Я вскочил.

– Сайм, ты, что ли?

– Я, лейтенант. Идем скорее, там Хамар объявился…

Вслед за капралом я двинулся в сторону костра. Подойдя ближе, увидел лежащего на песке Хамара. Лицо усача было залито кровью, одежда изодрана.

– Непонятно, того, этого, – пробормотал Добб, наливая воду из бурдюка в свой шлем и окуная туда чистую тряпицу.

– Чего непонятно?

– Да что с ним случилось—то! Видишь, раны странные какие—то.

Капрал принялся осторожно обтирать кровь с лица Хамара. Вокруг бестолково суетился Дрианн.

– Принеси мой мешок! – прикрикнул я на мальчишку. Тот мигом сорвался и побежал. Позвольте, а я ведь не сказал, где мое место! Он—то откуда знает? Укладывались уже в темноте, а маг сейчас почему—то старается рядом со мной не спать…

Мысль мелькнула и погасла, все мое внимание было сосредоточено на Хамаре.

– Он пришел к костру и сразу рухнул, – рассказывал Сайм. – Часовой меня кликнул.

Между тем Добб смыл кровь, и я увидел, что лоб Хамара рассечен до кости.

– О—х–х, – произнес за спиной Дрианн.

Он подал мне мешок, стараясь не смотреть на раненого. Я присел над капралом. Следовало осмотреть все тело. Мало ли что… Принялся ощупывать плечи и грудь. Кости вроде целы… Эх, не целитель я, конечно, могу что—то и упустить. На груди Хамара был вытатуирован дракон, но в неверном отблеске костра я не разобрался, какого цвета. Вроде, поблескивал, то ли золотой, то ли серебряный. Еще висело несколько амулетов, я таких никогда не видел. Но это все ерунда, главное, что на правой стороне была странная рана. Глубокая, но явно не след от оружия, даже больше похожая на ожог. Края у нее были черные, словно на теле начиналось разложение заживо. Когда я осторожно прикоснулся к ней, Хамар болезненно застонал.

Я обработал раны на лбу и на груди. Пожалуй, это все, что мог сделать. Дрианн остался возле раненого, который так и не очнулся, а я пошел досыпать.

Утром, конечно, еле себя поднял. Последствия моего головокружительного полета все еще давали о себе знать. Спину тянуло, как у старика, да и в голове звенела восхитительная в своей абсолютности пустота. Интересно, а после такого удара как себя чувствуют мои магические способности? Для затравки попытался устроить небольшую песчаную бурю, совсем крохотную. Так, вокруг собственного сапога. Вроде получалось, только сосредоточиться было трудно. Ну, это и понятно: недосыпание, травма. Фокус с песком вызвал детский восторг у Салима, который этим утром почему—то пребывал в самом радужном настроении. Я осторожно попытался выяснить его причины, памятуя о склонности проводника к своеобразному решению денежных проблем.

– Затан скоро, – удовлетворенно сообщил тот.

После длительного допроса я сумел установить, что затан – это нечто вроде маленького селения в пустыне. Какие идиоты там живут, я интересуюсь? Мест хороших, что ли, мало? Салим пояснил: оказывается, Пустыня призраков – вполне себе даже населенное место. Просто жизнь сосредотачивается здесь вокруг источников воды. А их мало, и к тому же периодически они иссякают. Вот и приходится маленьким племенам кочевать в поисках водоемов. Почему—то проводник был уверен, что затан окажется на нужном месте.

– Там балшой такой вода! – восхищался он. – Дерево растет!

Побеседовав с Салимом, вдохновленный возможностью передышки в этом самом затане, я направился к Хамару. Капрал, слава Лугу, наконец очнулся. Вид имел, конечно, бледный и измученный, но приветствовал меня радостно, насколько позволяло его состояние. То есть, прошептал:

– Спасибо тебе, лейтенант!

– Ты как?

– Болит… да ничего, терпимо.

– Кто тебя так?

Хамар тяжело вздохнул. Судя по каплям пота, выступившим на лбу и над усами, приходилось ему несладко.

– Карачин… коня подстрелили, упал я как—то неловко.

– А это что? – я указал на грудь.

– Когда поднялся, один в меня заклятие какое—то швырнул. Дальше не помню, до ночи пролежал. Очнулся, к своим пошел.

