Я опустился на колени, выискивая то, на что она указывала на фотографии. В углу фрески действительно была надпись. Наверное, ее выцарапали чем-то острым. «Княгиня-блудница повелевает всем окунуться во грех. Особенно, директрисе. В+Л». И кто такой этот херов «Л»? Тут наверняка учились и пацаны. Кто из них надоумил ее оставить эту надпись? До меня вдруг дошел смысл. Не удалось сдержать смех. Княгиня-блудница повелевает… Виктория Сергеевна, что вы творили в интернате? Вы расскажете мне все в подробностях.

Черт! А ведь я действительно ступил. Можно же зарядить телефон от машины. Зачем-то забрав альбом с собой, отправился на стоянку. Пока доеду до дома, телефон зарядится. Понимаю, что звонить или писать сейчас глупо – она наверняка спит, но знаю, что не сдержусь. Проснется и прочитает. Возможно, это будет первое, что она увидит проснувшись. Интересно, что ей снится? И кто? Может, теперь это буду я? Какая-то идиотская глупая надежда. Но мне этого безумно хотелось. Почти так же сильно, как и повторения того, что произошло вечером. Уже знаю, что не усну. И думать буду не об убийстве и о том, как все разрулить, а вспоминать о Вике.

Я окончательно помешался на ней. Может, к чертям все и поехать к ней? Забрать от мудака-мужа и закончить с этим. После произошедшего между нами, она больше не сможет прикрываться муженьком. А она попытается. Моя маленькая трусишка. Наверняка сейчас сидит и корит себя за то, что изменила мужу. Я с ненавистью взглянул на телефон. Давай скорее!

Вика… Даже самые яркие фантазии казались черно-белыми и мутными по сравнению с тем, что она творила. Я и мечтать не мог, что в сексе она окажется такой… Да я бы радовался, лежи она неподвижно и крепко зажмурившись. Но такой ураган меня снес окончательно. Не знаю, как она вела себя с мужем и знать не хочу… Да кого я обманываю?! Мне нужно это знать. И убить тварь за то, что украл ее у меня.

Но что-то подсказывало, что так, как со мной, с ним у нее не было. Может, я просто хотел себя успокоить? Кормил, как таблетками, идиотской надеждой. Но Вика смущалась. И стеснялась. Как будто для нее все это было ново. А что, если так и есть? А я как обезумевший набросился на нее. Твою ж мать! Я опять ее хотел. Этот жар в груди, расползающийся по всеми телу, напоминал лихорадку. В груди жгло. Да плевать на все. Поеду к ней. Даже если она спит с этим козлом, вытащу ее из постели и заберу. Пришлось крепко зажмуриться, чтобы прогнать из головы эту картину. Глупо надеялся, что после меня она не захочет его. Не сможет. Нужно было забрать ее с собой. Какого хрена я оставил ее?!

Я уже выруливал со стоянки, когда понял, что с офисом что-то не так. По привычке бросил взгляд на поместье. Сам не понял, что меня остановило. Что-то не то. Но что? Я шарил глазами по темным окнам, по стройным колоннам, по треугольному фронтону. Какого хрена? Все, как обычно, и все же не так. Я вышел из машины и уставился на дом.

Каждый кирпич здесь был со своей историей. Меня всегда притягивали такие здания. Дом сам был живым существом. Организмом. С окнами-глазами, кожей-штукатуркой и дверью-ртом. Дверь. Та, через которую я заходил, когда приехал. Она была приоткрыта. Сейчас я выходил через центральную, но точно знаю, что эта дверь должна быть заперта. Ее запер Ваня, когда уезжал домой. Ключи от нее были только у нас с ним.

