что от тебя закрыто.

— А «Секрет Виктории»[44]он мне откроет? — спросил Пэкстон, нагло оглядывая Хармони, потом отбросил простынь и встал, доказывая, что… заведен на все сто. — Если так, я готов.

— Хорош шутить, красавчик. — Она щелкнула Кинга по лбу, чтобы сбить с его лица похотливое выражение, но оно никуда не делось. — Это символический ключ. Воспользуешься им, когда будешь готов.

— Или не воспользуюсь. Я не играю в игры. Наверное, стоило бы сделать такой принт на рубашке, чтобы до тебя наконец дошло. — Отвернувшись, он пошел в ванную и захлопнул за собой дверь.

— Лучше хорошенько пораскинь мозгами по этому поводу! — огрызнулась Хармони ему вслед.

По плану ключ должен был открыть проход в толстенных стенах Кинга и выпустить на волю его чувства. Похоже, план сработал, потому что Пэкстон здорово взбесился.

Спокойно одевшись, Хармони пошла вниз.

На кухне уже ждали Морган и Эйден.

— Сторм пригласила нас на празднование летнего солнцестояния, — сказал последний, вставая при виде Хармони. — Не возражаешь?

Хармони понимала, что их распирает от любопытства, хотя Морган, разумеется, будет отрицать все на свете.

— Вместе веселее, — ответила Хармони, мысленно занося их в список помощников.

Чуть позже с самым важным видом на свете к ним присоединился мистер Гонористый Красавчик.

Хармони оглядывала главный зал.

— Это самое подходящее место, чтобы столкнуться лицом к лицу с противником. На своей территории, так сказать. Мне нужен восточный угол, чтобы подготовиться к завтрашнему ритуалу. Там я смогу воззвать к восходу в особый для солнца день. — Уперев руки в бока, она стала обходить нужный периметр, чтобы показать трем мужчинам, где нужно расчистить место от строительного мусора. — Освободите где-то двадцать на двадцать футов. Потом сходите наверх в библиотеку и принесите сюда викторианский письменный стол из тигрового дуба. У него на ножках вырезаны фигурки Королей Дубов, не ошибетесь. Кинг, покажи Моргану и Эйдену дорогу, но стол пускай они несут вдвоем. Пока вас не будет, я вымету мелкий мусор. Буквально и в переносном смысле. И вы сможете поставить стол в центр нужного места.

Тщательную чистку она проведет утром, а сегодня ей предстояло нечто поважнее церемониальной метлы.

Спустя некоторое время мужчины принесли стол. Эйден с Морганом, кряхтя от усилий, поставили его в указанное место.

— Наверное, это самый тяжелый стол в доме, — проговорил Кинг.

— Знаю. Разве это не круто? Я прямо тащусь! Король Дубов и Король Падубов — символы защиты. Каждый год они борются за власть в летнее и зимнее солнцестояние. Дуб — король весны и лета, падуб — осени и зимы. Поэтому наш стол — самый клевый на свете кельтский алтарь. — Мужчины украдкой переглянулись. — Неужели здоровые мачо боятся алтаря? Да не парьтесь вы. Человеческие жертвы давно вышли из моды. — Хармони повернулась к Пэкстону и дерзко выгнула бровь. — Хотя я могу сделать исключение.

Эйден подтолкнул его локтем:

— Тебе пора завязывать бесить ведьму.

Кинг стиснул челюсти, а бровь Хармони поползла еще выше.

— Садовники сказали, что я могу одолжить у них несколько саженцев. Не принесешь из сарая дубы и падубы? Девять штук, пожалуйста.

Сунув руку в карман, Морган позвенел мелочью.

— А могу я спросить зачем?

— Естественно. Мы с сестрами — потомственные пиктские ведьмы, как и наша прародительница Лили, жившая в девятнадцатом веке. Наше ремесло основано на традициях кельтов и друидов, а значит, на ритуалах, которые проводились в лесах рядом с дубами. Но поскольку цель нашего ритуала находится внутри помещения, мы принесем деревья сюда. И кстати, если тебе интересно, мистер Разоблачитель, завтра для защиты от сверхъестественного я буду использовать посох из боярышника.

— Уверяю тебя: от меня никакой защиты тебе не понадобится.

— Хотелось бы надеяться, таинственный мистер Морган. — Хармони нарисовала круг синим плотницким мелом на незаконченном каменном полу. — Обычно я таких художеств не малюю, но вы — самонадеянные мужики, а потому, хотите вы того или нет, я заставлю вас поставить деревья туда, куда нужно, даже если придется нарисовать план местности.

— Похоже, она тебя уделала, — сказал Моргану Эйден.

Кинг сочувственно похлопал друга по плечу.

Через минуту вернулись Сторм и Дестини, а с ними Реджи и Джейк. Малыш без слов подбежал к Кингу и обнял ручонкой его ногу, словно Пэкстон был центром всего мира.

— Мы соскучились, пап. — Реджи поцеловала его в щеку, и Кинг чуть не растаял на месте. — Если не вспоминать об аресте… как идет борьба за опекунство? — спросила она. — Я знаю, по телефону ты сказал, что все будет хорошо, но…