— Майор?

— Капитан Шарп говорит, что это немецкая дивизия, сэр. Возможно, голландские батальоны.

— Немцы сражаются против немцев! — рассмеялся сэр Генри. — Ну и пусть убивают друг друга!

— Капитан Шарп просит разрешения легкой пехоте выступить вперед, сэр. — Форрест сохранял серьезность. — Он считает, что голландцы атакуют часть нашей линии обороны.

Симмерсон молчал. Он наблюдал за французами и, конечно, за голландцами, если они таковыми являлись, — те строились напротив Южного Эссекского. За первым батальоном встал второй, но Симмерсон решил, что не позволит своему батальону принять участие в самоубийственной схватке, затеянной Уэлсли. Королевский немецкий легион может сколько душе угодно драться с голландцами из немецкой дивизии, но Генри Симмерсон спасет своих людей от гибели.

— Сэр? — подал голос Форрест.

Симмерсон отмахнулся. У него родилась восхитительная идея, которая принесет сладостные плоды в будущем, — но все зависит от того, что он сделает сейчас. Сэр Генри с наслаждением наблюдал за тем, как расцветает в его сознании эта великолепная, замечательная, потрясающая идея. Армия обречена, тут нет никаких сомнений. Через час силы Уэлсли будут уничтожены, но Южному Эссекскому незачем принимать в этом участие. Если полковник отведет свой батальон подальше от Меделина и займет позицию в тылу, их не окружат французы. Более того, он сможет собрать под свое крыло всех, кому удастся спастись, и тогда Южный Эссекский, целый и невредимый, единственный полк в армии Уэлсли, сумевший избежать истребления, вернется в Лиссабон, а потом и в Англию. Такой поступок обязательно должен быть вознагражден, и Симмерсон уже представлял себя в роскошных позолоченных кружевах и треугольной генеральской шляпе.

Сэр Генри в волнении вцепился в луку своего седла. Все совершенно очевидно! Не такой он дурак, чтобы не понимать, что потеря знамени в Вальделаказа позорным пятном легла на его репутацию. Впрочем, в своем письме полковник весьма уверенно и безоговорочно обвинил в неудаче Шарпа. Если удастся спасти хотя бы часть этой армии, все забудут про Вальделаказа, и военному министерству в Уайтхолле придется признать военный талант сэра Генри Симмерсона и соответствующим образом его вознаградить.

Командир Южного Эссекского полка чувствовал себя все лучше и лучше. В какой-то момент его уверенность в себе была несколько поколеблена — когда он смотрел на суровых парней, что сражались в этой войне, однако они поставили армию в ужасающее положение, и только он, полковник Симмерсон, знает, что нужно сделать. Он выпрямился в седле.

— Майор! Повернуть батальон кругом, образовать колонну и отойти налево! — Форрест замер на месте. Полковник пришпорил коня. — Давай, Форрест, у нас нет времени!

Форрест был потрясен. Если он сделает то, что приказывает Симмерсон, Южный Эссекский отойдет назад и в линии британской обороны образуется брешь, сквозь которую французы проведут свои войска. А французская армия уже начала наступление! Вольтижеры стекались к реке, барабаны завели свою боевую песнь, снаряды дождем посыпались на немецкий легион, стоящий ниже Южного Эссекского.

Симмерсон хлопнул лошадь Форреета по крупу и заорал:

— Давай, пошевеливайся, приятель! Это наша единственная надежда!

Приказ был отдан, и Южный Эссекский принялся неуклюже разворачиваться. Меделинский холм с левого фланга остался открытым врагу. Движение началось от роты Шарпа, солдаты в ужасе оглядывались назад, на приближающегося врага. Первая линия обороны уже вступила в бой, Шарп слышал мушкетные и ружейные выстрелы, а в трехстах ярдах за рекой появились Орлы. Эта атака была не только многочисленнее первой — неприятель готовился пустить в дело еще и полевую артиллерию. А Южный Эссекский отступал!

Шарп, спотыкаясь, пробежал вдоль разворачивающейся колонны.

— Сэр!

— Капитан Шарп! — Симмерсон, так и не спешившийся, посмотрел на него сверху вниз.

— Ради всех святых, сэр! В нашу сторону идет колонна...

Его перебил драгунский лейтенант из штаба генерала Хилла, который так резко остановил своего коня, что из-под копыт полетела земля. Симмерсон бросил на гонца короткий взгляд.

— Что случилось, лейтенант?

— Генерал Хилл передает вам свои наилучшие пожелания, сэр, просит оставаться на занимаемой позиции и выдвинуть вперед линию обороны.

Симмерсон важно кивнул.

— Мои наилучшие пожелания генералу Хиллу, скоро он поймет, что я делаю все абсолютно правильно. Продолжайте!

Шарп хотел было возразить, но понял, что это бесполезно. Он быстро вернулся к своей роте.

— Что происходит, сэр? — Харпер с сомнением посмотрел на командира.

— Мы идем вперед, вот что происходит. — Шарп пробежал вдоль рядов легкой пехоты. — Рота! Стройся! За мной!

Он помчался вниз по склону, за ним последовали солдаты. Будь проклят Симмерсон! Стрелки в белых куртках перешли реку и обходили немецкий легион, который отчаянно сражался с противником, в два раза превосходящим его числом, на склонах уже лежало множество погибших и раненых солдат. Рота Шарпа бежала изо всех сил, солдаты задыхались, ранцы колотили по спинам, им мешало оружие, сумки для патронов и провизии, но они устремились навстречу врагу, перебравшемуся через реку. Повсюду рвались снаряды, и, оглянувшись, сержант Харпер заметил, как у него за спиной упало двое солдат, однако сейчас ими было некогда заниматься. Он видел, как Шарп вытащил из ножен палаш, и понял, что капитан собирается ворваться прямо в ряды французских стрелков и оттеснить их на другой берег реки.

Харпер сделал глубокий вдох:

— Штыки! Штыки!

Солдаты с мушкетами в руках вряд ли могли успеть закрепить штыки вовремя, но стрелки Шарпа и не пытались это сделать. Штык от ружья Бейкера был длинным, с удобной ручкой, совеем как сабля; французы увидели их и остановились.

Первая пуля просвистела совсем рядом с Шарпом, вторая ударила в землю и рикошетом попала в его флягу, а в следующее мгновение он уже пустил в дело палаш. Солдаты кричали, яростно размахивали оружием, и вольтижеры устремились назад, на противоположный берег Портины.

— Ниже! Ниже! Ниже! — заорал Шарп и одновременно толкнул двоих солдат на землю. Линию защиты удалось восстановить, но проку от этого было не много. — Прицеливайтесь ниже! Убивайте этих ублюдков!

Голландский батальон перестроился на другом берегу реки и принялся отвечать прицельным огнем. Шарп, не обращая на них внимания, бежал вперед, пока не нашел капитана Королевского немецкого легиона, чья рота понесла серьезные потери из-за того, что Симмерсон отказался послать им в поддержку легкую пехоту.

— Прошу прощения!

Капитан отмахнулся от извинений Шарпа.

— Добро пошаловать! Мы срашаемся с неметской дивисией, нет? — Капитан рассмеялся. — Они хорошие солдаты, но мы лутше. Шелаю хорошо провести время!