Одним из лидеров в области этих исследований стал Джордж Смут, специалист по физике элементарных частиц из Калифорнийского университета в Беркли. Работая вместе с нобелевским лауреатом Луисом Альваресом и другими учеными в Национальной лаборатории имени Лоуренса (в те годы я часто там бывал, занимаясь другими исследованиями), Смут и его коллеги разработали избирательный микроволновой радиометр, с помощью которого можно было измерить различие в температуре РИ, идущего из двух разных направлений.

В 1976 году этот прибор несколько раз брали на борт самолета-разведчика «Локхид У-2». В ходе таких полетов на скорости 600 м/с удалось зафиксировать различия в температуре, обусловленные движением Млечного Пути, воздействующим в том числе на наше Солнце и Землю сквозь фоновое поле реликтового излучения. Это так называемая дипольная анизотропия, заключающаяся в том, что под влиянием доплеровского эффекта частота РИ смещается в синюю сторону с той стороны, в которую мы движемся, и в красную — со стороны, от которой удаляемся.

В середине 1970-х Смут с коллегами предложили НАСА разработать спутник под названием СОВЕ (Cosmic Microwave Background Explorer — «Космический исследователь микроволнового фона»). Этот космический аппарат должен был нести на борту три основных прибора:

♦ избирательный микроволновой радиометр (Differential Microwave Radiometer, DMR), представляющий собой улучшенную версию предыдущего прибора Смута для измерения колебаний температуры РИ в различных областях неба на трех длинах волн: 3,3,5,7 и 95 мм;

♦ спектрофотометр в далеком инфракрасном диапазоне (Far-Infrared Absolute Spectrophotometer, FIRAS), измеряющий характеристики спектра в диапазоне длин волн 0,1–10 мм;

♦ многоволновой датчик для получения распределения излучения пыли по небесной сфере в инфракрасном диапазоне (Diffuse Infrared Background Experiment, DIRBE) для поиска космического инфракрасного фонового излучения в диапазоне длин волн 1,25–240 мкм.

После значительной задержки, вызванной катастрофой шаттла «Челленджер» и другими проблемами, 18 ноября 1989 года обсерватория СОВЕ была запущена с помощью ракеты-носителя «Дельта». Так началась следующая изумительная глава в познании космоса человеком.

В начале 1990-х годов скептики, имевшие собственные излюбленные теории, продолжали ставить под сомнение как модель Большого взрыва, так и теорию инфляции. На встрече Американского астрономического общества, проходившей в январе 1990 года в Арлингтоне, штат Виргиния, Джон Мазер, научный руководитель проекта FIRAS, одного из трех приборов, находившихся на борту обсерватории СОВЕ, представил первые результаты, полученные с помощью этого космического аппарата. В своей книге «Морщины времени» (Wrinkles in time) Джордж Смут и Кей Дэвидсон описывают момент, когда Мазер продемонстрировал график, изображенный на рис. 13.1: «Когда на экране проектора возникло изображение, на мгновение в воздухе повисла тишина. Затем публика встала и раздался взрыв аплодисментов». Чернотельная природа реликтового излучения окончательно подтвердилась.

Спектр реликтового излучения согласно измерениям СОВЕ

Рис. 13.1. Спектр реликтового излучения, измеренный с помощью спектрофотометра в далеком инфракрасном диапазоне (FIRAS). Нижняя шкала соответствует обратной длине волны, которая прямо пропорциональна ее частоте. Кривая соответствует планковскому спектру черного тела для температуры 2,75 К. Изображение предоставлено Центром космических полетов Годдарда

В тот момент казалось, что истинность теории Большого взрыва уже нельзя поставить под сомнение. Ни одна предложенная альтернатива не способна была объяснить эти результаты без необходимости в специально сделанных допущениях. Однако инфляционная модель все еще оставалась под угрозой опровержения.

Ее заклятые противники, в том числе известные астрономы Фред Хойл и Джефри Бербидж, чей великий вклад в разработку модели звездного нуклеосинтеза не стоит преуменьшать, продолжали высказываться на этот счет и даже утверждать, что инфляционная модель уже опровергнута, поскольку подтверждающие ее эмпирические данные отсутствуют.

Но они слегка погорячились.

Двадцать третьего апреля 1992 года Смут выступил перед полным залом на собрании Американского физического сообщества в городе Вашингтоне, показав серию карт РИ. Как и в случае с его коллегой Джоном Мазером двумя годами ранее, Смуту аплодировали стоя, когда он продемонстрировал эффекты, названные им морщинами времени, полностью подтвердившие прогнозы инфляционной модели.

Стивен Хокинг с некоторым преувеличением назвал это «научным открытием века, если не всех времен». Смут сказал, что это было «как будто увидеть Бога»[20]. Газета National Enquirer[21] (или какое-то подобное издание) опубликовала свою версию этой новости — лик Иисуса в небесах.

Предсказанные инфляционной космологией различия в температуре реликтового излучения после 10 лет напряженных поисков наконец подтвердились. В 2006 году Мазер и Смут получили Нобелевскую премию по физике.

В книге Алана Гута «Инфляционная Вселенная» представлена упрощенная версия графика результатов, полученных обсерваторией СОВЕ. С разрешения автора она приведена на рис. 13.2. Здесь представлена зависимость разности температуры реликтового излучения, возведенной в квадрат и усредненной по всем направлениям, от угла между двумя направлениями, измеренного с помощью дифференциального радиометра, в диапазоне от 0 до 180 градусов. Полученные данные полностью соответствуют форме графика, предсказанной теорией инфляции, хотя в книге Гут ничего не говорит об абсолютном значении эффекта, которое на рисунке было скорректировано, чтобы соответствовать данным.

Рис. 13.2. Зависимость различий в температуре реликтового излучения, возведенных в квадрат и усредненных по всем направлениям, от угла между двумя направлениями, измеренного с помощью дифференциального радиометра, в сравнении с прогнозами инфляционной модели. Абсолютные значения скорректированы таким образом, чтобы соответствовать данным. Изображение предоставлено Аланом X. Гутом