В эти дни здесь был капитан из Сен-Мало по имени Бриньон, которому я рассказал кое-что об этих делах. Он сказал мне, что есть подданный короля, который может хорошо справиться с этими делами и уже давно желает иметь доступ в Архангельск. Этот капитан очень желал на обратном пути поохотиться на торговые суда. Он ходит на 18-пушечном фрегате, груженном почти исключительно балластом. Я настоятельно посоветовал ему умерить пыл команды: они рассчитывали, что война уже началась. За последний месяц в Каттегате произошло много кораблекрушений; но я не слышал, чтобы беда настигла француза.

Вы никогда не поверите, сударь, что я оставил ваше письмо ради репетиции оперы; но это, тем не менее, правда, и этот факт позволит Вам оценить прелести Севера. Я смог собрать здесь поэтов, композиторов и симфонистов: на самом деле все они французы, но достаточно хороши, чтобы я легко мог Вам отправить пьесу, как только ее споют здесь на дне рождения короля Дании, одиннадцатого числа сего месяца. Возможно, Вы не захотите меня слушать, пока не увидите ее, но, насколько я Вас знаю, сударь, Вы любитель подобных вещей и после Вы, возможно, рассудите, что мой вкус еще не испортился. Опера коротка; часто это лучшее, что только может случиться; но, в конце концов, сударь, я скучаю, как собака, и должен найти против этого хоть какое-то средство, в ожидании, когда мне будет позволено уверить Вас лично в самой искренней привязанности, с чем я остаюсь, сударь, и т. д.

Первый сохранившийся документ, описывающий отношения между Францией и Россией, – письмо Федора Иоанновича Генриху III, последнего Рюриковича последнему Валуа; написанное в 1585 (или 1586) году. В обеих странах заканчивалась старая эпоха и наступала новая. С приходом Генриха IV во Франции наступила стабильность – в 1594 году окончилась осада Парижа, в 1598 году был издан Нантский эдикт[396]. В России, напротив, стабильность закончилась. Сын Ивана Грозного был физически и интеллектуально слаб, и уже с 1584 года страной фактически правил его шурин Борис Годунов. В 1598 году Федор Иоаннович умер, не оставив наследника, и Борис без труда добился того, что его избрали царем. После его смерти в 1605 году для России начался период, который историки называют Смутным временем: вторжение поляков и шведов, цари Лжедмитрии, массовые убийства, голод, восстания…

В 1613 году на престол взошла династия Романовых: царем был избран Михаил Федорович, чье правление продлится 32 года. Россия успокоилась и стала укреплять связи с Западом; теперь речь шла не только о торговле, но и о создании российской промышленности. Новый царь проявил инициативу и в 1615 году направил посла к Людовику XIII (1610–1643), чтобы выразить свою дружбу и попросить помощи против Польши – или хотя бы чтобы французы перестали служить в польской и шведской армиях. Это письмо очень интересно, но не слишком просто для чтения: легко потеряться в перечислении владений царя, а также в описании его генеалогического древа, которое он возводил к римскому императору Цезарю Августу[397].

С окончанием религиозных войн многие французские наемники оказались без работы и искали новые места для реализации своего таланта. Россия в Смутное время предоставляла для этого хорошие возможности. Среди них мы находим капитана Жака Маржерета, который служил Борису Годунову, а позже и Лжедмитрию (тот правил в 1605–1606 годах, выдавая себя за сына Ивана Грозного). По возвращении во Францию Маржерет рассказал о своих приключениях Генриху IV, и восхищенный король убедил капитана опубликовать их. «Состояние Российской державы и Великого княжества Московского», опубликованное в Париже в 1607 году, стало первым систематизированным описанием Российского государства на французском языке[398]. Пьер Делавиль, сьер де Домбаль, также рассказал о событиях, в которых ему довелось участвовать[399]. Он командовал тремя французскими отрядами в шведской армии под началом Якоба Делагарди. Якоб был сыном Понтуса Делагарди[400], упоминания о котором встречаются в переписке Шарля де Данзея, французского дворянина на службе у короля Швеции[401]. Как бы то ни было, царю начинало казаться, что французов в регионе многовато… отсюда и его просьба к королю (см. первый документ, который мы приводим).

Французский король отвечал уклончиво. Россия еще оставалась неизвестной страной, а у Франции было достаточно забот и без этой войны на задворках Европы, тем более что три главных врага России (Швеция, Польша и Турция) являлись французским восточным барьером – союзниками в борьбе с Австрийским домом. Ответ Людовика XIII – второй приводимый нами документ.

В 1620-е годы русские предоставили торговые льготы англичанам. В архивах Министерства иностранных дел имеется список этих льгот, с комментарием, который здесь приводится (третий документ). Из него можно увидеть, что в Париже осознавали трудности торговли с Россией и были в ней заинтересованы. Анонимный автор этих записок считает, что было бы желательно создать новую Северную компанию, подобную компании Жака Парана в эпоху Жана Соважа.

В 1628 году группа французских негоциантов предложила учредить такую компанию. В отличие от купцов конца XVI века, они понимали – чтобы утвердиться в России, необходимо соединить силы и получить помощь государства; именно с такими намерениями они написали письмо кардиналу Ришелье[402]. Купцы использовали все возможные доводы, чтобы убедить кардинала: государственному деятелю они говорили про коммерческий интерес Франции, представителю Церкви – про веру и экуменизм, писателю – про культуру… Это письмо является четвертым документом.