Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Офицер Контроля обратился к Марину:
— Будем ли мы его обрабатывать, чтобы послать в Джорджию в качестве нашего агента?
Марин покачал головой. Он не стал объяснять, что от этого нет никакой пользы, поскольку до нападения остается всего два дня.
— Какие будут распоряжения? — спросил офицер.
— Один момент, — сказал Марин.
Подойдя к двери в сад, он позвал сына. Дэвид Бернли примчался запыхавшись, похожий на мальчишку-переростка, неловкого, с разинутым ртом и выпученными глазами. Он уставился на пленника, и Марин увидел, что состояние того вызвало у Бернли настоящий шок. Глаза и лицо парня мгновенно отразили его внутреннее неодобрение.
Марин поспешно проговорил:
— Мы применили к нему гипноз, а он скис от ужаса. Он поправится.
Он замолчал, поняв, что в его тоне пробиваются извиняющиеся нотки. Прикусив губу, он подумал, не скисает ли он сам. Мнение парня, похоже, повлияло на него. Он заявил с несколько большей учтивостью:
— Молодой человек, я собираюсь передать этого пленника вам. Мне бы хотелось, чтобы вы получили от него имена и информацию о нынешнем местопребывании всех близких родственников королевы Киджшнашении. Наш план состоит в том, чтобы спасти им жизнь. Я делаю это заявление в полной уверенности, что вы, как мой сын, поверите, что я искренен. Если он предоставит нам эту информацию, его семья тоже будет спасена.
— А как насчет него самого?
— Ему я сделать такое предложение не могу, — серьезно ответил Марин. — За жизнь шпионов мы не торгуемся. О смертном приговоре уже объявлено. Но суд будет обязан выслушать любые просьбы о помиловании.
— А… — парень стоял неподвижно, но все его массивное тело сотрясала дрожь. — Где я буду его держать?
Марин повернулся к офицеру Контроля.
— Содержите пленника Куду на территории резиденции и доставляйте согласно указаниям Дэвида Бернли.
Он пожал парню руку.
— Я вернусь через два дня, — сказал он.
— Вы уезжаете прямо сейчас?
— Нет, но до отъезда я с тобой не увижусь.
Время поджимало; он снова ощущал это. Он заставил себя расслабиться перед лицом неизбежного. Но джорджианская интерлюдия на сегодня уже почти подошла к концу. Еще часовое обсуждение с офицерами штаба, чтобы увериться, что определенные непредвиденные обстоятельства предусмотрены, а потом…
Было несколько минут десятого, когда ракетоплан со свистом вышел из верхних слоев атмосферы. Много миль он плыл над Долиной Ракетных Посадок неподалеку от Города Судьи, и наконец скорость его упала до такой степени, что стало возможно ручное управление. На малой скорости он подкатил к воротам Разгрузки, и Марин, ухитрившийся выкроить в пути полчаса сна, сошел, готовясь посвятить остаток вечера своим личным делам.
Он замедлил шаг, увидев, что его дожидается Эдмунд Слэйтер. Марин почувствовал, как в одну секунду он провалился с осознания могущественной позиции главнокомандующего армией в бездну тревоги. Он подошел к шефу Контроля. Пока они пожимали друг другу руки, Марин подумал: «Он здесь не просто так».
Слэйтер приветствовал его.
— Его превосходительство желает, чтобы вы провели ночь в его Коттедже и разделили с ним завтрак.
— Я с удовольствием позавтракаю в такой выдающейся компании, — сказал Марин. — Однако…
Он не мог поверить, что Слэйтер лично приехал его встречать только для того, чтобы передать такое ерундовое поручение. Хватило бы записки, телефонного звонка или рассыльного. Пока он говорил и думал, его напряжение росло. Теперь он был полон решимости не позволить никому — ни Великому Судье, ни Слэйтеру — отнять у него этот вечер.
Он было открыл рот, чтобы сказать, что приедет в Коттедж позже, но затем отказался от этой мысли. Он не мог даже предполагать, что на уме у этого мрачного коротышки. Марин решил, что ему лучше пока ничего не говорить, пока ситуация каким-то образом не прояснится. Несмотря на внешнюю мягкость, Слэйтер имел дело со смертью и уничтожением.
Поэтому он сказал:
— Я озадачен тем фактом, что вырешили меня встретить, Эд.
Нахмурившись, Слэйтер опустил глаза. Затем, внезапно, он явно пришел к какому-то решению. Он поднял глаза.
— Дэвид, я думаю, что вам: следует увидеться с Великим Судьей прямо сейчас.
— По какому вопросу?
— По делу Траска.
Это было поразительно. Марин и представить себе не мог, что в такой момент кого-то из первых лих государства лиц будет интересовать это дело. Приговор оглашен. И, насколько им должно быть известно, он будет приведен в исполнение в назначенный час.
Марин выругался про себя. Ему следовало бы знать, что Слэйтер, эта ищейка в человеческом образе, и управляющий планетой тигр — Великий Судья — каким-то образом почуют, что что-то не в порядке. Он и раньше замечал у Великого Судьи такую способность — выбирать решающий фактор среди бесконечного количества имеющих и не имеющих отношения к делу. И теперь он безошибочно отметил Траска как опасного индивидуума.
Ощущение шока прошло так же быстро, как и появилось. Марина поразило то, что этот взвинченный коротышка с его раздражающими манерами оказывал ему одолжение.
— Спасибо, Эд, — сказал Марин. — Конечно, я поеду — если вы считаете, что так нужно. Мой прыголет или ваш?
— Мой.
— Тогда я распоряжусь, чтобы мой отослали.
Слэйтер явно проявлял нетерпение.
— Это можно сделать и с воздуха. Идемте.
Во второй раз за этот день — второй день после вынесения приговора Траску — Марин подумал: «А что, если я не смогу снова стать собой — вовремя?»
Он почти физически чувствовал, как проходят эти пять дней милосердия, отведенные Траску. А он может только слабо сопротивляться, чтобы избавиться от этой ловушки физической идентичности, в которую его загнали. Его способность изменять свой внешний вид в конце концов не принесет никакой пользы. Болеобразущий сигнал, при помощи которого Контроль правил человеческой расой, невзирая на внешность, безошибочно найдет его и своим постоянным мучением приведет… к смерти.
Он обнаружил, что Слэйтер обращается к нему.
— Дэвид, если я скажу его превосходительству, что он должен выслушать ваше мнение по поводу дела Траска, я уверен, что он согласится, и без всяких предубеждений.
Сердце у Марина подпрыгнуло, затем болезненно упало. Он остро осознал, что окончательное решение ему нужно принять к полуночи. О лучшем человеке, чем Слэйтер, который помог бы ему вступиться за Траска, он и мечтать не мог. Даже Меделлин не годился для такой цели. И все же…
Это произошло слишком быстро. Он еще не был готов к кризису. У него еще не было возможности посмотреть, не пришло ли в сознание тело, лежавшее в секретной лаборатории Граска. До этого у него не будет ясного и безопасного выхода.