– Катя, я…

– Он больной ублюдок, Дима! – не даю ему и слова сказать. – Что ты хочешь от него узнать? Как он выпорол меня ремнём, не особо заботясь, куда попадёт, из-за того, что я пыталась сбежать? Или в особых красках описать то, что случилось потом?

Дмитрий белеет, застывая во мраке комнаты, словно восковая статуя. Его руки сжимаются в кулаки. Желваки играют на щеках, ожесточая лицо, а глаза гневно смотрят в пустоту до тех пор, пока медленно не закрываются.

– Я найду его. – Низкий голос дрожит от ярости. – Он заплатит за каждую твою слезинку…

– Нет! – в панике прошу я, слезы вновь застилают глаза. – Нет, пожалуйста, Дима! Я сбегу! Я клянусь, что сбегу снова!

– Ты настолько боишься его? – поражённо выдыхает он.

– Гораздо больше, чем запертых дверей! Не нужно лезть в моё прошлое, прошу тебя. Я справилась!

Дмитрий поднимается ко мне, напряжённый и бледный. Бережное касание моего лица так сильно разнится с гневным опустошенным взглядом чёрных глаз. Он увлекает меня назад на кровать.

– Поспи, ты наверняка сильно устала.

Тяну его за собой и сжимаю в объятиях.

– Обещай мне, что не станешь его искать.

Он отводит взгляд и молчит.

– Дима…

– Не могу.

– Почему?

– Да потому, что ты дорога мне, Катя! Ты вся, а не только твоё тело, как ты посмела выразиться! Потому что я с ума схожу от одной только мысли, что какой-то подонок брал тебя силой раз за разом, пока ты была беззащитной. Связывал, запирал и бил тебя! Потому что из-за него тебе снятся по ночам кошмары и ты впадаешь в панические приступы!

Он замолкает, сжимая переносицу. Его действительно сильно беспокоит моё прошлое.

– Если это правда и я действительно что-то значу для тебя, пожалуйста, Дима, пообещай! – прошу я, вжимаясь в него.

Он закрывает глаза и зарывается носом в мои волосы. Проходит вечность, прежде чем он, наконец, медленно кивает.

– Хорошо. – Его голос едва слышен.

Я сжимаюсь в комок рядом с ним, укладывая голову на его оголенную грудь, и закрываю глаза. Дмитрий скрещивает наши руки и тихонько целует мне пальцы. Я чувствую, как расслабляюсь в его объятиях, проваливаясь в небытие.

– Мне никто не нужен, кроме тебя, – сквозь сон признаюсь. – Я… Я не хочу уходить…

– Знаю, моя красавица, знаю… Спи, я всё расскажу тебе завтра… Ведь если ты уйдешь, я сам пропаду… – слышу его бархатный голос, словно во сне, и всё стихает.

Глава 75

Будильник звенит будто сразу после того, как я засыпаю. Хватаю телефон и сбрасываю. Уже семь часов! Едва сумев оторвать голову от подушки, оглядываюсь. Утреннее солнце пробивается сквозь роскошные кремовые шторы. Я одна в постели. Трогаю подушку Дмитрия – уже остыла. Во сколько же он встаёт? В квартире не слышно ни одного постороннего звука. Не мог же он оставить меня здесь одну! Или мог?

– Дима? – слабо зову его и приподнимаюсь.

Тело болит, вызывая сладостные воспоминания. Три великолепных оргазма. Если бы всё это оказалось сном, сейчас я проснулась бы не в люксовой квартире роскошного жилого комплекса, а в маленькой комнатке общежития на пружинной кровати.

В ответ тишина. Выбираясь из кровати, разматываю на себе простынь. Следом приходит понимание, что я понятия не имею, где сейчас моя одежда. Голенькая, на носочках подкрадываюсь к темному креслу у биокамина и надеваю белую рубашку Дмитрия. Она настолько велика, что доходит мне до середины бедра. Засучиваю рукава и блаженно вдыхаю его аромат с воротника. Голова идёт кругом.

– Дима! – зову чуть громче и заглядываю на кухню – никого.

Слышу, как в ванной комнате журчит вода, и успокаиваюсь. Живот протяжно урчит в напоминание о вечернем голодании. Прохожу на кухню и открываю холодильник. Растительное масло и две коробки пастеризованных сливок. Негусто. В ящиках кухонного гарнитура, обшитого шпоном, нахожу зерновой кофе. Что ж, по крайней мере, кофе мы попить сможем.

В отличие от навороченной душевой кабины, с кофе-машиной у меня получается разобраться в два счета – три года работы официанткой не прошли даром. Две минуты – и вуаля! Приятный аромат двойного эспрессо заполняет всю кухню. По крайней мере, в кафетерии Дмитрий заказывал именно этот напиток. Себе же я паром взбиваю сливки, когда раздаётся протяжный сигнал дверного звонка.

Поспешно направляясь в прихожую, стучу в дверь ванной:

– Ты ждёшь кого-то?

– Наш завтрак, – отвечает Дима.

Я умиляюсь. Голодной мне сегодня не уйти на кастинг. Игнорирую видеоглазок, наверное, больше по незнанию никого из окружения Дмитрия.

– Кто там?

– Алексей, – отзывается мужчина, неловко откашлявшись.

Поправляю на себе рубашку, пальцами расчесываю волосы и приоткрываю дверь, осторожно высовывая голову. На меня смотрит тот самый мужчина, что вёз меня и Дмитрия из стриптиз-ресторана в общежитие. Мне становится неловко. Уже второй раз я предстаю перед ним в неприглядном виде. В прошлый раз с запахнутой кофтой и слезами на глазах, в этот раз – в рубашке его босса и заспанная.

– Здравствуйте. – Стараюсь выглядеть вежливой и невозмутимой.

Его будто каменное лицо не выражает эмоций. Мужчина лишь кивает и протягивает пакет. Мне приходится чуть шире открыть дверь и выступить из-под неё, чтобы благополучно принять принесённые дары. Мужчина тут же опускает взгляд и чуть отворачивается. Смутившийся громила – глазам не верю!

– Спасибо большое. – Юркаю назад за дверь. – Э, вы будете заходить? Могу предложить вам кофе.

Он смотрит на меня немного шокированно и отрицательно качает головой.

– Нет, что вы… – Голос у мужчины басистый и строгий.

– Хорошо, спасибо ещё раз! Удачного вам дня! – Улыбаюсь ему и машу свободной рукой.

Не понимаю, что делаю не так, но водитель и по совместительству разносчик завтраков удивленно хлопает глазами, разглядывая меня, словно редкий музейный экспонат, и чуть слышно покашливает.

– И вам, – коротко кивает и поспешно удаляется.

Вскоре я выкладываю на стол вкуснейшие сэндвичи, две порции омлета с лососем, апельсины и персики, нарезные хлеб, ветчину и сыр. Это завтрак на двоих? Да тут половину общежития накормить можно! Натыкаюсь на новенькую зубную щетку и не могу сдержать улыбку. Кажется, Дмитрий может предусмотреть всё!

Мой предусмотрительный любовник входит на кухню, когда кофе приятно дымится в чашке, а я раскладываю нарезку на хлеб. Одетый в чёрные брюки, новую свежую рубашку и гладко выбритый, он окидывает меня взглядом и волнительно вздыхает.

– Какой изумительный вид открывается на моей кухне, – говорит он с коварной улыбкой и облокачивается о дверной косяк. – С ума сойти можно.

Я немного смущаюсь,