Шаман? Ударил Хамара, и вернулся? Возможно. Почему только ребята его найти не могли? Ускакал слишком далеко?

– На плаще понесем, – прервал мои размышления Зарайя. – Проводник что—то про селение лопочет, может, бабка там какая имеется, травками полечит…

Да какие тут травки? Кроме колючек нет ничего.

– Ты сам—то как, лейтенант? – осведомился Бил.

– Неважно, – ответил я, памятуя совет лорда Феррли. – Слабость какая—то…

Стыдно было изображать перед капралами недужного и убогого, но я старался изо всех сил. Мне показалось, или я видел, как по лицу Хамара пробежала легкая тень? Впрочем, может, это была гримаса боли? Зарайя тоже посмотрел как—то странно. Вот демон, зараза! С ума теперь сойду, всех подозревать…

Четверо воинов осторожно переложили изо всех сил старавшегося не стонать Хамара на плащ и, взявшись за углы этих импровизированных носилок, понесли. Я опять вскарабкался на несчастного коняшку, от души надеясь, что обещанный Салимом затан – не плод воображения проводника. Вчера скакун выхлебал полбурдюка воды. Содержание его в пустыне становилось очень уж невыгодным. Интересно, как разбойники обходились? Наверное, тоже кочевали от селения к селению. А если уж вспомнить, что поить коня мне пришлось из собственного шлема… Лучше оставить его в селении, там наверняка будут рады скотинке, а я – слишком неподходящий хозяин для такого славного существа.

Солдаты двигались довольно резво, несмотря на палящее солнце и увязающие в песке ноги. Все же в том, что по пути имеется селение, была какая—то определенность. Пустыня больше всего угнетала именно своей безлюдностью. А тут – пожалуйста, коренные жители. Приподнятое настроение портил только поднявшийся ветер, сухой и горячий, который горсть за горстью швырял в лицо колючие песчинки. Пришлось занавеситься шаджабом.

Внезапно над пустыней пронесся тоскливый высокий звук лопнувшей струны. Судя по испуганно вытянувшейся физиономии Салима, опять происходило что—то нехорошее. Звук повторился, ветер уже сбивал с ног и заставлял идти с зажмуренными глазами, иначе мы рисковали ослепнуть.

– Дыхание пустыни! – простонал Салим.

Я хотел было прикрикнуть на проводника, чтобы он объяснил понятнее, но тут Зарайя ткнул меня локтем в бок. Пришлось раскрывать глаза и из—под сложенной козырьком ладони смотреть туда, куда указывал капрал. На нас двигалась огромная стена песка, видимо, именно это явление имел в виду Салим. По—простому, песчаная буря.

– Стой! – проорал я и обратился к капралам. – Как сказать, чтобы солдаты присели на корточки и сбились в кучу поплотнее?

Те начали выкрикивать приказы, но я уже не слышал, обдумывая способ защиты. Щит нужен, тут ничего не поделаешь. Остановить бурю, подозреваю, не под силу даже Вериллию, да поразит его гнев богов. Нет, то есть, можно усмирить стихию на несколько мгновений, но не более того. Такие вещи срабатывают, когда есть возможность быстренько перебежать в укрытие. А здесь что? Везде пустыня. Ну, или можно ничего не предпринимать, уповая «на авось». Но это не вариант. Значит, щит… Большой, сферический. Плоский защитит лишь сверху, а здесь, если не ошибаюсь, такая круговерть сейчас поднимется – сыпать будет со всех сторон. Я осмотрелся: рота напоминала курятник. Все солдаты сидели на четвереньках, плотно прижавшись друг к другу боками. Выделялся только мой конь, ну, да это ничего… Знать бы, сколько времени может продолжаться это самое Дыхание. Вообще—то, такой щит не должен отнимать слишком много энергии. Это ведь не тот, что мы делали с Дрианном на корабле. Там требовалось обеспечить большую прочность, чтобы щит выдержал направленный удар пушечного ядра. Здесь же можно обойтись меньшей плотностью, пожертвовав ею в пользу стабильности. Пожалуй, часа три я такие чары продержу, а потом можно будет их обновить. А если подключить Дрианна, пусть вплетет в заклинание что—нибудь созидающее или укрепляющее, а то и все вместе…