Я улыбаюсь.

Как только Демид обнял свою маму, я почувствовала мощный энергетический всплеск силы. Я знаю, что он поделился своей энергией и вернул память ей и своей сестренке. Я очень рада за них.

Самой мне уже никогда не представится возможность встретиться с мамой, также крепко ее обнять, сказать, что люблю. Поблагодарить за все, что она для меня сделала.

Но я рада, что такая возможность, есть хотя бы у Демида.

Мама не знала, что мы с Демидом… в общем, будем вместе… что он станет меня защищать. Она не могла предположить такого. Поэтому и попыталась спрятать меня ото всех, отдав в приемную семью. Пошла на опасные ритуалы и отдала часть сил. Попросила поставить блоки, чтобы я не могла заинтересоваться кем-то, вроде него. Она думала, что это может погубить меня.

Глядя на то, как Демид обнимается со своей мамой, я представляла, что обнимаюсь со своей. Я говорю ей спасибо, спасибо… спасибо что даже после смерти заботилась и вытащила нас… спасибо…

Потрясений очень много. Когда в гостиной появляется отец Демида и узнает, что сын вернулся, а жена все вспомнила, хватается за сердце от волнения. Не знаю, каким он был, заседая в Круге, но мужем и отцом он кажется очень любящим.

Голова кружится от радости за них, а тем временем Демид подходит ко мне и обнимает.

— Эй, — говорит Лейла и подходит к нам, — расскажете мне все? Демид, где ты был? Что случилось? Хочу все знать.

— Надо спрашивать у Ульяны, это она меня вытащила.

Лейла поворачивается ко мне.

— Да? Ну… если учесть, что ты из-за нее, это была ее прямая обязанность…

Я понимаю, что первая радость брюнетки прошла и теперь сестра Демида снова будет на меня нападать.

— Сбавь обороты Лейла, — предупреждающе цедит Демид.

— Ой, да ладно. Все мы знаем, как ты на ней повернут. Тяжело принять этот факт, но, видимо, придется смириться.

В этот момент малышка снова подбегает к Демиду, хватает за руку и тянет его за собой. Он отходит.

Лейла смотрит на меня.

— Ульяна, я не собираюсь больше на тебя нападать, — говорит серьезно, — потому что… В общем, спасибо, что помогла нам.

Необычно слышать спасибо от нее, но решаю не строить обиду. Улыбаюсь и киваю.

— Всегда пожалуйста. Обращайся, если что.

— Ну, надеюсь Демид больше не пропадет. Не дай бог. Без него тут творится черте-что.

— В каком смысле? — хмурюсь я.

— А ты не знала? Он… ну… словно… не знаю… словно пограничная зона. Между злом и добром. То есть, мир ведь не плоский. Не бывает все только плохо или только хорошо. Без добра не было бы зла и наоборот. Ну, а он вроде как сдерживает…

— Я думала, он не вмешивается, он сам говорил…

— Ах-ха, значит, ты плохо знаешь моего брата. Вмешивается, да еще как. Иначе мир бы уже погряз в нищете, войнах и голоде. Просто он… ну… ты понимаешь, не может… не может выбирать за всех, что им делать и кого слушать. Свобода личности. Не может также полностью уничтожить темные силы, потому что мир стал бы плоским и не смог бы существовать. Миру нужен объем. Суть всего в многомерности. Демид даже в роли Темного лорда, как и все остальные, вынужден следовать главным законам мироздания. Но он делает все, что может, поверь. Просто не афиширует.

— Да?

— Разве он не приводил тебя в свой кабинет?

— Э… нет.

— Ну… поинтересуйся как-нибудь. В общем, я рада, что вы вместе.

Заканчивает она неожиданно.

И отходит.

Я даже не успеваю сказать, что мы не вместе. То есть… мы еще даже не обсуждали…

Демид вдруг резко поворачивается и впивается в меня взглядом.

«Что?» мысленно спрашиваю я.

«Не вместе?» прилетает в мой мозг. «В спальню, быстро».

«Это приказ? Как бы не так. Я завершила свою миссию и теперь еду домой».

«Только попробуй».

Меня ломает и я чувствую, что если ничего не предприму, то просто-напросто начну в нем растворяться. Мне нужен перерыв. Пауза. Отдохнуть. Осмыслить все произошедшее в спокойной обстановке.

— Что ж, — произношу громко, — всем большое спасибо, но мне пора домой. Увидимся.

Подлетаю к маме Демида, тепло прощаюсь с ней и маленькой Кейти, киваю отцу Демида и пулей вылетаю из гостиной.

«Только попробуй уйти» долбит в моей голове.

«Поймаю и оттрахаю так, что и шага ступить не сможешь».

«Ты уже это сделал. Только сегодня. Забыл? Еле на ногах стояла. Мне нужен перерыв».

Но между ног уже снова становится мокро. Черт, снова мокро.

Демид настигает меня у забора. Хватает за руку и тянет к гаражу.

— Нет, Демид, пожалуйста…

— Не дергайся, я отвезу тебя куда ты попросишь. Окей?

Задушенно киваю.

— Ладно.

Держась за руки, мы заходим в гараж и взгляд Демида останавливается на его подарке.

— Даже за руль не садилась, — констатирует он, — почему?

— Не знаю, — пожимаю плечами, — может… не хотела. Без тебя.

— А со мной?

— С тобой другое дело.

Я дохожу до капота и поворачиваюсь к Демиду. В гараже царит полумрак. При таком освещении его резкие черты такие красивые.

— Расскажешь мне, как ты стал оборотнем? — спрашиваю я.

— Дашь трахнуть тебя в этой тачке?

Я загораюсь от возмущения.

— Демид, я о серьезном, а ты…

— А я о том, без чего не могу жить. Сначала на капоте, а потом в салоне.

Он шагает на меня и прижимает меня к этому самому капоту.

— Дело ведь не только в трахе, Ульяна, и ты это понимаешь. Между нами все гораздо серьезнее.

Гораздо серьезнее.

Его шепот у самого уха проникает в самые отдаленные уголочки души. Резонирует там, заполняя собой, отдается в сердце.

— Просто… по-другому не выразить. Полное обладание. Растворение друг в друге… это больше, чем можно сказать на словах. Это то, без чего нельзя существовать. Дикая, голодная потребность. Ненормальная, согласен. Но по-другому не получается.

— Демид.

Я задыхаюсь, когда его руки расстегивают пуговицу на моих джинсах и начинают стягивать вниз вместе с трусиками. Моя попа чувствует прохладный металл машины.

— Мы хотели это сделать, помнишь? Закроем гештальт, и я тебя отвезу. Куда захочешь.

— Ты просто одержимый маньяк.

— Повернутый на тебе.

— Мне нужно в душ!

— Ты возбуждаешь меня в любом виде.

— В доме полно народа. А если сюда кто-нибудь зайдет?

Но я уже позволяю откинуть меня на капот и стянуть с меня джинсы и трусики полностью. Раскрыть мои бедра, поставив ступни на края капота, предоставив ему полный обзор. И встать между моими, раздвинутыми таким