Если это он, то какого хрена делает здесь сейчас? Выругавшись, я пошел обратно. Осторожно открыв дверь еще больше, зашел внутрь. Света от фонаря на улице хватило на то, чтобы разглядеть цепочку влажных следов. Блядство какое-то. Не стоило ожидать, что проблемы закончатся. Что-то подсказывало, что главное дерьмо только должно было случиться. Оставив дверь открытой, я быстро добежал до машины, забрал телефон и вытащил из-под сидения нож, подаренный отцом. Когда я вернулся из армии, мать рыдала, а отец с торжественным видом вручил мне набор дорогих боевых ножей. Я служил на границе и пару раз участвовал в военных операциях. Там бы подарок отца пришелся весьма кстати. Пригодились они мне гораздо раньше, чем я тогда думал. Сейчас не время вспоминать обо всех случаях, когда я их использовал, но в конечном итоге, ножи теперь были у меня в офисе, в машине и дома. Как оказалось, намного надежнее пистолета. Тише, легче, компактнее и незаметнее.

Подумав, сразу снял футляр. В затылке билось упорное предчувствие, что стоит быть готовым. Ко всему. Включил телефон, уменьшил яркость до минимума и снова вошел в дом. Подсвеченная телефоном дорожка следов была хорошо видна. Я осторожно продвигался по ней, напряженно прислушиваясь к любому шороху. Каждый нерв был напряжен. Чувства на пределе. Предугадать опасность. Услышать ее. Понять, откуда она исходит. Но мозг работал отдельно от всего тела, готового к засаде. Я смотрел вперед, и одновременно с темнотой коридора видел Вику. Чем она сейчас занята? Наверное, все-таки спит. Уставшая. Да, я был уверен, что уставшая. Измученная мной. После пережитого с ней урагана сам каким-то чудом все еще держался на ногах. Наверное, я себе придумал или хотел убедить себя, но она выглядела расстроенной, когда я уходил. Возможно, она не стала бы сопротивляться, если бы я захотел остаться. Или решил забрать ее с собой. Так и нужно было поступить! В ее глазах читалось разочарование. И я ненавидел себя за это. Почему я не мог остаться там, с ней?! Почему не отвез к себе?! Почему вместо того, чтобы любоваться ею, пробовать на вкус каждый сантиметр ее тела и медленно заниматься любовью, на грани выдержки, истязая ее и себя, я вынужден сейчас пробираться по коридору, охотясь за химерой? Она была невероятно соблазнительной в своем коротком халатике, едва прикрывающем бедра. Близоруко щурилась, наблюдая, как я одеваюсь, и стеснительно стягивала ткань на груди. Наверное даже не подозревала, что ее соски все еще набухшие и видны через ткань. Мне хотелось поцеловать их именно так, через тонкий шелк. Чтобы Вика сама стягивала с себя мокрую ткань и подставляла мне свою грудь.

Следы обрывались возле одной из потайных дверей. Меня выдернуло из фантазий. За этой дверью начинался спуск в подвал. Под поместьем было несколько помещений, не отмеченных ни на одном чертеже и плане. Я еще не обследовал их все. Кажется, использовались они не для самых невинных целей.

Если я не ошибаюсь, то одно из помещений подвала раньше было пыточной. Следы от вывороченных крючьев и цепей были наспех замазаны. Но бывшие хозяева точно не скучали.

Я осторожно приоткрыл дверь. Она тихонько скрипнула, открывая путь к узкой, убегающей вниз лестнице. Вика бы наверняка придумала десяток историй о тех, кто и зачем ступал по ней сотни лет назад. Я спускался вниз по широким ступеням, держась ближе к холодной стене. Снизу несло запахами сырости и каменной крошки. Фундамент дома был крепким и основательным, но даже он не мог сопротивляться времени и природе. Кое-где кирпич начал осыпаться. Это было не страшно. Мы обязательно приступим к укреплению фундамента после того, как будут закончены работы в самом доме. Внизу с реконструкцией можно не спешить. Я хотел внимательно изучить каждый уголок и все, что там найду. Но есть проблемы и важнее: у кого мог оказаться ключ от двери. И кто мог припереться сюда среди ночи. Почему-то я даже мысли не допускал, что это мог быть Ваня. Спуск, наконец, кончился. Как и следы. Здесь было темно, словно в могиле. Сырой холодный воздух с запахом камня, штукатурки и железа.