– А ты – нет?

Они совершенно незаметно для себя перешли на «ты».

– Если можно создать коалицию из себя самого, то это произошло давным-давно. Я о другом. Пусть молчаливо, пусть вслух, но почти все подтвердили правомерность Генетической программы.

– Кажется, подобное когда-то называлось политикой.

– Это и теперь так называется.

– Хорошо. Но какие теперь у центритов основания отрешить законников от занимаемого положения? Согласившись с Программой генетического преобразования, патриархи тем самым признали ее законность. И лишили себя возможности возмутиться потом.

– Стоит лишь большинству кланов по-иному взглянуть на ситуацию, как основания сразу появятся. Далеко не все проделки законников были одобрены в Совете. К тому же, сдается мне, на достигнутом Блюстители Закона не остановятся. Чем дальше – тем больше.

– А ты уверен, что разумно ждать, пока законники похватают по четырнадцатилетке от каждого клана и это на всех произведет должное впечатление? – Мэрлот заметил, как перекосило Дракона Ночи, и поспешил спросить. – Аэль Изумрудная Змейка все еще у законников?

– Нет. Но мне пришлось выменять ее на Эрлику Тар Туманную.

– Выменять? – поразился Мортимер. Он долго молчал. – Ты поменял одну девочку своего клана на другую?

– Какой у меня был выбор? – холодно, но с отчетливой злобой сказал Эндо, и его собеседник понял – это решение далось патриарху Драконов Ночи очень нелегко. Возможно, он и по сию пору не уверен, правильно ли поступил. Должно быть, грызет себя, просто снаружи этого незаметно. Мэрлот и сам бы не знал покоя в схожей ситуации, особенно после того, как увидел бы эту неестественную осанку девушки, побывавшей у Блюстителей, и ее взгляд. – Изумрудная Змейка – совсем ребенок. Эрлика Тар Туманная ее старше. Ее не убьют роды.

Патриарх белобрысого клана пожал плечами. Судить поступки другого патриарха – столь же бессмысленное занятие, как и давать непрошенные советы незнакомцу. В самом деле, что он, Мортимер, может знать о делах дома Драконов Ночи? Но даже теперь у него сохранилось смутное ощущение надвигающейся беды. Он с необычной заботой задумался об этой Эрлике Тар Туманной, которую до того ни разу не видел… Или видел… Он не помнил. Почему-то ее взгляд насторожил его, и захотелось попросить Эндо, чтоб он был повнимательнее к своей много-раз-правнучке, но вовремя заткнул себе рот.

– Я могу предложить тебе заскочить ко мне? – совершенно спокойным тоном предложил Эндо. Пожалуй, это звучало по-мальчишески и весьма в духе Мортимеров. – Ненадолго. Стоило бы обсудить кое-что.

– Разумеется, – с облегчением ответил Мэрлот. – А Илвара я привезу сегодня же. Насколько я понимаю, обстоятельства его появления у меня придется немного подкорректировать – для прессы.

Эндо поморщился.

– Я бы вообще предпочел, чтоб пресса держалась подальше от меня и моих потомков.

– К сожалению; эта мечта – просто утопия. Папарацци – мастера шпионажа и камуфляжа. – Мортимер ухмыльнулся. – Лучше самим преподнести им эту историю, иначе они напишут, к примеру, что Илвар на самом деле наш с тобой внебрачный сын.

Выражение лица патриарха Драконов Ночи не поддавалось никакому описанию. Несколько мгновений он молчал, а потом, поставив на столик у бара свой бокал, уже почти пустой, с усилием ухмыльнулся в ответ.

– Я теперь понимаю, почему вас, Мортимеров, так не любят.

– Ты тоже не любишь мой клан, Эндо?

– Теперь нет. Пожалуй, мое мнение о Мортимерах поколебалось в тот момент, когда я узнал об этой грандиозной провокации Блюстителей Закона в отношении твоего клана, Мэрлот. Я решил так, что провокации не устраивают в отношении дома, который действительно никчемен.

– Ты считал нас никчемными?..

– Разумеется. Много ли ума надо, чтоб зашибать деньгу?

– А ты когда-нибудь в своей жизни заработал на бизнесе хоть кред? – разгорячился Мортимер.

– Сказать по правде… Нет. Этим занимаются мои потомки.

– Вот и не суди… Постой! Ты в курсе, что плен на Черной стороне был провокацией Блюстителей?

Дракон Ночи спокойно кивнул. Мэрлот впервые заглянул в его глаза, впервые попытался подвергнуть его взгляд анализу – искренен или нет. Ощущения говорили, что искренности в его словах больше.

– Знаю. Я знаю, что они все это устроили. Зачем еще нужно быть одним из самых старших, самых влиятельных патриархов? Я знаю цену информации, только, в отличие от Мортимеров, не покупаю ее, а раздобываю другими способами.

– Какими?

– Это мой клановый секрет.

– И многие патриархи также знают об этом?

– Нет. Вряд ли многие. Я могу поручиться за Реохайда Гэллатайна – но для него этот факт пока не слишком существен, за Мустансира Эшен Шема – но его занимают только проблемы собственного клана. Ему, если честно, плевать на все остальные дома. Он беспокоится только о своем.

– Его можно понять.

– Пожалуй.

– Ну а еще?

– Шатадана Странник в Вечности. Он, если помнишь, едва ли не единственный протестовал против Генетической программы. Он – ярый противник этого предприятия, и так же, как и ты, собирает все факты, которые могут скомпрометировать Блюстителей Закона. Я сведу тебя с ним, и, уверен, вы сможете плодотворно и не без приятности побеседовать.

– Ты уже обсуждал с ним этот вопрос?

– Конечно.

Машина медленно подкатила к высоким ажурным воротам, которые буквально мерцали от обилия наложенной на них магии. Створки распахнулись, стоило лишь гравию подъездного пути зашуршать под колесами. Мэрлот ожидал неприятных ощущений от смены дорожного покрытия (сам он предпочитал гоночные автомобили, реагирующие даже на марку асфальта, что уж говорить о гравии или щебенке, или огромные джипы-вездеходы, в которых одинаково трясло на любой дороге), но не ощутил ничего. Машина, в которой он ехал, была высшего класса, и уж конечно зачарована.

А за воротами раскинулся сад. Или парк… Сложно было сразу решить, что это такое на самом деле. Конечно, Мэрлот не понаслышке знал, что такое роскошь, он владел жезлом патриарха уже несколько сотен лет, и уже давно его клан считался одним из самых богатых в Центре. Парк при метрополии его клана был великолепен и роскошен. Но здесь… Здесь главной была вовсе не роскошь и даже не великолепие, а гармония.

Глава дома Мортимеров уже бывал здесь, но никогда прежде не обращал внимания на причудливое сочетание деревьев разных пород и цветников, где лилии нередко росли рядом с розами и тут же тянулись невысокие каменистые гряды камней и миниатюрных скал, затянутых декоративными мхами в окружении елочек и других хвойных растений. Прелесть и очарование царили повсюду. Парк не был распланирован по линиям, он напоминал естественное создание природы. Поворачивая за угол, ты никогда не мог наверняка знать, что ожидает тебя дальше – уютная каменная или деревянная беседка, увитая виноградом, альпийская горка, водопад или спокойное озерцо, над которым вспархивал изысканный ажур легкого мостика, или даже целое ущелье, густо заросшее зеленью и оттого нисколько не страшное.