Стоявший рядом с открытым окном охранник был явно озадачен. Хотя врывавшийся ветер, словно паруса, раздувал занавески, даже он был бессилен разогнать застарелый запах сигаретного дыма.

– За это штраф, – пробормотал он на ломаном английском.

Алекс обвел глазами комнату: на подушке аккуратно застеленной постели белел конверт. Узнав свое имя и почерк Ника, он вздрогнул, как будто холодный ветер пробрал его до самых костей. Затем, затаив дыхание, метнулся к окну и посмотрел на бетонную крышу дома девятью этажам ниже.

Мэттью подошел к бару и, взяв графин с виски, вернулся на диван. Пока он наливал себе очередную порцию, Элли поймала себя на том, что его угрозы и обвинения все больше и больше задевают ее за живое. И еще они оба знали: Мэттью видел ее насквозь, даже сквозь маску ее непробиваемого спокойствия. Сев напротив, он театрально вздохнул.

– После того как мой отец оставил мою мать – спасибо твоему тесту, – буквально в считаные месяцы ее заставили продать наш дом. Все, что она потом смогла позволить себе, это задрипанная квартирка вдали от друзей и ее прежнего дома. Она осталась одна, никому не нужная и оплеванная. Неудивительно, что начала искать забвения в алкоголе. Это стоило ей работы. Ты хотя бы представляешь себе, каково сыну менять грязные трусы родной матери, – потому что она, напиваясь, ходила под себя? Или забирать ее из полицейского участка, когда она закатывала пьяный скандал в супермаркете?

Элли хотела было покачать головой, но не стала. Не хотела доставлять ему такого удовольствия.

– Разумеется, не знаешь. Откуда тебе это знать! – продолжил Мэттью. – Затем, когда она окончательно спилась, ей нашлась ДНК-пара.

Элли поставила стакан на стол.

– Тогда на что ты жалуешься? Если в конечном итоге у нее все оказалось хорошо?

– Это ты так думаешь. Его звали Бобби Хьюз, – сказал Мэттью. – Поначалу он производил впечатление приличного человека. Мать влюбилась в него по уши, как то и положено ДНК-парам. Увы, он оказался полным подонком. Мать же так боялась одиночества, что была готова терпеть что угодно, выполняла любое его требование, в том числе закрывала глаза на его слабость к юным девчушкам. Очень юным, судя по трем тысячам снимков, обнаруженных полицией в его ноутбуке. Он пытался оправдаться, заявив, что они-де уже были на его компьютере, когда он купил его на «И-бэй», а моя мать была глупа настолько, что поверила. Пока шел судебный процесс, она платила за него все судебные издержки, для чего была вынуждена взять кредиты в банке. Когда же его посадили, у нее не осталось ровным счетом ничего. Даже средств оплатить какие-то последние судебные пошлины. И все эти беды и неурядицы свалились на нее потому, что она и мой отец прошли этот твой тест, даже не ведая об этом, ибо ты вообразила себя Господом Богом. Ты, в облаках на вершине своей башни из слоновой кости, понятия не имеешь, каково это – видеть, как человек, которого ты любишь всей душой, на твоих глазах превращается непонятно в кого!

– Ты так думаешь? – Элли смерила его колючим взглядом.

– Я говорю не о себе. Это совершенно другое дело, – он отмахнулся. – Я о том, как больно видеть, как умная, волевая женщина физически и эмоционально превращается в инвалида. Знаешь, что она валялась пьяная, когда из ее пальцев выпал горящий окурок и начался пожар? Она сгорела заживо. От нее практически ничего не осталось. Я с трудом опознал ее. – Мэттью с вызовом сложил на груди руки.

Элли сделала очередной глоток джина с тоником. Судя по всему, он надеялся, что ей станет жаль его несчастную мать. Но чем больше горячился он, тем большее спокойствие овладевало ею.

Он недооценил ее. Он не знал ее в те годы, когда она, честолюбивая молодая женщина, пыталась убедить скептиков от науки в важности своего открытия. Она не рассказывала ему о том, на какие жертвы была вынуждена идти, чтобы быть услышанной, и как подавляла свое прежнее «я», чтобы стать той успешной бизнес-леди, какой она была сейчас. Да, Тим смягчил ее, но Мэттью был полным болваном, считая, что она в мгновение ока вновь станет белой и пушистой.

– Миллионы пар по всему миру прошли тест и выяснили, что между ними нет связи на уровне ДНК, – решительно начала Элли. – Это не помешало им остаться вместе, потому что они любили друг друга. Да, возможно, в самом начале я порой срезала углы, но я не могу брать на себя ответственность за принимаемые кем-то решения. Я не заставляла твоего отца бросить твою слабохарактерную мать, я не вкладывала ей в руку бутылку и не вливала спиртное ей в горло. В конечном итоге люди должны уметь отвечать за свои поступки.

– И когда ты готова ответить за свои?

– Мои действия практически положили конец гомофобии, расизму, религиозной ненависти. Совпадение ДНК не знает половых и расовых различий, ему не важно, какому богу ты поклоняешься. Наоборот, мое открытие объединило людей самых разных конфессий и взглядов так, как нам и не снилось. Скажи мне, а что сделал лично ты для уменьшения вражды в этом мире?

– А ты подели такое же огромное количество людей на «нас» и «их» – тех, которые созданы любить друг друга, и остальных, чьи чувства и отношения обесценились. Разве ты не видишь параллелей с тем, что сделала ты и что сделал Гитлер с евреями? Нацисты методично уничтожали их, пока они не превратились в затравленное меньшинство и на них стали смотреть как на крыс. Это твоя цель по отношению к тем, кто не имеет ДНК-пары? Постепенно затравить их, превратить в людей второго сорта?

– Да ты свихнулся даже сильней, чем я думала, – рассмеялась Элли.

– ДНК-пары благополучнее в финансовом отношении, чем обычные. Они получают бо́льшие налоговые льготы, лучшие условия страхования, они продуктивнее на работе, потому что счастливы дома, им предлагают более высокооплачиваемые должности. Среди не имеющих ДНК-пары выше уровень самоубийств, а также разводов и случаев депрессии…

– В прошлом все они начали снижаться, потому что всё больше людей находят счастье со своими ДНК-парами. Более того, уровень домашнего насилия, как против женщин, так и мужчин, тоже резко упал.

– Лишь потому, что люди боятся заявлять в полицию на своих ДНК-партнеров, даже если те третируют их, унижая физически и морально. Не хотят рисковать, опасаясь еще худших отношений с теми, кто не является их ДНК-парой.

– Иммиграция и эмиграция больше не вызывают ожесточенных споров, – продолжала Элли, приводя новые аргументы. Она ниспровергнет этого лицемерного праведника Мэттью с его пьедестала. – Люди быстрее проходят бюрократические формальности. Они могут свободно путешествовать по всему миру и находить счастье со своей ДНК-парой в любой стране.

– Что в глобальном масштабе нанесло непоправимой ущерб пятой части всех компаний: они потеряли квалифицированные кадры в связи с переездом сотрудников в другой город или даже страну.

– Можешь швыряться в меня любыми цифрами, если хочешь, но ты не можешь отрицать одну вещь: программа «Найди свою ДНК-пару» процветает, хочешь ты того или нет.