именитыми людьми побывал в Петербурге, получил офицерское звание и полмесяца назад вернулся домой. Вернулись и другие. Софи и Оразмамед стали тоже прапорщиками, а Тыкма — майором.

У крепостной стены, протянувшейся чуть не на версту, было многолюдно. Левее ворот стоял огромный дощатый настил, застеленный коврами. Слуги торопливо ставили чайники и пиалы, несли сладости.

— Господин генерал, мой народ очень рад, что вы приехали к нам, — сказал Худайберды и с опаской покосился на многочисленных господ, не зная, как их всех поместить на тахте.

Однако опасения хана были напрасны. Рерберг, как только ушли слуги, попросил подняться с ним на тахту лишь офицеров, вошедших в состав управления областью. В их числе оказался и капитан Студитский. Как исключение со свитой сели железнодорожные инженеры и предприниматели нефтяной компании Нобеля.

Едва уселись, Рерберг принялся рассказывать о том, как был принят князем Михаилом и какие пожелания от него услышал. Речь зашла о налогах с местного населения. Анненков тотчас возразил:

— Ну что вы! Что вам дадут налоги? Только железная дорога может нас спасти!

— Как бы не так, — рассердился Рерберг. — Ваша дорога в этом только году дала около трех тысяч убытку, а пройдет пять — десять лет, так от нее вся матушка-Россия застонет.

— Ну, это вы зря так о дороге, — не согласился Анненков. — Если с умом подойти к этому вопросу, то и выгоды можно получить.

— Дождешься от нее выгод, — вновь отмахнулся Рерберг и приказал: — Худайберды, начинайте скачки, а то солнце сядет.

На старт выехало несколько джигитов. Лабинский офицер выстрелил вверх из ракетницы, и конники поскакали вдоль гор, оставляя за собой облако пыли.

— Не слишком резво начали, — сказал Рерберг.

— Кони, видно, никудышные, — тотчас отозвался Анненков. — Вот у Скобелева был жеребец, это да!

— Скобелев и сам хоть куда, — сказал Рерберг. — Что хватка, что ума — все одинаково. Он один из первых угадал, что не будет никакого прока от вашей железной дороги.

— Да полноте, Петр Федорович, — взмолился Анненков. — Скобелев не желал возиться с дорогой, потому что она ему во взятии текинской крепости не годилась. А мы же на дорогу с иной точки смотрим. Она должна соединить Россию с Мервом и Бухарою. Вот тогда от нее пойдут барыши. Тогда в два года все затраты, угробленные на нее, возместит.

— До Мерва ныне все равно что до луны, — сказал Рерберг. — Вот если б склониться перед государем да упросить его, чтобы еще разок прислал нам сюда Скобелева. Он бы за год с Мервом управился. Тут бы мы и убытки вернули, и доходы бы немалые в казну царскую внесли.

Едва Рерберг заговорил о Скобелеве, к генералам сразу придвинулись инженеры Нобеля. Принялись поддакивать, о доходах повели речь. Студитский тоже вступил в беседу:

— Господа, неужели размах мирной торговли мал? Миссия наша внесла в торговый оборот России огромную лепту. Да и только ли в торговое дело! Мы вовлекли в мирную культурную жизнь сотни тысяч дехкан — это ли не успех?

— Успех, да не для всех, — буркнул Рерберг. — Вы думаете, зря со мной приехали нефтепромышленники? Они ночами не спят — видят свою нефть да керосин на рынках Мерва и Бухары. Рановато Скобелева отозвали, эх, рановато.

— Петр Федорович, а почему бы вам самим не повести отряды на Мерв? — предложил Анненков.

— Поживем — увидим, — отозвался Рерберг. — Обстановку надо изучить.

— Не с того начинаете, господин генерал, — с обидой выговорил Студитский. — Люди тут жизнь готовы отдать во имя мира, а вы…

— Но-но, доктор! — одернул его Рерберг. — Миролюбие ваше ни к чему. Капиталы в оборот можно пустить только при посредстве военных действий. Не советую разглагольствовать о ненужных вещах. Сам великий князь Михаил Николаевич говорит, что Мерв мирным путем не присоединишь, а вы тут против его стремлений идете!

"Опять князь Михаил, — со злостью подумал Студитский. — Скобелева он благословил на Геок-Тепе, а Рерберга науськивает на Мерв! Нет, господа, я не отступлю от своих убеждений!"

XL

"Милостивый государь Николай Николаевич!

Отправляя эту Записку вашему превосходительству, прежде всего я хотел бы искренне поблагодарить вас за все старания ваши и военно-учёного комитета в развитии мира на далекой Закаспийской окраине.

Более полутора лет минуло с того дня, как я был послан вами с миссией мирного устройства туркменского края. За это время сделано русскими людьми много хорошего, о чем я доносил вам неоднократно в своих рапортах. Думаю, что именно успехи русской миссии привели к мысли об учреждении новой Закаспийской области. Не будь сегодня на обширной территории — от Мангышлака до Атрека и на восток — до Теджена стабильного мира, Государственный комитет не решился бы вести разговоры о повой области.

Мирная ориентация, бескорыстная помощь туркменским племенам и ныне процветает во всем ее многообразии. Казалось бы, сей и пожинай плоды, но вновь объявились горячие головы, которым не по сердцу обширная наша программа. Вновь раздаются жалостливые голоса о несвоевременном уходе скобелевского отряда из Туркмении, о необходимости вновь пригласить его на завоевание Мерва. Причиной же столь радикального настроения стала Закаспийская военная железная дорога. На скорейшем присоединении Мерва к России, в первую очередь, настаивает генерал-лейтенант Анненков, допустивший, как вам известно, огромные растраты на постройке дороги. "Чем мы быстрее проведем колею в Мерв и Бухару, тем быстрее окупятся многотысячные расходы", — говорит он. Импонируют ему и настраивают нового начальника области, генерал-лейтенанта Рерберга, на еще одну экспедицию, подобно скобелевской, нефтепромышленники Нобеля. Сотнями тысяч пудов добытой на Челекене нефти обещают они удивить население Мерва и Бухары. Я приветствую всевозрастающий размах русской торговли, но лишь в том случае, если он не опирается на штыки…

Словом, ваше превосходительство, снова — спешка. Спешка, которая скомкала ранее разработанный вами и офицерами Главного штаба план постепенного мирного присоединения Ахалтекинского оазиса. Мне до сих пор непонятны скоропалительные действия командования Кавказского военного округа и Скобелева. Взятие текинской крепости ныне именуют блистательной победой "белого генерала". Но ведь итог штурма всего лишь — переход на русскую службу нескольких ханов, которые и без войны, при условии, если им пожалуют офицерские звания, успешно служили бы России. Что касается беднейшей части текинского населения — она никогда ничего не имела против русских: напротив, вела с нами торговлю и добивалась мирного вхождения в состав России. Главный же хан Ахала, служивший англичанам, и все его влиятельное окружение ушли в Мерв и не сдались Скобелеву. Победа больше похожа на праздничный фейерверк, на праздник для Скобелева. Текинцы же, на чьи неповинные головы обрушился карающий меч "белого генерала", долго еще будут