Шатунов взял в руки лежащий перед ним на столе листок бумаги.

— Эта листовка от кандидата в мэры господина Силантьева, в которой он приглашает избирателей на встречу. Встреча должна состояться в Октябрьском районе нашего города на территории избирательного участка 144, в шесть часов вечера. Казалось бы, ничего необычного в этом нет, — улыбнувшись, прокомментировал Шатунов, — если бы не одна маленькая деталь. В листовке указывается, что на этой встрече избирателям будут раздаваться ценные подарки.

Семен Шатунов поднял глаза, оторвавшись от листовки:

— Правда, в листовке не уточняется, что это за ценный подарок, но можно предположить, что вряд ли это будет портрет с автографом самого кандидата. Наша съемочная группа уже выехала на место встречи, чтобы выяснить, что из себя будут представлять дары Силантьева избирателям. Возможно, нам повезет и кандидат в мэры осчастливит и нас, телевизионщиков.

— Что он несет такое? — возмущенно проговорила Юля, глядя на экран телевизора. — У нас не было таких листовок. Это же явная провокация!

Она перевела вопросительный взгляд на Потапова и спросила:

— Зачем он это дал в эфир? Почему не позвонил нам и не проверил информацию?

Потапов промолчал.

Шатунов между тем продолжал:

— Кроме этого, участились срывы агитационных листовок и портретов кандидатов. Создается впечатление, что в штабах некоторых кандидатов работают специальные бригады тех, кто занимается срывом листовок и портретов своих конкурентов. Больше всего от этого страдает нынешний мэр города господин Стеклов. По его словам, только за последнюю неделю выборов ему пришлось допечатать несколько тысяч дополнительных тиражей наглядной агитации…

Потапов отвернулся от телевизора и переспросил у Юли:

— Ты спрашиваешь, почему он дал эту информацию?

— Да, — подтвердила она и добавила: — Как я поняла, у нас с этим Шатуновым неплохие отношения.

— У него неплохие отношения со всеми, кто платит. Видимо, сегодня кто-то другой заплатил больше. И, судя по второй информации, несложно догадаться кто.

— Вы думаете, это Стеклов? — спросила Юля.

Но ответить Потапову не дали, так как в этот момент в зал вбежал разъяренный Силантьев. Он бросился к нему и закричал, размахивая сжатым в кулаке клочком бумаги:

— Что это такое, черт возьми? Это провокация, это безобразие! Ты только посмотри! — Он развернул смятую листовку и протянул ее Потапову. — Вот это мы сегодня нашли на месте моей встречи с избирателями. Ты только почитай, что здесь написано.

— Незачем, — спокойно ответил Потапов. — Мы только что видели это по телевизору. Господин Шатунов, ведущий теленовостей, только что проинформировал нас.

— Как? — недоуменно и обескураженно глядя на телевизор, произнес Силантьев. — Что, это все уже попало на телевидение?

— К сожалению, да, — ответил Потапов. — Здесь вряд ли что можно было сделать. Эта акция заранее спланирована и потому попала в программу новостей. Полезнее подумать о том, какие контрмеры нам принять в связи с этим. Давайте сделаем это через полчаса в зале для заседаний.

Потапов посмотрел на часы.

— Я жду все руководство избирательного штаба. — Он посмотрел на Юлю и добавил, обращаясь к ней: — Вы тоже будьте.

* * *

Через полчаса все руководство сидело в зале заседаний ассоциации «Корвет».

— Есть хорошие новости, — начал собрание Потапов, едва пришедший последним Константин Титов уселся за стол. — Мне только что звонили из социологического центра «Эликс», с которым наше движение работает на этих выборах, и сообщили новые данные социологического опроса. Они весьма радужны для нас. По данным центра «Эликс», наш кандидат в мэры господин Силантьев и Буковский держат первое место. У обоих приблизительно по двадцать четыре процента голосов опрошенных. Третье место занимает действующий мэр, у него восемнадцать процентов голосов. Несколько подрос занимающий четвертое место Караганов, у него пятнадцать процентов. Левые и эколог по-прежнему в аутсайдерах. Среди движений, борющихся за места в думе, наше имеет бесспорное лидерство — тридцать семь процентов голосов. У всех остальных значительно меньше. Если мы сохраним такой задел до выборов, то в городской думе у нас будет самая крупная партия, способная влиять на политику городских властей. Теперь давайте о негативе.

— Негатив заключается прежде всего в том, — продолжил уже Силантьев, — что против нас стали действовать почти открыто, не гнушаясь никаких самых грязных средств. Наших людей избивают. Против нас организуются бесстыдные провокации, как та, что была сегодня с поддельными листовками. Я уже не говорю про атаку на нас с помощью телевидения. Я только что посмотрел видеозапись Шатунова — это безобразие. Он не должен был давать подобную информацию в эфир. Я уже не говорю про то, что лично мне угрожают. Каждый вечер звонят по нескольку раз, угрожают расправами, требуя, чтобы я отказался от намеченных целей и снял свою кандидатуру с выборов. У моей жены уже развилась телефонофобия, ее трясет от каждого звонка.

— Что ты конкретно предлагаешь? — спросил Потапов. — Надеюсь, ты не предполагал, что выборы — это увеселительная прогулка? Легкой жизни в ближайшие дни нам ждать не придется.

— Все это я понимаю, — сказал Силантьев, — но ведь нужны какие-то действенные меры, надо противодействовать…

— О каких мерах ты говоришь?

Силантьев замялся, нервно подергивая плечами и постукивая ладонью по столу. Но тут слово взял Гусев.

— Я думаю, что меры, о которых говорит Леонид, являются прерогативой господ Дегтярева и Титова и структур, подчиненных им. Мы не можем больше терпеть эту безнаказанность. Необходим жесткий ответ нашим конкурентам, который заставил бы их нас бояться.

Он закончил речь и твердым взглядом посмотрел на Потапова. Тот несколько секунд молча обдумывал слова Гусева и наконец прервал тишину в зале:

— Мы не можем допускать крайностей. Идут выборы, мы все находимся под пристальным оком конкурентов, и каждые наши неуклюжие действия, тем более оплошность, будут работать на противников. Теперь что касается конкретики. Всем группам агитаторов, работающим на окраине города, выдадим машины с водителем-охранником, вооруженным газовым оружием и дубинкой. Что касается телевидения. Я сегодня же позвоню Шатунову и потребую от него дополнительного эфирного времени для опровержения сказанного. Если он откажет, — Потапов усмехнулся, — что маловероятно, им займется наш адвокат Троицкий. Опровержение мы дадим в рамках оплаченного нами на телевидении рекламного времени. Королева, — он посмотрел на Юлю, — подготовит опровергающие материалы для публикации в газетах.

Потапов посмотрел на Дегтярева и сказал:

— Иван, ты говорил мне на днях, что были замечены агитаторы Буковского, раздающие так называемые, — он усмехнулся, — ценные подарки.

Иван кивнул: