— Ладно, что мы с тобой все о деньгах. Главное — наша любовь и то, что мы с тобой обрели друг друга. Ты счастлива?

— Очень, — сказала я, едва скрывая свое отвращение.

— И я тоже. Мне хочется взять твою руку и приложить ее к своему сердцу. Я хочу, чтобы ты знала, что оно стучит для тебя: оно твое, ты можешь забрать его из моей груди.

Я ела вкусную рыбу и думала о том, как же быстро любовь может превратиться в ненависть, а все мечты и иллюзии — в обыкновенные мыльные пузыри. Мне все еще больно расставаться с этим мужчиной, потому что мне слишком жалко себя и слишком тяжело остаться одной. А еще… Еще мне было страшно от того, что наши с Валидом отношения закончились именно таким образом и я возвращаюсь на родину, избитая и глубоко несчастная… А ведь в кино все было бы совсем не так. Я бы оставила прощальную записку, гордая тем, что нашла в себе силы совершить решительный поступок, села бы в самолет и улетела. Но тем не менее этот этап моей жизни уже закончился. Сейчас самое главное — сделать одно‑единственное усилие, оттолкнуться от берега, и начнется новая жизнь.

Я вдруг почувствовала в себе невероятные силы и поняла, что я смогу встать с коленей, что у меня все получится и что я уже готова к решительным переменам.

Я пила чай маленькими глотками, ловила на себе сочувственные взгляды официантов, которые перешептывались между собой и старались обслужить меня первой. Даже им было неприятно смотреть на избитую русскую женщину, у которой вместо лица был один сплошной синяк и которой, по всей вероятности, требовалась медицинская помощь.

И хотя мое тело ныло от боли, а душа была полностью опустошена, я вдруг воспрянула духом, я почувствовала себя уверенной женщиной, которая знает, чего она хочет, может контролировать ситуацию. Эта женщина способна восстать из пепла и доказать всему миру, что она еще на что‑то способна, что она умеет признавать и исправлять свои ошибки. Она выдержит удар, который ей нанесла судьба, и приложит все усилия для того, чтобы из затюканного, забитого жизнью существа перевоплотиться в сильную, здравомыслящую, уважающую себя женщину, которая сможет за себя постоять, сумеет не сломаться и прогнать от себя прочь все несчастья и беды, молниеносно обрушившиеся на ее голову.

Весь вечер Валид рассказывал мне о нашей дальнейшей жизни, о том, в каком районе мы купим квартиру и как счастливо мы заживем. Если бы я не знала, какой Валид страшный человек, то этот вечер показался бы мне просто волшебным. Мой муж был удивительно красноречив, рисовал радужные перспективы, клялся мне в вечной любви, заказал так много блюд, что я почувствовала, что больше не могу есть. Я смотрела на Валида и поражалась тому, как много у него необузданной фантазии и с какой искренностью он умеет врать. Он очаровывал всех сидящих в ресторане женщин. Со стороны казалось, что он смотрит на меня влюбленным взглядом, но на самом же деле этот взгляд был просто беззлобен.

Ночью я почти не спала, просто лежала рядом с Валидом, слушала, как он храпит, и думала только о том, чтобы как можно быстрее наступило утро, а точнее, три часа дня, и я смогла, получив свои деньги, первым же рейсом вылететь в родную Москву.

Проснувшись, Валид быстро оделся, привел себя в порядок и, уходя, оставил на тумбочке немного денег, на которые с трудом можно было купить самые необходимые продукты.

— Приготовишь обед, — по‑хозяйски произнес он и принялся набирать номер телефона Ахмеда. — Ничего не пойму, где Ахмед? Если он появится, то сходи с ним на рынок за продуктами. Если не появится, то сходим за продуктами вместе, как только я освобожусь. Одна на улицу не выходи. Помни, что ты замужняя женщина.

— Я думаю, что Ахмед все‑таки скоро появится.

— Я тоже так думаю. Так надолго он еще никогда не пропадал.

Как только за мужем закрылась дверь, я быстро оделась и оглядела комнату. Свои сумки с одеждой я решила с собой не брать, потому что решила начать новую жизнь, а в новой жизни старые вещи мне совсем ни к чему.

Ближе к трем часам дня я приехала в рыбный ресторан, в котором должна была состояться моя встреча с Татьяной, и увидела скучающую за столиком Клаву.

— Ты уже здесь? — Я обрадовалась, потому что, как и прежде, видела в Клаве родственную душу.

— Уже полчаса как здесь. Что‑то твоей девушки нет.

— Подъедет, — нерешительно произнесла я.

— А у тебя негативы с собой?

— Откуда ты знаешь про негативы?

— Ты же вчера сама говорила, что ты не получишь денег, если не отдашь какие‑то там негативы.

— У меня все с собой, — успокоила я Клаву.

Клава внимательно посмотрела на мое синюшнее лицо и озабоченно покачала головой.

— Послушай, тебе, по‑хорошему, в больницу надо.

— У меня денег нет на больницу.

— А мне кажется, тебе обязательно нужна медицинская помощь.

— В России меня вылечат.

Клава подозвала к нам официанта, заказала два чая и заговорила взволнованным голосом:

— Валя, а как тебя на паспортном контроле‑то пропустят?

— В смысле? — не сразу поняла я Клаву.

— Ну как ты докажешь, что ты — это ты? Ведь сейчас ты на себя совсем не похожа. На фотографии в паспорте у тебя одно лицо, а в действительности — другое.

— Пропустят! — Я решительно махнула рукой. — Я ведь на родину еду! А не пропустят — я пешком пойду!

В этот момент один из официантов подошел к Клаве и, увидев ее руках мобильный телефон, с любопытством спросил:

— Хороший телефон?

— Хороший, — не могла не согласиться та.

— У меня тоже скоро такой будет, — улыбнулся ей официант.

— А у тебя‑то откуда?

— Ко мне русская девушка скоро приедет и в подарок мне его привезет.

— Счастливчик! Ох, и разбаловали же вас наши русские бабы.

— Она мне еще плеер привезет.

— И за какие обезьяньи заслуги?

Но официант не понял Клавиного вопроса и ушел на кухню. Но через минуту к нашему столику подошел другой, более молодой, официант и, наклонившись, на очень плохом русском спросил:

— Вы русские?

— А разве не видно? — спросила его Клава. — Или мы на японок похожи?

— Я очень хочу познакомиться с девушкой из России. Пожалуйста, скажите мне какую‑нибудь русскую фразу, при помощи которой я смогу покорить ее сердце.

При этом официант достал блокнот и приготовился записывать:

— Пиши, — согласилась ему помочь Клава. — «Я таю от твоей любви, как снеговик зимой» или «У тебя глаза, как яйца дрозда».

Официант захлопал своими длинными ресницами и наивно спросил:

— А русской девушке это понравится?