Закончив вытираться, Андрей долго и внимательно рассматривал в зеркале отечное, с мешками под глазами лицо. Перед тем как идти в гостиную пить кофе, вызвал парикмахера и массажиста. Голова все еще гудела, но картинка предстоящего дня постепенно прояснялась. Перед телестудией предстояло заехать в избирательный штаб и обсудить расписание встреч на воскресенье, когда, собственно, по всей стране пройдут президентские выборы. Где-то ближе к ночи планировалось его появление в программах национальных каналов с благодарностью избирателям за оказанное доверие. Впрочем, в теперешнем смурном состоянии столь дальняя перспектива Андрея мало волновала.

Горячий, свежий кофе вернул Дорохову способность соображать, но настроение ни на йоту не улучшил. Текст заготовленного Нергалем выступления учить не хотелось, да и зачем: что ни скажешь, все сойдет, — и он решил пройтись по усыпанным красным гравием дорожкам примыкавшего к дому парка. Теперь, когда муть прошедшей ночи истаяла, приснившийся сон полностью завладел его мыслями. Дорохов чувствовал, что привидевшееся не только его не оставляет, а все больше забирает над ним власть, гнетет своей безысходностью. Он видел заснеженную Конюшенную площадь, и манеж, и Екатерининский канал с летевшей в сторону Мойки каретой государя, он вдыхал влажный, туманный воздух Петербурга. В его голове все мешалось, и, казалось, две разные жизни на самом деле сплелись в одну-единую и уже не су-шествовали одна без другой. А тут еще некстати вспомнился вчерашний тусклый взгляд из зазеркалья, и опять, как тогда на набережной, на него навалилась вселенская пустота бытия.

Шедший навстречу врач приостановился, поинтересовался его самочувствием.

— Прекрасно, — улыбнулся Дорохов, — лучше не бывает!..

— У вас сегодня ответственный день, Андрей Сергеевич, — доктор хмурился, не смотрел в глаза. — Вам бы лучше немного полежать.

Не жизнь, а какой-то аквариум, все-то на тебя смотрят, всё-то про тебя знают! Стоит икнуть — тут как тут и медицина, и служба безопасности… Дорохов повернулся, пошел в сторону видневшегося за молодой, распускающейся зеленью дома. Тем не менее к указанию доктора он прислушался и довольно долго лежал поверх одеяла без мыслей, без сна. Потом решительно поднялся, велел готовить машину и подать темно-синий протокольный костюм, в котором летал в Европу. На вопрос камердинера о галстуке бросил: красный. Впрочем… Махнул рукой, оставляя выбор за прислугой.

Уже через полчаса одетый с иголочки, пахнущий французским одеколоном Дорохов садился в огромный, как линкор, бронированный «Мерседес». Придерживавший толстенную дверцу начальник личной охраны — подчиненные звали его за глаза генералом — ласково улыбался.

По трассе ехали цугом: впереди милицейский «Шевроле» с сиреной и мигалкой, за ним, чуть сбоку, огромный джип и уже за хозяином, — замыкавший кортеж второй джип с охраной. Шли ровно, без спешки, но и не притормаживая. Напоминавшие перепоясанные тумбы гаишники собственными жирными спинами сдерживали толпы жавших на клаксоны, нетерпеливых автомобилистов и брали под козырек. Кутузовский и Новый Арбат проскочили за считанные минуты, но уже на подъезде к Никитским воротам с разгона сели в пробку. Сирены машин сопровождения надрывались, но это создавало лишь еще больший хаос в беспорядочно сгрудившемся стаде автомобилей. Через затемненные стекла лимузина, из кондиционированного уюта Дорохов наблюдал, как два майора ГАИ полосатыми жезлами и матом расчищали кортежу путь. Неожиданно Андрей заметил мелькнувший знакомый силуэт и коротко приказал тронувшему было «мерседес» шоферу: останови!

— Андрей Сергеевич, не положено! — пытался урезонить его начальник личной охраны, но Дорохов даже ухом не повел. Открыв массивную дверцу, он вышел в гудевший, рычавший сизым выхлопом ад и, пробираясь между бамперами, направился к тротуару. Андрей не ошибся: в ближайшем кафе у прилавка стояла Мария Александровна и о чем-то вполголоса говорила с толстой женщиной в белой шапочке.

— Эй, гражданин, у нас не курят! — предупредила продавщица, заметив, что Дорохов достает из кармана сигареты.

Мария Александровна мельком обернулась и продолжала прерванный разговор. Андрей не понял, узнала она его или делает вид, что не узнает. Между тем на прилавке перед Машей появилась чашечка кофе и тарелочка с венгерской ватрушкой. В это время дверь с улицы отворилась и в кафе вошли два плечистых молодых человека в одинаковых темных костюмах и галстуках. Даже в выражении лиц у них было что-то общее. Один из парней остался стоять у входа, второй, оглядевшись, направился к арке в стене, ведущей куда-то в глубину помещения. Круглое лицо продавщицы стало цвета ее собственной, кокетливо сдвинутой на бок шапочки. Мария Александровна взяла с прилавка чашку и тарелку и направилась с ними к стойке, у которой стоял Дорохов. Ближайший из охранников внимательнейшим образом следил за ее движениями.

— Будьте любезны, — попросил Андрей, — сделайте и мне кофе!

— Вам тоже с ватрушкой? — едва ли не автоматически переспросила женщина за прилавком.

— Да, пожалуйста! — ответила за Дорохова Маша.

— Он очень любит мучное, но скрывает: боится поправиться.

Андрей молча наблюдал, как она устраивается напротив него у стойки, как размешивает сахар. Вся белая, продавщица поставила перед ним заказ и, глядя снизу вверх на человека, чье лицо знала вся страна, робко заметила:

— Вообще-то у нас самообслуживание…

Мария Александровна раскрыла сумочку и подала ей деньги, а Дорохову сказала:

— Действительно, Андрей Сергеевич, могли бы, для разнообразия, и сами о себе позаботиться! Да вы кушайте, кушайте, я угощаю…

Плохо понимая, что происходит, работница прилавка переводила удивленный взгляд с женщины на мужчину.

— А вы, правда, тот самый, что на плакате? — спросила она, набравшись храбрости.

— А что, не похож? — улыбнулся Дорохов.

— Да нет, очень даже похожи, — продавщица рассматривала его, склонив голову набок. — Только в жизни вы старше и грустнее.

Андрей посмотрел вслед удалившейся в свой угол женщине, повернулся к Маше.

— Ты тоже так считаешь? Мы ведь давно не виделись…

— Говори за себя. — Маша откусила кусок ватрушки, запила его кофе. — Я, лично, вижу тебя по несколько раз на дню, достаточно в любое время суток включить телевизор. Чаще показывают только прокладки с крылышками…

Собравшийся было полакомиться ватрушкой Дорохов едва не поперхнулся.

— Вот что, ребята, — обратился он к сотрудникам службы безопасности, — пойдите, подышите свежим воздухом!

Подождав, когда парни закроют за собой дверь, Андрей повернулся к Маше.

— Я тебе звонил и домой, и в институт…

— Домой?.. У меня теперь другой дом. Я вернулась в свою старую квартиру, там не так остро чувствуется одиночество. А на работе ни с того, ни с сего изменился номер телефона. Наверное совпадение, правда? — Маша смотрела на Дорохова с издевательской улыбкой.