— От тридцати пяти до сорока пяти, так ты сказал?

— Так. Но теперь, как подумаю, мне кажется, скорее тридцать пять, чем сорок пять. Тогда у нее просто вид был такой унылый, а от этого человек кажется старше, чем есть, верно?

Карл кивнул и достал из кармана портрет Кимми, сделанный Ассадом. Копия, напечатанная на лазерном принтере, уже немного помялась, место сгиба потерлось.

— Это она? — спросил Карл, сунув портрет под нос рабочему.

— Черт возьми! Она самая! — На лице того отразилось удивление. — Вообще выглядела она совсем не так, но, ей-богу, это она и есть! Те же самые брови. У женщин не часто брови бывают такие густые. Это же надо! На снимке она выглядит гораздо лучше!

Все сгрудились вокруг фотографии, и каждый вставлял свой комментарий. Карл же смотрел в другую сторону — туда, где лежали развалины будки.

«Черт возьми, Кимми! Что же тут такое произошло?» — подумал он.

Если бы он нашел ее на день раньше, следствие уже продвинулось бы далеко вперед.

— Я точно знаю, кто она, — объявил Карл своим коллегам, которые столпились вокруг него и, казалось, только и ждали, когда наконец кто-то прояснит ситуацию. — Позвоните, пожалуйста, на Скельбэкгаде и сообщите в отдел розыска, что жившая здесь женщина — это Кирстен-Мария Лассен, известная как Кимми Лассен. У них уже есть ее персональный номер и все прочие данные. Если узнаете что-нибудь новое, то чтобы в первую голову позвонили мне.

Повернувшись, чтобы идти, он вдруг остановился.

— И еще одно. Чтобы этим стервятникам, — он кивнул в сторону журналистов, — не сообщать ее имя! Иначе это помешает ведущемуся сейчас расследованию. И передайте это всем остальным! Ясно?

Карл посмотрел, что делает Ассад. Тот, чуть ли не ползая на коленях, копался в обломках. Как ни странно, техники не вмешивались: очевидно, они уже составили себе общую картину происходящего и отбросили мысль о террористическом акте. Оставалось только убедить в этом возбужденную ораву журналистов.

Как хорошо, что не ему этим заниматься!

Перепрыгнув через сорванную дверь — широкую, тяжелую, выкрашенную зеленой краской и наполовину покрытую белыми граффити, Карл пролез через щель рядом с калиткой, выходящей на улицу. На столбике сохранилась табличка с надписью «Гуннебро, Лёгструп Хейн» и множеством телефонных номеров.

Карл достал мобильник и позвонил по нескольким номерам. Безуспешно. Чертов уик-энд! Он всегда ненавидел выходные! Просто невозможно работать — никого нет на месте!

Надо будет поручить Ассаду пообщаться с ними в понедельник. Может, кто-то расскажет, каким образом Кимми обзавелась ключом.

Карл уже собирался позвать Ассада — все равно после техников он ничего не найдет. Вдруг послышался звук затормозившей машины, и едва она успела остановиться, как из нее выскочил начальник отдела убийств. На нем, как у всех, была черная кожаная куртка, только чуть подлиннее, чуть более блестящая и, наверное, подороже, чем у остальных.

«Какого черта ему тут понадобилось?» — подумал Карл и проследил, куда направится шеф.

— Мертвых тел не обнаружено, — крикнул ему Карл.

— Послушай, можешь ты прямо сейчас поехать со мной? — сказал Маркус, кивком поздоровавшись с коллегами и подойдя к Карлу. — Мы нашли наркоманку, которую ты искал. И она очень и очень мертвая.

Полицейскому такое не в диковинку — скрюченный труп под лестницей, бледный и жалкий. Нечесаные волосы, разметавшиеся по остаткам фольги на грязном полу. Несчастное погибшее существо с опухшим от побоев лицом, не старше двадцати пяти лет.

На белом пластиковом пакете валялась опрокинутая бутылка шоколадного молока.

— Передозировка, — сказал врач, включив диктофон.

Предстояло вскрытие, но судмедэксперт с первого взгляда оценил хорошо знакомую ситуацию. Из вены на лодыжке избитой девушки еще торчала игла.

— Согласен, — сказал начальник отдела убийств. — Однако же…

Он переглянулся с Карлом, и они кивнули друг другу. Значит, Маркус подумал то же самое. Да, передозировка. Но почему? Видно же, что наркоманка опытная.

— Карл, ты заходил к ней. Когда это было?

Карл обернулся и посмотрел на Ассада. Тот стоял рядом, улыбаясь своей обычной мирной улыбкой, на удивление спокойный, несмотря на тяжелую атмосферу в подъезде.

— Это было во вторник, шеф, — подсказал помощник, даже не заглядывая в свой блокнот, что удивительно. — Во вторник, во второй половине дня, двадцать пятого числа.

Чего доброго, сейчас уточнит: между пятнадцатью тридцатью двумя и пятнадцатью пятьюдесятью девятью или что-нибудь вроде! Если бы Карл своими глазами не видел, как у Ассада из раны текла кровь, подумал бы, что это робот, а не человек!

— Уже давно. С тех пор много чего могло случиться, — заметил начальник отдела убийств.

Присев на корточки, он наклонил набок голову и пристально всмотрелся в синяки на лице и шее женщины.

Да, они действительно появились уже после ее встречи с Карлом.

— Эти повреждения нанесены не прямо перед наступлением смерти. Все с этим согласны?

— Я бы сказал, за день до этого, — высказался судмедэксперт.

Сверху на лестнице послышались громкие шаги, и оттуда появился полицейский из прежней группы Бака. С собой он привел незнакомую личность, которую никто не пожелал бы иметь в числе своих родственников.

— Это Вигго Хансен. Он только что рассказал мне вещи, которые вам наверняка будет интересно послушать.

Приведенный полицейским громила покосился на Ассада и в ответ получил презрительный взгляд.

— Ему что, тоже положено тут быть? — спросил он напрямик, выставив на всеобщее обозрение покрытые татуировкой предплечья: несколько якорей, свастик и ККК.[17]Ничего не скажешь — милый мальчик!

Проходя мимо Ассада, он толкнул его выпирающим пузом. Карл сделал круглые глаза: не хватало только, чтобы его помощник дал сдачи!

Но Ассад молча проглотил обиду: повезло морячку!

— Вчера я видел эту свинью с другой такой же дрянной бабенкой.

Он описал внешность второй женщины, и Карл вытащил изрядно захватанную копию фотографии.

— Это была она? — спросил он, непроизвольно сжимая ноздри.

В нос пахнуло запахом застарелого пота и мочи, смешанным с перегаром, которым несло из гнилой пасти пропойцы.

Протерев заспанные глаза, которые никто не назвал бы прелестными, Хансен тряхнул двойным подбородком и кивнул:

— Она накинулась на эту наркоманку с кулаками. Сами видите, сколько синяков! Я разнял их и вышвырнул другую шлюху. Уж такая наглая на язык! — произнес он, тщетно стараясь приосаниться.